Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

«Твою!..» — подумал Левковский.

Но фразу не закончил.

Ругаться он не позволял себе даже мысленно.

Экран покрылся сплетением разноцветных линий. Победный марш полился из динамиков и Софья радостно подмигнула мужу:

— Триста сорок баллов за десять минут! Хоть по секундомеру засекай.

Владимир и впрямь посмотрел на часы, засекая время.

— Может, хватит, котёнок? Всё-таки день в разгаре, дел полно. Не вечер же…

— Вечером — другое дело! — азартно ответила Софья и потянулась к пепельнице, заботливо поднесённой сотрудником казино.

— Вечером — совсем другая игра, по крупному!

Она нажала на кнопку. На экране аппарата закрутились колёса с нарисованными разноцветными фруктами, цифрами и латинскими буквами, замелькали лимоны, апельсины и сливы, тройки и единицы, пятёрки и девятки; замелькали в убыстряющемся беге, слились в красно-оранжево-зелёные полосы.

Владимиру показалось, что теперь музыка зазвучала уже не победно, а как-то тревожно, с отчётливо слышными раскатами нервной барабанной дроби.

— Может… — начал было он.

— Вот так! — воскликнула Софья и снова нажала на кнопку.

Скорее, даже не нажала, а отчаянно, наотмашь шлёпнула по ней пальцами.

Колёса остановились, снова линии расчертили экран, и аппарат затрубил победно. Но теперь победа была на его стороне.

— Минус десять, — мрачно констатировал Владимир. — Слушай, лапа…

— Не мешай! — прервала его Софья и протянула руку. — Давай, давай! Меняем тактику!

— Повышаем ставки? — обречённо спросил Владимир. — А как же вечер, большая игра?

— Вот сейчас подготовку к вечеру и начнём! — задорно сказала Софья. — Я эти австрийские ящики хорошо знаю…

И она похлопала ладонью по панели аппарата.

— …Девяносто шесть процентов отдадут, не меньше! Володька, точно тебе говорю!

— У меня важная встреча сегодня, — заметил Владимир и тоскливо посмотрел на часы.

— Ну и иди! — отрезала Софья. — Только жену без денег не оставь!

Владимир вздохнул и вытащил из кармана несколько тысячерублёвок. Посмотрел как бумажки, одна за другой, с еле слышным жужжанием исчезают в купюроприёмнике.

И, вздохнув, погладил Софью по плечу.

— Ради бога…

— Отстань! — резко ответил и Софья. — В три часа, как договорились. Я всё помню!

Владимир повернулся и пошёл к выходу.

Софья посмотрела ему вслед. Она и сама не могла понять, отчего это вдруг ей сейчас стало жалко мужа. Должно быть, из-за этой его покорности, из-за его фигуры, ставшей сейчас такой сутулой и нескладной, из-за опущенных плеч, из-за…

«Да чёрт с ним!» — подумала она.

Понимая, что эта бесшабашность её и весёлость становятся наигранными.

«А, может быть, я не его жалею, а себя?»

Всего лишь игра. Не жизнь, нет. Всё хорошо в семье, муж любит её. Он прилично зарабатывает, он так хорошо контролирует семейный бюджет…

«Зануда! И деньги зажимать стал!..»

И пока нет детей.

«Пока?»

Нет, это кажется. Её призрачное отражение на экране не улыбается. Вовсе нет.

«Да, пока! Конечно, будут. И не надо улыбаться!»

Или — уже нет?

Он оставил её. Наедине вот с этим экраном. Наедине с её игрой.

«Но это же всего лишь игра. Правда, Володька? Я же знаю, что это слабость. И, пожалуйста, не надо читать мне лекции о всяких маниях. Да, у женщины могут быть слабости. Но ты же сильный, правда? Вот и будь сильным. И снисходительным. У нас всё будет хорошо. Ты сам это знаешь. Да, конечно, ты сам говорил, что можно тратит время на другие занятия. Но эти занятия, поверь мне, потребуют куда больше времени, чем невинное сидение в игровом зале. Вот тогда, дорогой, я действительно буду пропадать в офисе. И не смогу уделять тебе столько времени и внимания, сколько уделяю теперь! Ну да, конечно! Об этом ты не подумал. А вот, как видишь, подумала. За тебя, и за себя. Так что…»

И Софья снова повернулась к аппарату.

И только на мгновение, на коротком этом повороте, мельком она увидела высокого, статного мужчину в тёмном, не по жаре, костюме, что шёл к выходу вслед за её мужем.

И услышала обрывок кем-то произнесённой вполголоса фразы:

«Сергеич, не волнуйся… с отсрочкой…»

«Интересный парень, — отметила Софья. — И походка у него такая уверенная. Хозяин или… почётный гость?»

Почему-то ей ещё раз захотелось посмотреть вслед этому мужчине.

Но тут (и когда она успела снова нажать на эту треугольную, с бело-синей подсветкой кнопку!) снова закрутились волшебные колёса.

И внимание её переключилось на экран.

После обеденного перерыва Лена вышла в курилку.

Двое девчонок из финансового отдела, белокурая, смешливая Даша и её подруга, темноволосая и куда более серьёзная Анна («на весь мир обижена», — поддразнивала её Даша), стояли у выхода на лестницу и о чём-то шептались.

«Косточки моют, — отметила Лена. — Интересно, кому?»

— Ой, Ленка!..

Даша повернулась к ней и всплеснула руками, будто от нечаянной радости.

— А мы тут о тебе… То есть, так и подумали, что тебе интересно будет.

«Точно, мне и перемывали», — догадалась Лена.

Ей стало грустно. Так грустно, что она едва не повернулась, чтобы уйти, но сделала этого. Только потому, что испортить отношения с этими офисными сплетницами — это подлить в огонь слухов не масло, а, пожалуй, полбочки отборного бензина.

— Что интересного-то? — с притворным удивлением спросила она.

«Опять, конечно, соврут что-нибудь…»

Но новость и в самом деле оказалась интересной.

— Лариса-то сама себя в Италию откомандировала, — затараторила Даша. — Представляешь?

— Да она сама себя постоянно командирует, — ответила Лена. — Что тут удивительного?

Даша прыснула коротким, задорным смешком и отрицательно помотала головой.

— Ой, не скажи! Таких людей себе набрала!..

— Да ладно врать-то! — не выдержала Анна. — Почему сразу — «набрала»? Двое из её отдела. Они и так Италией занимаются. Ещё двое из оперирования…

— И Ро-ма-нов, — нараспев произнесла Даша.

— Хватит серенады петь, — рассердилась Лена.

Теперь-то намёк ей был понятен.

— Глупости всякие…

— Ну, он же у нас такой видный мужчина, — и Даша зажмурилась на мгновение.

— Действительно, хватит, — сказала Анна. — Доболтаешься, Дашка, слово тебе даю! У шефа с Романовым отношения давние, дружеские. Так что нечего тут слухи распускать.

— Да боже мой! — возмущённо воскликнула Даша.

И Лена могла бы поклясться, что возмущение это выглядело очень даже натурально.

«Вот дрянь такая! — подумала Лена. — И как ей удаётся такие ясные глаза делать?»

— Чего я такого сказала? — с удивлением (тоже вполне натуральным) переспросила Даша. — Просто, интересно… Ничего особенного.

Анна, в последний раз затянувшись (нарочито медленно и задумчиво), бросила длинный ещё окурок в стоявшую у окна серебристо-чёрную пепельницу на высокой металлической подставке.