Говард Джейкобсон - Немного пожить

— Похоже, это я должна спросить, не испугалась ли ты чего-нибудь? Чего ты ищешь там, под кроватью?

Эйфория пожимает плечами. Это тоже вредно для осанки. «Стойте прямо, девочки!» — слышит мисс Дьюзинбери свой голос.

Окажись у нее под рукой линейка, она всласть вытянула бы Эйфорию по косым плечам.

Выпрямись!

— Му-у! — зачем-то мычит она.

Эйфория вздрагивает.

— Нервы у тебя ни к черту! — торжествует Берил Дьюзинбери. — Тебе бы к… — Никак не вспомнить, к кому следует обратиться Эйфории.

— Да, миссис Берил.

— Тысячу раз тебе говорила: в этой комнате единственный страх — твой. Меня ничего не пугает.

— Нет, миссис Берил.

— Разве что когда забываю, как ты называешься.

— Эйфория.

— Нет, то, чем ты занята.

— Я ухаживаю за вами.

— Ха! Вот, значит, что это такое! Тебя кто-нибудь просил?

— Да, ваш сын, мистер Сэнди.

— У меня есть сын?

— У вас их трое, миссис Берил.

— Неужели? И все — мистеры Сэнди?

— Нет, миссис Берил, второй — мистер Пен, а…

— Ладно, ладно, не хватало всех перебрать! И перестань, пожалуйста, обращаться ко мне «миссис». Это звучит провинциально. Я — принцесса Ша… Шахе… Сама знаешь.

Забыла, вот незадача! Принцесса Щербацки, что ли? Почему она вспомнила эту фамилию? Принцесса Шостакович? Шницлер? Шреклихкейт? Struwwelpeter?

Вспомнила!

— Я принцесса Шикльгрубер.

Эйфория бессильна ей помочь.

— Да, миссис Берил.

Принцесса садится в постели, кутается в короткий халат. На нем вышиты слова LIFE IS A TALE TOLD BY AN IDIOT [7] Жизнь — сказка, рассказанная идиотом ( англ. ). . Буквы разделены кроваво-красными анютиными глазками со смеющимися личиками.

— Как я уже говорила, — продолжает она, — я не из пугливых и совершенно не боюсь собственной кончины — когда уйду, тогда и уйду, но чего я боюсь, так это смерти при жизни, когда разеваешь рот, а из него ничего не вылетает. Моя жизнь такова, какой я ее описываю, а я еще не закончила ее описывать. Все, — она указывает на коробку из-под шоколада на прикроватном столике, — все записано на карточках, которые я храню здесь. Я говорю тебе об этом на тот случай, если потом упущу что-то важное. Если такое случится, то ты найдешь запись на одной из карточек. Только чур не спрашивай меня, на которой.

— Я люблю ваши рассказы, миссис Берил.

— Эти тебе не понравятся, и это не рассказы. Не хочу, чтобы ты делала эту ошибку. В этой коробке хранятся летописи. Не пугайся, я сказала «летописи», но это никак не связано с тем, кто где писает в летнюю пору. Это хроники моей жизни по годам, хотя я, конечно, путаю годы. Но это неважно. Хронология нужна мелюзге, мне подавай вечную истину, а она не упорядочена во времени. И даже не истинна. Я Мать Века, ты в курсе? У меня и медаль есть, лежит в этой же коробке. Я Мать Века, поэтому важно вести хронику всего, что вытворяет век. Вся она здесь. Мужчины, за которых я выходила, мужчины, с которыми разводилась, дети, которых родила и не родила. Это история века, а не моя. Для твоего понимания не только меня, но и времени, в котором ты живешь, важно, чтобы ты ее прочла.

Эйфория качает головой. Ей такого не осилить. Ей внушали никогда не читать чужую переписку.

— Я тебе разрешаю. Здесь есть вещи, которые тебе надо знать на случай, если кто-то будет убеждать тебя совсем в другом. Списки, даты. Мужья и любовники в алфавитном порядке — иногда, когда мне приходит такая блажь и я вспоминаю алфавит; когда и где они умерли, от какого испуга или от какой болезни сыграли в ящик, в чем была их мужская слабость. Читай внимательно, Настя, тебе выпало быть моим свидетелем, твоя задача — свидетельствовать обо мне и о моих деяниях…

— Я Эйфория, мэм.

— Ах, да, конечно. Не уверена, правда, что это достаточное основание, чтобы меня перебить. Тщательнее занимайся мной, Эйфория. Читай написанное мной, тогда ты избегнешь ошибок, которые допускала я. Если только ты не хочешь сама стать Матерью Века после моего ухода.

Опять Эйфория качает головой.

— Тогда читай. Будем время от времени это обсуждать. Можешь служить звукоотражателем и предупреждать меня, если наткнешься на что-то непонятное или шокирующее, но только когда я сама тебя об этом попрошу. Так у нас будет тема для разговора помимо чая и таблеток. Стой прямо, Эйфория. Так-то лучше. Взамен я прошу одного: не совершай ошибку, не жди хеппи-эндов. Не желаю слышать, как ты шмыгаешь носом. Могу прямо сейчас тебя предупредить, что никто из мужей и возлюбленных не сделал меня счастливой и что все они умерли в мучениях и нищете. Таковы все мужчины, заруби это себе на носу.

Эйфория знает, что свободна, но не может сойти с места. Не иначе отяжелела от душевной муки.

— Миссис Берил, — выдавливает она наконец.

Принцесса, опять впавшая в транс, удивлена тем, что она еще здесь.

— Да, Настиер.

— Эйфория, мэм.

— Неважно. Продолжай.

— Почему вступить в лейбористскую партию — это так ужасно?

— Кто так говорит?

— Вы сами, миссис Берил.

— Я? Что же, это тебя огорчило? Ты голосуешь за лейбористов?

— Не думаю, что мне следует отвечать, миссис Берил.

— И правильно. Политика нам здесь ни к чему.

Эйфория довольна это слышать, но не настолько, чтобы вернуться к своим кухонным обязанностям.

Принцесса полагает, что ей ясна проблема.

— Он разбил мне сердце не своим вступлением в лейбористскую партию, — говорит она. — Я так же относилась к тому, другому, вступившему в партию консерваторов. Детей растишь не для того, чтобы они переняли твои симпатии. Или симпатии их отцов, что еще хуже. Цель воспитания — наделить их силами превозмочь свои генетические недостатки и с пользой употреблять свои…

Есть словечко, обозначающее то, ради чего она растила детей, но оно вылетело в окно.

— Вы очень хорошо воспитали детей, миссис Берил, — говорит Эйфория.

Принцесса фыркает. Она не припомнит, чтобы как-то их воспитывала.

В приятную тихую погоду Принцесса любит прогуляться в маленьком парке, бывшем кладбище при церкви Сент-Джонс-Вуд. Эйфория, сопровождающая ее на этих прогулках, всегда предлагает перейти дорогу и заглянуть в Риджентс-парк, там гораздо любопытнее.

— Что же там любопытного? — интересуется Принцесса.

Вместо ответа Эйфория изображает руками круг. Земной шар. Вселенную. Мироздание.

— Если ты предлагаешь поиграть в шарады, — говорит Принцесса, — то изволь уточнить, сколько там слогов и как это звучит.

— Могу покатать вас на лодочке по озеру, миссис Берил.

— Ты? По озеру? С чего мне доверять твоей гребле? В твоей стране ведь нет воды?

Эйфория уже усвоила, что на некоторые вопросы отвечать не нужно.

— Еще можно покормить уток.

— Утки!

Эйфория не исключает, что миссис Берил забыла, кто такие утки.