Андрей Шляхов - Прикладная венерология

Калашников молча кивнул.

— Тогда быстро продумывайте детали, чтобы сейчас рассказать супруге. — Михаил пристально посмотрел на Калашникова. — Она у вас очень хорошая, любит вас искренне…

— Я больше не буду, — пообещал Калашников.

Его слова прозвучали по-детски, но искренне.

Любящая жена поверила в то, что ей рассказал любимый муж. Снова расплакалась, но на сей раз это были слезы облегчения, а из кабинета вышла с улыбкой на раскрасневшемся лице. «Какая хорошая у меня работа! — порадовался Михаил, наблюдая за супругами в окно. — Не только лечу, но и еще кое-что полезное делаю…».

По завершении лечения Михаил получил от Калашникова не только конверт с «благодарностью», но и приглашение на воскресный обед. Это было первое приглашение в гости, полученное доктором Зубковым от пациентов. Угощали его по-царски — гусем, фаршированным гречкой с грибами и блинчиками с разными начинками. На медовик, который был подан к чаю, Михаил мог только смотреть, не более того.

Под гуся хозяева рассказали о том, что старинная русская кухня была возрождена во Владимире в конце шестидесятых годов прошлого века. Когда был создан туристический маршрут, известный под названием Золотого кольца, начальник треста столовых города Владимира решил составить сборник рецептов старинных блюд, адаптированных к современным условиям. Так в советских заведениях общепита появились сбитни, щучьи котлеты, томленые каши и прочие яства давно минувших дней.

— Если какая неврологическая проблема возникнет или что-то в нашей «областухе» понадобится — звони в любое время, — сказал на прощанье Калашников. — Сделаем все в лучшем виде.

— Спасибо, буду иметь в виду, — ответил Михаил. — Правила приличия предписывают мне сделать ответное предложение, но я скажу иначе — лучше мы будем за столом встречаться, чем в моем кабинете.

— Я к вам шла, как на расстрел, — вспомнила Люба, пока еще не перешедшая с Михаилом на «ты». — Меня от одного слова «диспансер» в дрожь бросало. Кстати, а почему у вас диспансер, а не поликлиника и не больница?

— Потому что у нас часть пациентов ставится на учет с целью последующего наблюдения, — ответил Михаил. — Хотя в наше время от этого практически ничего не осталось.

Некоторые пациенты убивали наповал своей болтливостью.

Михаил считал себя общительным человеком, однако тех, кто трындит безостановочно, не любил — утомляли до головной боли. Но ничего не поделаешь, врач должен относиться к индивидуальным чертам пациентов с пониманием.

— Вообще-то я у Феофилактова наблюдаюсь, но он заболел, так что регистратура направила к вам…

Этого можно было и не говорить. О том, что Феофилактов заболел, Михаил знал со вчерашнего дня, а у кого из коллег наблюдается пациент видно по записям в амбулаторной карте. И диагноз там указан, и дата заболевания, и назначенное лечение, так что совершенно незачем рассказывать врачу о том, что после обращения к врачу четвертого числа у тебя были диагностированы сифилис и гонорея. Гонорею уже вылечили, добиваем оставшихся в организме трепонем. И вообще, с врачом на приеме нужно общаться, как со следователем на допросе — поздоровайся и отвечай на вопросы. Врач лучше знает, какая информация ему нужна.

— У меня это, можно сказать, профессиональное заболевание… — тараторил пациент по фамилии Прищепа. — Не в том смысле, что я занимаюсь проституцией, Боже упаси! Я занимаюсь бизнесом…

«Проституция — это тоже бизнес», подумал Михаил, но вслух не произнес; не хотелось подливать масла в огонь красноречия своими комментариями.

— Раньше стройматериалами торговал, а теперь в сыроделы переквалифицировался…

Неплохой пассаж — от стройматериалов к сыру. Михаил уважал людей, способных круто изменить привычный ход жизни. Себя тоже относил к таковым — как-никак настоял на своем, стал венерологом…

«И теперь слушаешь этого болтуна, — ехидно сказал внутренний голос. — У стоматолога на приеме пациенты хотя бы помалкивают».

— Вы любите сыр, доктор?

— Не особо, — ответил Михаил.

— Это потому что вы не пробовали хорошего сыра! — глаза пациента вдохновенно сверкнули. — Дело в том, что у нас исторически…

— Вы что-то говорили о профессиональном заболевании, — перебил Михаил, не собиравшийся слушать лекцию по истории сыроделия.

— Да-да! — кивнул пациент. — Оно может считаться профессиональным, поскольку я заразился, можно сказать, во время исполнения служебных обязанностей. Поехал в Углич за прессами, а на заводе началась волынка. Обычная. «Ой, вашего платежа я не вижу… Ой, а распоряжение на отгрузку никто кроме директора подписывать не может, а директор в командировке…». И смотрит на меня так! — пациент показал руками огромный размер глаз, которыми на него смотрели. — Я — человек с понятием. Пригласил ее в ресторан, а она отвечает: «у нас в Угличе рестораны паршивые, давайте лучше у меня дома посидим, я одна живу». Сначала посидели, потом полежали, наутро я прессы получил и поехал домой… А на четвертый день после возвращения зажгло-закапало. Я бегом лечиться. Геннадий Алексеевич посоветовал кровь на ВИЧ и сифилис сдать, на всякий случай. Я сдал и узнал, что помимо гонореи эта паразитка наградила меня еще и сифилисом… Буду в Угличе — скажу ей пару ласковых слов! И ведь я же по натуре не кобель безмозглый, но она производила такое впечатление, что я и не подумал о презервативах. Приличная дама, дома чистота невероятная, и еще сказала, что у нее семь лет никого не было…

Какая связь может быть между чистотой помещений и венерическими заболеваниями? Разве сифилис отбивает охоту к уборке? Или, может, мытье полов и вытирание пыли обостряет течение гонореи? Ну а о характеристике «приличная» вообще говорить нечего. Отсутствие половых контактов в течение длительного срока тоже не может служить гарантией «внутренней чистоты» да и вообще — как можно верить на слово малознакомым людям? Ну и докторам врать тоже не нужно. Михаил очень не любил, когда пациенты начинали врать и никому вранья не спускал.

— На четвертый день, говорите, появились симптомы гонореи? — переспросил он.

— Да! — кивнул пациент. — Утром. Спать лег здоровым, а встал больным.

— И кроме вот этой заводской дамы у вас никаких других половых контактов не было? Примерно за две недели до начала болезни?

— Не было! — заверил пациент. — Я до этого около полутора месяцев вел монашеский образ жизни, потому что с предыдущей пассией расстался, а новую найти не успел.

Михаил полистал карту. Нет, диагноз сифилиса подтвержден, как полагается — после положительной реакции микропреципитации [11] Реакция микропреципитации определяет наличие бледной трепонемы в организме опосредованно — по выявлению антител к материалу, высвобождаемому из поврежденных трепонемами клеток организма. Термин «преципитация» образован от латинского слова «praecipitatum» — стремительно падать. Реакциями преципитации называются аналитические реакции, в ходе которых образуется осадок. Приставка «микро-» указывает на малый размер осажденных частиц. наличие трепонемы в организме подтверждено реакцией пассивной гемагглютинации. [12] Реакция пассивной гемагглютинации выявляет специфические антитела, которые организм вырабатывает в ответ на присутствие бледной трепонемы. Эта реакция считается более надежной в плане диагностики, чем реакция микропреципитации и служит для подтверждения диагноза сифилиса. Первый анализ сдавался на следующий день после первичного обращения к доктору Феофилактову и взятия мазка из уретры… Почему не сразу? Ведь четвертого был понедельник, а Феофилактов по понедельникам работает в первую смену?