Андрей Шляхов - Прикладная венерология

Фигню, которая вылезла на этом пальце месяцем позже, Гриша принял за бородавку и расправился с ней по-мужски — прижег сигаретой. Бородавки сами по себе дело противное, а уж на указательном пальце — так вообще. Прижигание помогло, вместо бородавки на пальце остался маленький шрамчик. Но этих шрамов на руках у каждого дальнобоя столько, что один лишний красоту не испортит. Про бородавку Гриша тоже быстро забыл — эка невидаль!

С питанием в рейсах дело обстояло неважно, недаром же хронический гастрит считается профессиональным заболеванием дальнобойщиков. Если была возможность, то Гриша ел полноценные обеды из трех блюд. От нормальной еды в нормальных условиях приятно не только желудку, но и телу — выйдешь из кабины, разомнешься, посидишь за столом как человек… Но возможность поесть по-человечески выпадала нечасто. То быстрей ехать надо, то ничего приличного по дороге нет, то попадаешь так, что присесть негде… Помечтаешь о борще и котлетах с гречневой кашей, облизнешься и купишь шаурмы или, скажем, чебуреков, чтобы срочно заморить червячка, который с голодухи норовит превратиться в лютого змея. Ясное дело, что весь это долбаный фаст-фуд на трассах делается черт знает из чего и лучше вообще не задумываться над этим вопросом, а то и невроз нажить недолго. Иногда после какой-то особо ядреной шаурмы (от чебуреков и гамбургеров такое случалось реже) у Гриши на теле появлялась сыпь. Таким образом организм выражал свое недовольство — не пихай в меня всякую дрянь, хозяин, лучше дотерпи до нормальной еды. Опять же, в рейсе далеко не каждый день удается помыться под душем, а ведь в горячей кабине за день с водилы семь потов сойдет и с дороги в кабину несет всякую дрянь. Обтирания влажным полотенцем в данном случае все равно что массаж деревянной ноги. Нужно мыться с мочалкой под горячей водой, тогда сыпи на теле не будет… Короче говоря, к сыпи Гриша привык настолько, что перестал обращать на нее внимания, если, конечно, не было зуда. Не чешется — и хрен с ней, дома после баньки пройдет. Гриша с родителями жили в собственном доме с большим участком, не только для бани место нашлось, но и «трактор» [17] «Трактор» — жаргонное название дальнобойного грузовика. есть куда поставить.

К тридцати годам Гриша понял, что с кочевой жизнью пора завязывать, иначе она засосет его на всю жизнь, а в этом ничего хорошего нет. Это по молодости тянет на романтику и приключения, а в зрелом возрасте на первый план выходят вечные ценности — дом, семья, спокойная жизнь. Дальнобою никто не запрещает жениться, но зачем? Домашним уютом и супружескими ласками будешь наслаждаться в среднем одну неделю из десяти, а все остальное время станешь дергаться от мыслей, что сейчас делает твоя благоверная и в чьих объятьях она находит свою утешение. О детях тоже забывать не стоит. Детям постоянно нужна твердая мужская рука, иначе они вырастут раздолбаями. От папаши, который месяцами пропадает в рейсах, детям нет никакой пользы, кроме материальной, но нельзя же все мерять на деньги, в конце концов. Да и родители достали своим нытьем по поводу оседлой жизни… Короче говоря, Гриша решил, что с тридцать первого дня рождения у него начнется новая жизнь — оседлая, спокойная и с прицелом на скорое создание семьи. После стольких лет вольной жизни совать голову в ярмо не хотелось. Удачно продав свой заслуженный «трактор», Гриша не менее удачно купил «бычка» двенадцатого года выпуска с небольшим пробегом и продолжил работать на себя. Ничего — доходов, конечно, поменьше, чем в дальнобоях, но и расходы совершенно другие и живешь дома, ешь вкусно, спишь сладко на мягкой постели…

Все было хорошо, только вот со здоровьем начались нелады. Ну будто сглазил кто-то! Смешно сказать — пока по трассе мотался, чувствовал себя замечательно, а как только дома осел, так сначала боли в области желудка появились, потом слабость начала накатывать, а в придачу ко всему пропал аппетит. На трассе Гриша с великой охотой жрал все, что под руку попадалось, а дома мамины щи с пирогами в рот не лезли. Вот же парадокс, а если говорить простым языком, то хрень хренская забубенская!

Похудев так, что одежда начала болтаться на нем, словно на вешалке, Гриша наконец-то послушался увещеваний матери и обратился в поликлинику, где ему выставили диагноз язвенной болезни желудка, напугали плохими последствиями, запретили пить все, кроме воды и посадили на жесткую диету с жиденькими супчиками и протертыми пюрешками. Ясное дело, если уж пироги с мясом в рот не лезли, то пюрешки — тем более. Гриша не съедал и того, что положено было есть в рамках строгой диеты. Увидев, что от назначенного врачами лечения нет толку, мать свозила его в Судогду к известной на всю область бабке-ведунье. Та сказала, что «сокола ясного сглазила женщина с черными глазами и черным сердцем», которая влюбилась в него, но взаимности не дождалась. Гриша перебрал в памяти всех женщин, которых смог вспомнить, но так и не понял, кто из них стал причиной его бед. Бабка побрызгала на Гришу заговоренной водой, пошептала какие-то заговоры и дала мешочек с травой, которую нужно было заваривать с вечера и пить настой по утрам натощак. И это не помогло. Дошло до того, что, подтягивая гири в старинных прадедовых ходиках, Гриша потерял сознание. Перепуганные родители вызвали скорую помощь, которая увезла Гришу в областную больницу. Сутки он пролежал в реанимации, потом трое суток в терапевтическом отделении, а оттуда его перевели в хирургию, где лечащий врач, пересыпая речь словами «предположительно» и «вероятно» сообщил ему страшный диагноз — язва стала перерождаться в рак. На традиционный вопрос «сколько мне осталось?» доктор ответил уклончиво — этого, мол, никто, кроме Господа Бога не знает, из чего Гриша сделал вывод о том, что долго он не протянет. Впрочем, это было ясно и без вопросов, по самочувствию. На предложенную операцию Гриша согласился не потому, что связывал с ней какие-то надежды. Врачи не то, чтобы настаивали, но советовали прооперироваться, а ему самому было все равно.

Беда не приходит одна — в хирургическом отделении у Гриши обнаружили сифилис. Он удивился — откуда? — и рассказал, что всегда-всегда занимался сексом в презервативе и вообще соблюдал все меры предосторожности. Врачи сказали, что ошибки быть не может — повторный анализ крови тоже оказался положительным. Гриша в очередной раз подумал о том, что у врачей все не так, как у обычных людей, а шиворот-навыворот. Обычные люди называют «положительным» хорошее, а «отрицательным» — плохое, а врачи именуют «положительным» плохой ответ. Впрочем, для них-то он хороший, ведь они за лечение болезней получают деньги. Для врача положительно, что у пациента есть сифилис, а для пациента это отрицательно. Все познается в сравнении… Взять, хотя бы, сифилис. Годом раньше Гриша, наверное, с ума бы сходил и на стенку лез от такого диагноза, а сейчас он особо и не расстроил. Ну — сифилис, ну — подцепил где-то, ну и что с того? Все равно скоро помирать от рака. При таких трагических раскладах и СПИД не испугает, не то, что сифилис (где-то когда-то Гриша вычитал и запомнил, что СПИД, герпес и гепатиты неизлечимы, а все остальные венерические болезни худо-бедно лечатся). То, что операцию придется отложить, тоже не огорчило. Во-первых, огорчаться было уже некуда — до самой ручки дошел, а, во-вторых, от операции Гриша ничего хорошего не ждал. Щупая у него в паху и под мышками, врачи хмурились, а одна из медсестер объяснила, что увеличенные лимфоузлы — это очень плохо, значит раковые клетки уже начали распространяться по организму и скоро… Ну, в общем, ясно. Гриша пощупал свои лимфоузлы, похожие на маленькие твердые шарики. Надо же — тридцать один год прожил, не обращая на них внимания и вообще не зная об их существовании.