Дарья Истомина - Леди мэр

— Ну и куда ты направляешься?

— Не знаю, Лыков. Я сюда шел-шел и немножечко заблудился. А папа здесь всегда останавливается и говорит сам себе: «Здорово, придурок!»

Сгорающий от любопытства Ленчик прыскает в кулак:

— Ну дает пацан…

— Помолчи! Ну а куда ты еще хочешь, Григорий?

— К бабе Гаше. И чтобы мама Лиза была. Вернулась чтобы. Я все жду-жду… а ее все нету и нету. А ты меня покатаешь?

— Лезь в автомобиль!

Гришка с ходу лезет за баранку.

— Чего это у них стряслось? Разбежались, что ли? Раз пацана без присмотра бросили? — шепчет Ленчик.

— Зюнька бы его не бросил. От Ираидки чего угодно ждать можно. Но чтобы — Зиновий? Похоже, что Зиновий Семеныч у нас куда-то слинял. А с чего?

— Непонятная картина. Может, парня к Щеколдиным закинем… Тут же рядом, налево — и сама Серафима Федоровна… Дом восемь…

— А ты принюхайся, Леонид, принюхайся. Чем с ихнего направления несет?

— Да вроде ничем. Только у меня нос заложен.

— Нос, младший сержант, Митрохин Леня, для сотрудника милиции — главный инструмент службы. Поважней табельного твоего Макарова. Его всегда правильно держать надо! Дерьмом уже от Щеколдиных несет… И наша задача — не вляпаться. А сохранить честь мундира в белоснежной чистоте. Соображаешь почему?

— Не-а.

— Есть у меня такое предчувствие, что, возможно, очень скоро мы с тобой Лизавете козырять будем.

— Ну и умный же вы, Сергей Петрович.

— Предусмотрительный…

Самое смешное, что, когда они привезли на мое подворье Гришку, он насчет меня особенно и не ликовал. Ну, вернулась мама Лиза из командировки. Как ему и втолковывали.

Больше всего ему понравились Красуля и Аллилуйя. Он заполучил с ходу две живые громадные игрушки — лошадку и коровку, буквально обмер от восторга и облизал их. И заявил, что спать в дальнейшем намерен только под попоной на сене, в гараже, куда мы их запихнули. Так что брыкался, рыдал и орал он, когда мы с Гашей тащили его в кроватку, — будь здоров!

Мы, конечно, с самого раннего утра ликуем…

Только Лохматик почему-то смутен, поглядывает на меня не без жалости:

— Вы же не дура, Лизавета. Наверняка новую дохлую крысу нам подбросят. Вы что? Думаете, все это их остановит?

Гаша фыркает и тут же раскидывает карты на гадание. И злится с ходу:

— Король треф, гад… Все время под руку лезет…

— Король треф — это есть Захар Ильич Кочет? — интересуется Карловна.

— Не думаю… — в сомнениях отвечает дотторе.

А они уже поцапались — король треф и король пиара…

Кочет в крайнем раздражении скрывается в кабинете Лазарева, запершись на пару с хладнокровным Юлием Леонидычем.

— Ну не ожидал… Не ожидал, Юлий. Какого-то Петюнчика приструнить не смогли.

— Я привык иметь дело с нормальными людьми. Этого слюнтяя я квалифицировал как абсолютную медузу, которая делает то, что велят. Захар, это первый прокол в моем послужном списке.

— Ты смотри — со мной не проколись.

— И… скоро?

— Судя по всему — в начале будущего года.

— А его куда?

— По намекам, в Совет безопасности. Ну, курочка еще в гнезде… А с этим завалом нам что делать? Слушай, времени же уже нет.

— Да уж… Я в этого идиота все вложил. Разогнал телегу будь здоров… Конечно, я постараюсь придержать эту юную даму… На компромате поработать… Она же у нас уголовная… Сиделица…

— Вот-вот… Что-нибудь вроде «Остановите воровку!», «Криминал рвется во власть!».

— Но это проблемы не решит… Поздно… Все поздно…

— Что ты лепечешь?! Тебе была поставлена элементарная задача — посадить в кресло нужного человека. Ты этого не сумел. Мне нужно было, чтобы она не просто ему продула! Мне нужно было, чтобы ее раздавили, чтобы она получила такой удар по мозгам, после которого ей там просто нечего будет делать. Чтобы и духу ее в Сомове не было. Ты этого не сделал.

— Я не понимаю, что ты нашел в этой дыре. И каким медом тебе там намазано. Но остановить ее все-таки еще можно. Правда, законные сроки на выдвижение уже прошли.

— Пусть тебя это не волнует.

— Тогда найди новую фигуру! Значительнее и мощнее, чем этот дебил и эта красавица, вместе взятые! Которая смогла бы выбить любого напрочь из этой вонючей полудеревни, которая бы придавила эту писюху известностью, чином, именем, возрастом, наконец! Сейчас модно все героическое! И такая фигура мне нужна сегодня, сейчас, немедленно… Вчера она еще была нужна!

— Где же я такую найду?

— Бутылка коньяку? За наводку?

— Ящик.

— В штабе округа.

— Чернов?

— Вот именно.

— Дохлый номер. Его и танком не сдвинешь. Нет… Не уговорю…

— Но ты же не один на него пойдешь! Со мной, Захар Ильич… Со мной… Так что давай прикинем, как мы его брать будем…

Берут они его в служебном кабинете.

С задернутыми противошпионскими шторками картами на стенах, модельками стрелялок и бухалок на стеллажах и куском искореженной брони от танка, в котором генерал горел еще в Афгане.

Горел он удачно — на плотных щеках остались только почти незаметные после пластики пятна. Вообще-то он дядька еще хоть куда (когда я его увидела позже, он мне понравился). Из таких мужиков, которые себя стараются держать в форме, не плыть, больше всего любят носить неброскую полевую форму и чем-то неуловимо напоминают непаркетных генералов царской армии.

Кучер и Петровский работают слаженно, в паре, и похожи на сватов, обрабатывающих обалдевшую невесту.

Генерал напряженно сопит, вертя в здоровенных как лопата лапах карандашик.

— По-моему, вы свихнулись, мужики.

— Наоборот… У тебя же критический служебный возраст, Даниил!.. Сколько тебе до пенсии осталось? Два месяца? Ну и что потом?

— Что-то я тебя не понимаю, Захар. Мне было обещано кое-что другое.

— Это он к тому, что сейчас на каждой фирме модно иметь своего генерала, — замечает Петровскому «вице». — Я и впрямь хотел его в Москву в «Экспорт-меха» впихнуть! К сыну… Представительствовать…

— Вот чушь-то несусветная. Ну будет Данила Иваныч там очередным почетным высокооплачиваемым славянским шкафом среди прочей офисной мебели… Среди мехов и нафталина… А тут же — живое дело! А главное, Захар Ильич, ты же его не оставишь?

— Да не чужие же… О чем речь?

— Не знаю, мужики… Не знаю… Как-то неожиданно все. И потом… С кем работать? Я же там никого не знаю.

— Нашел над чем голову ломать! Ты же даже дивизией командовал, да еще какой. Подтянешь резервы из своих отставников.

— И — форсированным маршем! Вперед! Знаменитый генерал на новой службе Отечеству! — дурашливо козыряет Петровский.

— Точно, — подпевает ему Захарий. — Да мы с тобой, Данило, там такое развернем — по всей России греметь будешь!

— Вот это я гарантирую… Насчет греметь…

— Да бросьте вы… Ну я понимаю, если бы на область… В губернаторы… Или хотя бы в вице… Как ты, Захар Ильич. Это еще как-то по чину. Есть прецеденты. А то какое-то Сомово. Там же приличного подразделения не расквартируешь. Его и на карте не видно!