Дэйв Уорделл - Между жизнью и смертью. История храброго полицейского пса Финна

Ветеринарная клиника Davies Veterinary построена на краю леса, среди деревьев рядом с небольшими полянами, где выгуливают проходящих лечение животных. В тот день, как и всегда, когда я бывал здесь, на лужайках было несколько собак, находившихся на разных стадиях выздоровления, в том числе и красавец грейхаунд с бритой лапой и обязательным в таких случаях ветеринарным воротником, надеваемым на голову собаке, чтобы она не расчесывала раны. К моменту моего приезда история, произошедшая с Финном, стала достоянием широкой общественности, и журналисты сразу двух телеканалов — BBC и Sky News — хотели снимать репортаж про него и его хозяина. Но так как руководство клиники весьма благоразумно не хотело, чтобы заведенные здесь порядки претерпевали значительные изменения (все-таки здесь место для того, чтобы лечить больных животных, а не организовывать масштабные интервью), эту задачу взяли на себя сотрудники пресс-службы местной полиции, вооружившиеся небольшой ручной камерой.

Они уже приготовили для меня список вопросов и спросили, не хочу ли я заранее просмотреть их, пока жду Роба. Однако я ответил отказом: в тот момент интервью было последним, о чем я думал, и раз уж меня будут снимать именно сейчас, то мне лучше говорить спонтанно. Сейчас меня занимала лишь одна мысль: я не мог дождаться, когда же Роб с Финном покажутся на выходе из клиники. Поэтому, увидев лишь ветеринара, я запаниковал.

Роб поспешил меня успокоить. Врач лишь хотел подготовить меня к встрече с другом, который, как он предупредил, находится под действием сильных обезболивающих, у него слабая реакция, он нетвердо стоит на ногах, а из груди торчат дренажные трубки. Врач сделал всё правильно — когда Финн показался на лужайке, он шел по траве, шатаясь как пьяный, и, казалось, даже не сразу узнал меня. Но больше о слабом состоянии здоровья пса говорило то, что он не пытался тянуть поводок за собой, как это всегда бывает. Финн всегда и везде тащит всех за собой.

Но стоило мне позвать моего пса, как он повел себя как в старые добрые времена, начав визжать и вилять хвостом так быстро, насколько это было возможно при его состоянии, оттолкнул Роба (судя по выражению лица врача, это привело его в замешательство), пришел ко мне и сразу же положил голову между ног — так он всегда делал, когда хотел, чтобы я потер ему уши. Невозможно описать, как приятно было это видеть.

Медсестра, державшая Финна на поводке, встав рядом с нами, рассказала, что, несмотря на то что пес еще слаб, он уже крутит круги вокруг себя. Она добавила, что среди сотрудников госпиталя образовался своего рода «фан-клуб Финна», что показывает, что это не только мужественная собака, но и примерный пациент. Необходимые препараты он должен получать во время еды, врачи стремятся проявить уважение к Финну, накормив его самым лучшим образом, предлагая свежую курицу.

Я был доволен уже тем, что он вообще что-то ел. Никогда ранее я не видел его в таком состоянии. Ваши собаки это как ваши дети, и вы досконально знаете их поведение. Радость Финна от встречи со мной вскоре сменилась пугающим спокойствием, как если бы мой пес прилег отдохнуть после обеда. Или, может, его беспокоили те же воспоминания, которые застряли у меня в голове? Я догадывался, что это всё из-за лекарств, но по-прежнему волновался. Неужели это кратковременное улучшение состояния здоровья было вызвано лишь медикаментами? Финн пристал ко мне как прилипала и, конечно, был очень рад встрече, но я видел, что его всё еще что-то беспокоило.

К тому же пес выбился из сил, и медсестра принесла ему лежанку. К моменту, когда началось интервью, у меня возникло предчувствие, что оно станет настоящей пыткой как для меня, так и для моей собаки. Я понимал, что ни в коем случае не должен упоминать о ноже (в противном случае мой рассказ мог «вдохновить» некоторых людей на аналогичные преступления), и просто рассказывал о том, как я рад, что мой друг выжил, но, не упоминая о том, что произошло и почему Финн мог умереть. Всё выглядело так, будто я сам находился под действием лекарств. Или, лучше сказать, всё еще пребывал в состоянии шока. Ведь с момента нападения прошло менее двух суток.

Когда интервью закончилось, Роб предложил зайти внутрь и пройти в его кабинет для консультаций. Там он налил мне чашечку кофе и сделал своим подчиненным знак, чтобы нас не беспокоили. Затем Финна накормили, дав ему еще больше свежей курицы и обезболивающих — всё это он проглотил с волчьим аппетитом. Мой коллега Энди Бригланд, проезжавший мимо клиники, привез мне еду: сэндвич с курицей (его я отдал Финну; тот, вначале подозрительно его обнюхав, принял мое угощение), немного шоколада и кофе. Также полицейский выразил мне слова поддержки. Энди был со мной недолго, но я успел заметить, что он тоже в шоке от произошедшего. Мой товарищ сказал, что отмыл мою машину от крови, а также признался, что не поверил бы, что Финн жив, если бы не видел его собственными глазами. Энди также сообщил, что отогнал грузовик вместе с Жемчужиной к моему дому. По его словам, бедная Жемчужина была вне себя от горя.

Потом Роб сказал, что через два часа Финну нужно продолжить лечение и я должен уехать. Наконец я остался наедине со своим псом. Несмотря на то что перспективы его выздоровления были довольно радужными, мое сердце разрывалось от боли.

Сейчас мне впервые представилась возможность попросить у друга прощения за произошедшее. Конечно, если бы я заранее знал, чем всё закончится, или раньше бы заметил нож в руках у преступника, то всё сложилось бы совсем по-другому и, возможно, закончилось бы смертью одного из нас. В душе я знал, что ни каким образом не должен был позволить Финну броситься под этот нож. В то же время было совершенно ясно, что мой друг, даже получив ранение, ни за что бы не допустил гибели хозяина. В этом и заключается настоящая дружба между кинологом и его собакой.

Я принес Финну лежанку с улицы, и он лег на нее. Я устроился рядом и видел, как он заснул, а затем обнял его и тоже заснул. Всё во мне начало приходить в равновесие. Я находился там, где и должен был быть.

Наверное, мне стоит рассказать немного больше о своей семье.

В течение семи лет мы работали с Финном — иногда вдвоем, иногда вместе с Жемчужиной или другими собаками, — ведь помимо основной службы я работаю тренером в кинологическом центре, выбирая и дрессируя новых собак для полиции, — и Финн неизменно был рядом. Иногда у нас с женой возникают ссоры из-за того, что я провожу с собакой больше времени, чем с ней. Но Финн, безусловно, член нашей семьи. Кто-то, возможно, скажет, что у нас не дом, а зоопарк, потому что в доме очень много животных. Собак больше, чем людей. У нас с женой три дочери — Джейми, Тиа и Индия — и еще пять собак, кроме Финна, две из которых тоже служат в полиции.