Лариса Шкатула - Против течения

– Просто удивительно, милочка, где вы ухитрились подцепить этот вирус! – улыбаясь сказала мне она. – Мы еле сбили температуру. Ваш муж утверждает, что вы никогда не болели…

– Никогда, – подтвердила я, с трудом ворочая пересохшим языком. – Все наши знакомые удивлялись.

– Вот и сглазили! – как-то не по-медицински сказала врач и обратилась к стоящей рядом медсестре. – Какая утром была температура у больной?

– Тридцать семь и восемь, – прошелестела худенькая, дунь – улетит, медсестра.

– Ну, можете пускать посетителей. Кто там к больной рвется? Родственница?

– Говорит, жена сына.

– Надо же! – обидно фыркнула врач. – О свекрови беспокоится. Прямо-таки факт нетипичный…

– Доктор, – решила я вернуть внимание врача к моей скромной персоне. – Хотите сказать, у меня грипп?

– Свиной, – покивала она. – Очень редкий штамм. Мы подоспели вовремя… Надо же, среди лета!.. Девушке скажите, пусть обязательно наденет марлевую повязку.

Притом, что сами медики были без всяких там повязок. Респираторов, то есть.

Выходит, я сама себе поставила правильный диагноз! Может, звучит это нереально, но я прежде и в самом деле никогда не болела. Не знаю, почему. Может, иммунитет был какой-то особенный. Крепкий. Или что там говорят об иммунитете? А только уколы если и получала, то разве что, когда рожала Сашу. Витамины. Врачам казалось, что я слишком худа. До истощения! Ну, если не считать небольшой насморк, конечно, в эпидемию гриппа…

В палату осторожно заглянула Катюша, жена моего старшего сына.

– Можно?

– Заходи, дорогая.

С женой старшенького я всегда общалась с удовольствием. Такая славная девчушка. Моему сыну Саше повезло. Почему-то подумалось, что Алексей такую не найдёт. Он совсем по-другому смотрит на девушек. Без особого внутреннего зрения. Увы. Глаза, ноги и попка есть у многих.

Конечно, про марлевую повязку все забыли. Я рукой отмахнулась от попытки Катюши подойти и поцеловать меня.

– Доченька, не подходи близко. Говорят, у меня какой-то зверский грипп. Не будем рисковать… Лучше скажи, у нас дома ничего не случилось?

В глазах девчонки метнулась тревога.

– Не бойся, у меня температура спала – тридцать семь с копейками, так что любая новость… Единственная просьба. Катенька, дай мне воды!

– Сейчас, мама, я как чувствовала, воду принесла, – кристальная, родниковая.

Мне нравилось, что девочка называет меня мамой. Притом, что Ивана – вот интересно! – Иваном Григорьевичем.

– Катя, наверное, ты думаешь, что я – тяжело больна и меня нельзя волновать, правда? А вообще всё не так! Я что-то слышала, но у меня, говорят, температура была под сорок, и теперь, придя в себя, я не могу понять, что было на самом деле, а что мне привиделось в бреду. И бред был какой-то дурацкий: как будто мою приятельницу Илону Константиновну муж убивает отверткой. Как в дурном кино… Причем, я ничего такого не видела, а только слышала. Мне так и кажется, сейчас объявится любимый муж Иван Григорьевич и скажет: умнее ничего не могла придумать?!

– Скоро Саша придёт, – почему-то не ответила на мой вопрос Катюша. – Он так переживал. Говорят, от этого штамма в крае было два смертельных случая… Ой, простите, ну что у меня за язык такой! Не хотела же волновать… Ах, да, я же вам куриный бульон сварила. У меня никто из знакомых в больнице не лежал, но я читала, что больным очень полезен такой бульон.

Она склонилась к большой хозяйственной сумке, которую принесла с собой и достала из нее огромный термос.

– Я и ночную рубашку вам принесла. Подумала, а вдруг Иван Григорьевич не догадается!

Она была права, Иван Григорьевич не догадался. Мне выдали больничную. Вообще непонятно, почему, придя в себя, я не увидела его у своей кровати?

Невестка не молчала. Она рассказывала, как у них строится дом, что гостиная скорее похожа на большой танцевальный зал и сейчас мастера устилают пол цветным паркетом. Скорее всего, девчонка всё-таки боялась, что я стану настаивать на своём и спрашивать о том, о чём ей вовсе не хотелось говорить. Вот и трещала без умолку, хотя это ей было вовсе не свойственно…

Зато сразу после Катюши ко мне пришли оба сына. У Алёшки радостно светилась мордаха, а Саша наоборот был серьёзен.

– Мама, сестра сказала, у тебя спала температура! Мы с Санькой перепугались, да, Санёк? Но ты оказалась молодчиной, я знал, что у тебя организм крепкий. Что нам какие-то свиньи, их грипп – это не наш грипп…

Саша молчал, лишь кивал в знак согласия со словами брата, но не сводил с меня глаз. Как будто боялся, что у меня вдруг, прямо у них на глазах, опять полезет вверх температура.

– Папа… с ним всё в порядке? – осторожно спросила я.

– Так он с этой… – весело начал Алексей, но тут же прикусил язык от сильного толчка брата.

Ну и кто из моих детей чуткий? Саша, а не Алексей всегда старался уберечь меня от стресса и вообще от неприятностей.

– Чёго ты толкаешься, – пробурчал Лёшка, – всё равно мама узнает.

– Так Алёна Константиновна жива? – спросила я, почему-то решив, что ее убили.

– Жива, – кивнул Саша, – а вот дядю Фёдора арестовали.

Значит, мне вся эта фигня про него не привиделась. Вслух сыновьям сказала.

– Я уж думала из-за температуры разговоры про отвертку мне померещились.

– Была отвертка, – хихикнул Алексей. – Так и тётя Илона тоже не права. Кто же оскорбляет человека, когда у него в руках холодное оружие!

Ему казалось, что происшедшее всего лишь прикол.

– Мне всегда казалось, что дядя Фёдор такой спокойный, – наконец проговорил и Саша. – В последнее время он выглядел странно. Вроде говорит несерьезно, улыбается, а глаза полные ненависти…

Интересно, а почему же я этого не заметила? Почему-почему, по кочану! Я вообще многого не замечала. Получается, внимательность к друзьям и близким была мне не слишком свойственна. Мы встречались с Фёдором, и я думала, что он излишне спокоен, вон даже шутит, а всё было гораздо сложнее.

– А как вы узнали, что говорил дядя Фёдор?

– Папа сказал мне, а я – Саньке. Он говорил вообще, без подробностей, мы уже сами догадались… Папа сказал, чтобы ты не обижалась, но тётя Илона в больнице, а её дочь пока приедет… Короче, некому за ней ухаживать… Ты же не обидишься на папу?

В голосе сына прозвучала тревога. Он тоже привык, что семья у нас крепкая и никаких сюрпризов никто не ожидал. Ведь развал семьи может негативно отозваться и на судьбе самого Алексея. Саша высказался скупо:

– Будем надеяться, всё будет хорошо.

Я поняла, что пока братья вдвоем, ничего путного мне не услышать, и послала Алёшку на первый этаж больницы, где была аптека, чтобы купил мне аскорбинки. Хотя она была нужна мне, как рыбе зонтик.

– Быстро, говори, что за отвертка, и как на самом деле всё было. Моя запредельная на тот момент температура всё в голове перепутала. Говори, я нормально себя чувствую.