Лариса Шкатула - Брачные танцы на пепелище

– Но не станешь же ты, знакомить мою подругу с кем попало?

– В любом случае, ты хоть и сама не пришла, но Юлька такая сопровождающая – блеск! Мужчины завидуют…

Влепить бы ему по физиономии! Или просто повернуться и уйти? Но она почему-то продолжала стоять и слушать, как муж с женой чуть ли не ласково пикировались между собой. И Юля влезла между ними! Молодец, что тут скажешь!.. А если честно, то не она влезла, это Колесниковы её между собой втиснули, и теперь прикалываются.

Такое впечатление, что Лев от их разговора получал прямо-таки садистское удовольствие.

– Ей-богу, ты много потеряла, что не пошла.

– Опять дразнить твоих приятелей. Изображать брак, которого нету?

– Если бы ты пошла…

Да что это он заладил как попка: если бы ты пошла, если бы ты пошла! Кажется, и Маргарите это надоело.

– Мы же договорились, не употреблять слово – если.

– Ладно, всё равно, невольно вынужден сказать: спасибо тебе.

– И тебе.

Он вкладывал в эту фразу свой смысл, а она – свой смысл, так что лицо Льва перекосилось.

– Так бы и убил! – пробурчал он, отключаясь.

– За что? – поинтересовалась Юля.

– Сама знаешь, за что. Моё – не тронь.

– А ты, значит, будешь трогать чужое, сколько хочешь.

– Мне кажется, так вопрос не стоял. В смысле, у тебя кто-то есть?

Язык Юлии попытался, было, произнести ложь: мол, есть, и насчет остального она просто пошутила, но опять неожиданно для себя – сколько ещё её подстерегает таких неожиданностей? – проговорила словами Пятачка из мультика про Винни-Пуха:

– Как раз до пятницы я абсолютно свободен.

– Вот и умница, – радостно оживился он и посмотрел куда-то за спину Юли. – Конечно, не хотелось бы сталкиваться с генподрядчиком, но… Прости, Ванюша, дружба дружбой, а табачок врозь.

– Он решил, что раз я пришла сюда с тобой, значит, он имеет право…

– Главное, есть к чему прицепиться.

– Радоваться надо. Это значит, у тебя такая высокоморальная репутация, что никто даже не усомнился: на корпоратив с любовницей ты ни за что бы не пришёл.

– Вот, значит, все хорошо в меру. А у меня уже перебор. Лучшее – враг хорошего. Помнишь, как говорил Аркадий Райкин: пусть всё будет, но пусть чего-то не хватает… А у меня – всё. И народу это надоело… Тебе здесь нравится?

– Мне здесь холодно.

– Ты замерзла? – сразу начал суетиться он.

– Не в том смысле, – вздохнула Юля. – Я решила, что смогу отдыхать без печали и забот, а вместо этого, я как будто сражаюсь за право здесь находиться без того, чтобы от меня чего-то не требовалось. И взгляды со всех сторон, не скажу, что доброжелательные… На этот раз я имею в виду женщин. Они меня прямо уничтожают.

– Ну, они догадываются: если у нас с Ритой что-то не в порядке, то я становлюсь завидным женихом.

– Не хвастайся!

– А почему – нет? Наверняка, три-четыре женщины представляют себя на её месте.

– Три-четыре, поскромничал? По крайней мере, сказал таким тоном, что я должна эту цифру умножить как минимум на два?

– Кажется, я поспешил с выводами. Решил, что ты не кусачая. Но нет, себя в обиду не даёшь.

– И, тем не менее, ты считаешь, я должна быть счастлива, получив от тебя предложение переспать, – с неожиданной злостью выпалила она, – а я не ценю монаршую милость!

– Если ты думаешь, что я на тебя давлю… – несколько растерянно проговорил Лев, взглянув на неё.

– Если я думаю, если ты думаешь… что мы собираемся делать здесь и сейчас?

Теперь, когда расставлены все точки, чего уж притворяться или кого-то из себя изображать. Юля привыкла назад не отступать. В жизни это её не раз подводило: то есть, сообразив, что зря согласилась, она могла бы отказаться, но считала это ниже своего достоинства.

– А что, и в самом деле, давай уйдём отсюда? – предложил он. – Мы появились, произвели фурор, потанцевали, выпили… По-моему, нам вовсе необязательно торчать на мероприятии от начала и до конца. И потом… Если я не буду давать тебе танцевать с другими мужчинами, народ меня не поймёт, а если позволю этому процессу нестись, как говорится, без руля и ветрил, то получится как у того же Винни-Пуха: ты идешь в гости, а я – не иду…

Юля хихикнула: и в самом деле, что-то мужчины на этом балу слишком уж ею заинтересовались. Если она права, и они сговорились, то ничего хорошего нет в том, что она будет играть им на руку. Если не сговорились – тоже ничего хорошего. Она вовсе не хочет переходить из рук в руки и отбиваться от чересчур настойчивых кавалеров…

– Давай уйдём.

Уж если Льву хочется слинять, Юлю здесь тем более ничего не держит. К тому же она и в самом деле стала чувствовать явное недоброжелательство во взглядах некоторых женщин. Скорее всего, кто-то из тех мужчин, которые заинтересовались ею, перестали уделять внимание женщинам, которые этого ждали. Нет, воевать неизвестно с кем и неизвестно за кого Юле вовсе не хотелось.

Собственно, у неё не было никаких особых иллюзий. Она прекрасно знала, что не стоило ей с самого начала встревать между Львом и Маргаритой. Пусть Ритка и влюбилась в Аркадия Мурашова, но кто может гарантировать, что это не обычное увлечение, которое может быстро кончиться?

Да и вообще. Там, где обнажен нерв, где все на живую нитку, находиться опасно… Даже, не на нитку, а вообще неизвестно, как, что, и на чём держится, такое высокое напряжение, что можно было бы написать, как на столбе: «Не влезай, убьёт!»

И ещё из фольклора: свои собаки дерутся – чужая не встревай!

Даже если Рита для себя уже всё решила, то Лев и не собирался ничего решать. Вернее, придерживался девиза: захотел – действуй!

Он по-прежнему упрямо, как, наверное, и в своем бизнесе, шел вперёд, подобно быку опустив к земле рога. И совершенно напрасно его в чём-то убеждать. В определенный момент он даже может сделать вид, что с тобой согласен, но что у него на уме, одному богу известно.

И, тем не менее, сейчас она всё же шла вместе с ним. Ей это было нужно? Вопрос надо поставить иначе: это нужно ЕЙ? Ответ: не нужно. Чего идёт, чего тащится, чего садится в эту его машину, опять с водителем, и куда-то едет?

А если всё-таки это нужно? Самой Юлии. Лишний раз убедиться в том, что она не права? Нет, хоть что-то поиметь с этого её предприятия, где вовсе не она правит балом!

Поиметь, как же, купи себе японский губозакатыватель. От всего этого ей будет только хуже. Как казалось.

Глава двадцать девятая

Юля попыталась смотреть за окно машины, но снаружи всё будто волшебным образом переменилось. Девушка не узнавала улиц, по которым они ехали, словно это был вовсе не их город…

Может, потому, что она редко ездила по ночным улицам? Или просто не обращала внимания на то, как преображают город неоновые вывески и переплетенные гирляндами, по-зимнему скупые голые сучья деревьев.