Павел Назаров - Беглец в просторах Средней Азии

После ареста большевиками в октябре 1918 года и побега из тюрьмы в январе 1919-го, П. С. Назаров, покидает Ташкент и двигается обходными путями вдоль главной дороги Ташкент-Чирчик вслед отступавшим отрядам Белой армии.

Временное пристанище находит у своего друга, чей дом расположен непосредственно у дороги. Через несколько дней ему удается раздобыть лошадь и двинуться в сторону долины Чаткала. Две ночи проводит у знакомого богатого киргиза Якши-бея. Тот в свою очередь устраивает Назарова в семье знакомого сарта Акбара, чей дом расположен в относительно неотдалённом пригороде Ташкента на берегу р. Чирчик, также возле большой дороги; там беглец скрывается от большевиков вплоть до наступления весны.

Вынужденно, ввиду надвигающейся опасности быть обнаруженным агентами ЧК, покидает это место, переправившись на другой (не указано, на какой именно, но, вероятно, орографически левый) берег реки Чирчик по мосту, ночует на ферме богатого киргиза, друга Акбара. Переселяется ненадолго в дом одного очень бедного киргиза, затем ночует в чайхане и наконец обретается у сарта-мельника, где проводит три недели. Отсюда он ускользает незаметно и, не без помощи друзей, оказывается «во главе каравана из семи верблюдов, нагруженных пчелиными ульями». В это время, как пишет автор, «весна была в полном разгаре». К ночи караван достигает некой речной долины, где верблюды сменяются на ослов. На берегу стремительной горной реки Назаров остается в одиночестве (с ослами и ульями).

Утром направляется вверх по долине к ближайшему горному кишлаку, где ночует у своего друга Османа. Вдвоём они двигаются дальше в горы, не раз преодолевая кряжи, небольшие живописные ущелья и горные потоки . Осман возвращается назад, обещая Назарову снабжение необходимым для пребывания в горах. Начинается период укрытия беглеца в лесистой горной местности, расположенной, как пишет автор, в окрестностях Большого Чимгана на одном из притоков р. Чаткал . Здесь он остаётся «один на один с природой» в течение трёх месяцев, избрав местом жительства поросшую лесом укромную и живописную лощину. Невольно напрашивается вопрос: где же именно таковая располагалась?

К сожалению, для точного ответа имеющихся в повествовании сведений недостаточно. Вообще автор, вероятно, в целях безопасности людей, с коими имел дело, избегает точного обозначения мест своих временных убежищ. Есть, однако, в данном случае указания на относительную близость каких-то населённых пунктов, где-то на дистанции порядка одного дневного перехода, а это порядка 10 км по дорогам и тропам предгорий. Действительно, Назарова не раз посещают его друзья и ташкентские соратники, а также жители местных кишлаков – последние обращаются к нему в основном за «медицинской помощью». Кое-какой свет проливает повествование о дальнейшем пути следования Назарова, когда 19 августа (1919 г.) он покидает полюбившееся ему убежище и, заручившись полученными через друзей ложным удостоверением личности и «мандатами», вместе с сартом и осликом направляется в Семиречье. Следует описание пути по едва заметной тропе, которая извивалась «то спускаясь к самым берегам горных рек, то круто взбираясь по откосам», по которой путники «спустились в главную долину , пересекая боковые ущелья». Судя по данному описанию и исходя из указанного выше Назаровым места, следует предположить, что главной долиной является не что иное, как ущелье р. Чаткал до её слияния с р. Угам к северу от массива Б. Чимгана. Настораживает лишь то обстоятельство, что река здесь протекает в довольно глубоком каньоне и является многоводной, автор же говорит о переходе её вброд, причём не верхом на лошади, а в компании с осликом и проводником. Вероятно, в период летней межени таковой брод был возможен.

Далее следует описание пути вверх по ущелью р. Угам, по высокой террасе в обход глубокого каньона (Темирши) в плодородную долину Кызыл-Тал, расположенную в среднем течении Угама. Назаров, неоднократно меняя проводников и верховых лошадей, следует через перевал в опасную для него местность «где русские переселенцы обосновались у дороги, ведущей в Семиречье». Внизу остаётся лента реки Угам, на запад простирается пустынная долина Сырдарьи. Очевидно, что перевал находится в хр. Каржантау , однако какой именно (их имеется несколько), судить трудно. Первое селение, упоминающееся Назаровым – Дорофеевка или Джангали – определяется только на старых картах, а вот следующее, Трёхсвятское, обозначено на более поздних. Т. о. путь движения в обход опасных густонаселённых мест в окрестностях к востоку от Чимкента более-менее ясен. Затем Назаров спускается в долину р. Аксу и пересекает её глубокий каньон по шаткому мосту. После преодоления очередного перевала, откуда открывается вид слева на горы Каратау и на востоке – на горные хребты Тянь-Шаня, следует спуск к пос. Высокое . Это уже на почтовом тракте Чимкент-Бишкек, где дальнейший путь нашего беглеца определяется более-менее четко: он проезжает пос. Бурное, Аулие-Ата (позже – г. Джамбул, ныне – Тараз), Луговое, Мерке, Кара-Балта и др., и в экипаже с парой неких попутчиков-комиссаров, прибывает в Пишпек.

На приводимой ниже схеме (фрагмент карты 001-К-42) синим пунктиром отмечено место, где (предположительно) укрывался Назаров в летнее время 2019 г., а также его путь в Семиречье до пос. Высокое.

Начинается как бы второй этап скитаний автора по Семиречью, который дотошному читателю может показаться даже не совсем понятным. Действительно, как следует из повествования, Назаров покидает Бишкек и (очевидно, вместе с попутчиками-комиссарами) прибывает в г. Верный (Алматы), где устраивается на службу в одном учреждении, и которым направляется для осуществления «гидрологических изысканий» в долине р. Чу; ему предоставляют лёгкий экипаж с парой лошадей и возничим.

Вплоть до весны 1920 г. беглец как бы «петляет» по окрестным долинам и ущельям Александровского хр. (ныне – Киргизского, Кыргыз-Алатоо), временами вновь возвращаясь в Бишкек.

Вначале Назаров направляется в горные леса верховий р. Чу; проезжает селения Баласагун, Ивановка, Токмак и Самсоновка; посещает долину р. Кебин; поднимается на горный кряж; возвращается в Самсоновку. Вслед за этим он предпринимает поездку в долины Шамей и Кегеты, откуда возвращается в Ивановку; далее отправляется в ущелье Иссыгаты. Наконец возвращается в долину р. Чу и снова в Пишпек. До наступления зимы (октябрь-ноябрь 1919 г.) успевает ещё посетить некоторые долины и ущелья вост. части Александровского хр., как-то: Сукулук, Аксу, Кара-Балта и др. В своей книги автор подробно останавливается на географических и геологических особенностях местностей, истории, растительного и животного мира. С какой целью предпринимались данные поездки, действительно ли Назаров состоял на службе некоего ведомства г. Верный в качестве «гидрографа»? Или «заметал следы» своего пребывания в Семиречье, о котором, по тревожным сведениям своих ташкентских друзей, уже начинало догадываться ЧК? Выжидал ли он время, когда большевистская власть в Туркестане рухнет и можно будет вернуться домой? А может быть, автор просто руководствовался желанием поведать о местах, где ранее бывал, занимаясь своими излюбленными изысканиями и спортивной охотой? Представляем читателю сделать на этот счёт свои умозаключения.