Александр Крупцов - Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)

Не одну сотню километров проехали бандиты в сторону города Первоуральска, и когда до города оставалось совсем немного, автомашина поломалась. Беглецы были вынуждены бросить неисправный автомобиль, который облили остатками бензина и подожгли.

По пути они совершили ещё несколько квартирных краж с целью добычи одежды и денег. Приют находили в «воровских малинах» [54] Воровской притон. у своих приятелей, с которыми когда-то отбывали наказания в ИТК, там же им давали наводку на состоятельные квартиры состоятельных людей. Со сбытом краденого у них проблем не было.

К началу ноября бандитам удалось добраться до нашего города.

Поздно ночью на окраине они таким же способом, как и на Урале, остановили частного таксиста, который зарабатывал извозом на своей старенькой автомашине «Москвич». Ударом кастета в висок Абрек убил водителя, которого бандиты вывезли в лесок, расположенный недалеко от города. В эту же ночь они подъехали к дому братьев Востровых, с одним из которых когда-то отбывали наказание суда в колонии.

Поздно вечером мне позвонил МПС, который сообщил, что от ранее неоднократно судимого и недавно освободившегося из мест лишения свободы Вострова Валерия по кличке Шило, проживавшего на его участке, узнал, что тот располагает очень важным сообщением, и он предлагал рано утром встретиться со мной.

Вострова Валерия и его брата Петра по кличке Кабан я знал хорошо по их давнему «революционному» прошлому. Братья с малолетства познали зону, имели по нескольку судимостей за кражи и грабежи. Шило был старшим, спокойным и рассудительным, а вот Кабан – его полной противоположностью, конфликтным и агрессивным, за что ему частенько приходилось быть битым. Оба брата имели пристрастие к спиртному.

Не откладывая в долгий ящик встречу, мы с МПСом рано утром до рассвета поехали в условленное место, где заспанный Шило уже ждал нас. Он вёл себя довольно нервно, и было заметно – его что-то сильно беспокоило. После недолгого формального разговора, озираясь по сторонам, он начал издалека:

– Начальник, стало тяжело жить, я не хочу опять в зону, нет никакого желания «шниферсонить» [55] Воровать из квартир и помещений (жаргонное выражение). или идти на «гоп-стоп» [56] Открыто совершать хищение (жаргонное выражение). . А денег нет, жрать нечего. Помоги устроиться в автобазу слесарем. Буду работать, честно зарабатывать на хлеб.

Я знал, что Шило был хорошим автослесарем, и пообещал помочь ему в устройстве на работу. Он, немного замешкавшись, перейдя к главной теме разговора, продолжил:

– Несколько дней назад к нам приехали три перца, которые когда-то чалились [57] Отбывать наказание (жаргонное выражение). с Кабаном. Они дали винта [58] Совершить побег (жаргонное выражение). из колонии. У нас в городе совершили мокруху [59] Совершить насильственное преступление, зачастую – убийство (жаргонное выражение). частного извозчика и захватили его автомашину «Москвич-412», которая стоит в старом заброшенном гараже возле нашего дома. Имён и фамилий их не знаю. Но знаю их кликухи: Абрек, Кукан и Сеня Расписной. Они ещё те рыси, отмороженные совсем! Я слышал, будто затевают что-то серьёзное. Эту ночь они у нас не ночевали.

После этого мы обговорили время и место следующей встречи и попрощались. Было ясно, что Востров Валерий говорил правду про своих гостей.

Приехав в управление, от дежурного мы узнали, что на свалке за городом поздно ночью обнаружили два неустановленных женских трупа. Оперативная группа туда уже выехала. Изучив сводки за последние дни, я увидел сообщение о пропаже частного извозчика-таксиста. Без сомнения, нам было понятно, что это дело рук «гостей» Востровых.

Возле дома Востровых выставили наблюдение из числа опытных оперативников и засаду в доме. Я же поехал на свалку, где работала оперативная группа.

Огромная территория свалки находилась в семи километрах от города и граничила с лесным массивом. Тут жили люди без определённого места жительства – мы их называли коротко бомжами. Они проживали на границе с лесом в выкопанных землянках. Там же лежали топчаны, располагались столы, полки, на которых была необходимая посуда, остатки еды. Одевались и питались эти люди тем, что обнаруживали на свалке. Целыми днями они копались в отбросах, чтобы найти что-то необходимое для их существования.

Вот они-то и обнаружили два трупа женщин. Сотрудники оперативной группы опрашивали нескольких человек, которые жили на свалке. Я же направился к отвалам из железобетонных кусков и плит. Меня привлекла огромная узкая железобетонная плита, которая торчала из земли и обломков под углом, уходившая к небу и напоминающая какое-то фантастическое стартовое устройство для летательного аппарата. В верхней части, на самом её краю сидел, сгорбившись, человек. Уже светало, и на фоне восходившего из-за леса солнца эта картина выглядела как-то необычно. Я, обратившись к неопределённого возраста женщине в грязном и древнем, как и она сама, капоре на голове, спросил:

– Кто это сидит на плите?

Она же, шамкая беззубым ртом, ответила:

– Да это Профессор. У него, батенька, с головой тютю, – она покрутила грязным пальцем у своего виска и продолжила, – он постоянно по цельным утрам сидит там, видимо, кайфует в одиночестве. Да и пусть себе сидит – он нам не мешает. Он тихий, мухи не обидит.

Я с трудом поднялся по плите к сидевшему на краю Профессору и присел рядом с ним. Он молча смотрел вдаль на поднимающееся из-за горизонта красное солнце. Картина живописная, трудно было оторвать от неё глаза. Природа завораживала и приковывала к себе взгляд.

Профессору было далеко за шестьдесят, он оказался сухощав и сутул.

Небольшая седая бородка, усы и очки с самодельными дужками из проволоки действительно придавали ему вид какого-то учёного.

Заговорил он первый, спросив меня:

– Вы, наверное, удивлены моим присутствием на этой плите? – и тут же, не дав мне ответить, лукаво улыбнувшись в седые усы, заговорил: – Много ли мне нужно в жизни? Я на этой плите уже несколько лет встречаю рассветы и наблюдаю закаты. Душа моя наполняется таким чудесным благолепием, которое не описать. Сколько мы теряем в жизни в будничной и мелочной суете, в каждодневных заботах! И эта жизнь проносится мимо нас с чудовищной скоростью, не давая насладиться красотой природы, восходом солнца, пением обычных птиц. Как мне жаль, что я понял это на склоне своих лет!

Мы с ним разговорились. Оказалось, что Профессор был доктором физико-математических наук, работал на кафедре в институте. Когда у него умерла жена, он пристрастился с спиртному, постепенно спиваясь, теряя привычный человеческий облик и друзей. Так вскоре он лишился работы, своей квартиры и оказался на улице. Затем прибился к себе подобным на этой злосчастной свалке.