Валерий Юабов - Долгая дорога

– Всё в порядке! – крикнула мне Валерия в самое ухо. – Это здесь. Пошли брать карточки!

Да, это просто счастье, что рядом была Валерия! Мне было бы гораздо труднее сообразить без неё, как подобрать нужный уровень обязательных предметов, как выбрать дополнительные, как отметить на карточках цифровой код всех этих дисциплин (оказалось, что нужно зачернить определенные квадратики). Всем этим и занимались сидящие на полу. Мы тоже уселись… Лера работала за двоих: выискивала в справочнике и диктовала мне нужные коды, потом заполняла свои.

– Ничего себе, набрали! – сказал я, разглядывая толстенькую стопку длинных желтоватых карточек, все курсы, которые мне хотелось бы взять на этот год.

– Не переживай, ещё неизвестно, что дадут, а что нет…

А теперь куда с ними?

Впрочем, я уже сам увидел, куда торопятся студенты с карточками в руках.

Вдоль одной из стен зала стоял длинный ряд устройств, похожих на большие пишущие машинки. Это они и стрекотали непрерывно. За каждой машиной сидел оператор. Перед ним – длинная очередь студентов. Взяв у студента пачку карточек, оператор, вкладывал их в какое-то отверстие. Машина их заглатывала, считывала информацию и подавала на компьютер. Теперь надо было снова ждать минут пятнадцать, пока компьютер обработает информацию и принтер выплюнет листок бумаги, сообщит результаты регистрации. Здесь могли быть и неприятные неожиданности. Скажем, ты записывался на какую-то дополнительную программу, а компьютер отказал тебе: класс уже заполнен… Дело в том, что первыми регистрировались студенты старших курсов и это сильно сокращало возможности выбора предметов для нас, новичков. Так, кстати, получилось и со мной.

Из зала я вышел взбудораженный. Регистрация оказалась для меня и первым уроком программирования, и первым знакомством с вычислительной техникой, которой до этого я и в глаза не видел!

Сейчас уже и в помине нет ни машин этих, ни карточек, которые передавались на компьютер, да и тогдашние компьютеры сегодня кажутся просто мамонтами. Но как бы ни изменилась техника, основы компьютерных наук и тогда изучать было не легче, чем теперь. Особенно студенту, практически не знающему языка, на котором эти основы преподаются.

– Меня зовут миссис Чен…

Вот, пожалуй, почти все из сказанного преподавательницей, что я понял на первом уроке введения в компьютерные науки. И не только на первом.

Ужасное положение! Миссис Чен, невысокая узкоглазая женщина, стоит у доски и что-то говорит. То есть может, другим студентам, лучше знающим английский, кажется, что говорит, хотя и с сильным акцентом, а по-моему, она чирикает, булькает, шипит, проглатывает слова… Оглядываю класс – почти все что-то записывают, конспектируют. Значит, понимают. И Лера за соседним столиком пишет. Правда, увидев, что я гляжу на неё, понимающе кивает: трудно, мол… Меня охватывает паника. Что делать?

Но вот миссис Чен начинает что-то писать и чертить на доске. Тороплюсь хоть это переписать в тетрадь: может, дома немного разберусь. По учебнику… Скорее, скорее, пока она не стерла эту схему!

В конце урока миссис Чен раздает нам листки с заданием.

– К следующей среде. Буду ставить оценку, – повторяет она. И будто нарочно произносит эти зловещие слова очень четко. Но как выполнять задание ни я, ни Лера не поняли.

Подходим к миссис Чен, спрашиваем. Она удивленно пожимает плечами.

– Купите карточки, пойдете в компьютерный центр, зададите машине программу… Ведь я же объясняла сегодня. И на доске была диаграмма… – Удивленное выражение не сходит с её лица, и она спрашивает: – Скажите, вы ходите на мой курс для приобретения специальности или просто из интереса?

Из кухни доносился звон посуды, что-то говорила мама, Эммка смеялась. Отец сидел в гостиной на диване и читал русскую газету.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально, – буркнул я и уселся за стол, спиной к нему. Спрятаться бы сейчас, побыть одному. Но куда? У меня нет своей комнаты…

Мама выглянула из кухни и снова ушла, ни о чем меня не спросив. Мама всегда всё понимает. Я достал из рюкзака учебник и притворился, что читаю. Но я не видел ни строчки. Ох, как мне было тоскливо и плохо! И вдруг…

Не знаю, впервые ли тогда со мной это случилось, но скорее всего так. Потому и запомнилось, как начало очень важной перемены в моем характере, в моей жизни. Что именно? Попробую рассказать, хотя передать это словами вряд ли возможно.

С детских лет я очень тяжело переносил стрессовые ситуации. Случалась серьезная неприятность, и меня охватывало такое уныние, растерянность, отчаяние, что я просто заболевал. Сердце начинало колотиться до того часто и громко, что отдавало в висках, голову наполняла противная слабость. Так было и в этот раз. Мне становилось всё хуже, хуже… И тут кто-то во мне самом неожиданно произнес: «Стыдись, стыдись!»

Кто произнес? Ну, скажем, внутренний голос, точнее назвать не умею. Но откуда он взялся? Ведь я был подавлен, расстроен, не было у меня ни сил, ни мыслей. И все-таки, хотя ни мое сознание, ни моя воля в этом не участвовали, какой-то голос, что-то вроде гулкого эха в моей голове, сурово сказало мне: «Стыдись, стыдись!» И я будто очнулся. Щёки мои охватил жар, они горели, как после пощёчин. А суровые слова все звучали, звучали. Вероятно, довольно банальные слова, но не в том суть. Голос обладал властью, он мог командовать мной – вот в чём штука! Ко мне возвращались силы, сердце стало биться спокойнее, спокойнее. И в прояснившейся моей голове появились здравые мысли. «Да что я на самом деле паникую? Другие справляются а я?»

Я придвинул к себе учебник, достал словарь и начал, слово за словом, переводить главу Introduction to Computer Science.

Любое событие в своей семье переживается обычно сильнее и острее, чем те, что происходят «снаружи», в других ли семьях, в обществе, даже в мире, если, конечно, речь не идет о чем-либо глобально катастрофическом. И это естественно. А уж если ваша семья живет в новых условиях, в стране, пока еще чужой, где всё непривычно, всё впервые, всё дается с трудом…

Временем первых успехов стал для нашей семьи февраль 1980 года, когда я начал учиться в колледже, а мама нашла, наконец, работу по специальности.

На швейную фабрику в Бруклине привела маму новая подруга Фэйга, с которой они вместе занимались на языковых курсах Наяны. Стоило только маме проделать для пробы одну операцию на машинке, и она была зачислена швеёй-мотористкой, причем на «фулл тайм», на шесть рабочих дней в неделю. Что говорить – руки мастера!

– Дайте же мне спокойно поужинать! – смеется мама. Но куда там! Мы с Эммкой расспрашиваем, не останавливаясь: что за фабрика, похожа ли на Гунчу? Кто там работает? Что там шьют (это, конечно, волнует Эммку)? Знает ли уже мама, что ей придется делать и как объясняется с хозяином? Ведь он говорит по-английски.