Сюзан Алберт - Повесть об Остролистном холме

Босуорт подошел к полке, снял последний облаченный в кожу том и, раскрыв, положил его перед собой на стол. Затем взял в лапу гусиное перо, обмакнул его в серебряную чернильницу и вывел на странице дату. Чуть ниже великолепным каллиграфическим почерком он написал:

«Сегодня на Остролистном холме найден мертвым старый Бен Хорнби».

Затем Босуорт поднял глаза на Петрушку.

— Вряд ли у тебя есть какие-нибудь мысли о том, как это произошло.

— Никаких, сэр, — сказала Петрушка с сожалением в голосе. — Разве что он свалился со скалы и разбил голову о камни. Как вы думаете, сэр? А уж почему он свалился и когда — нет, сэр, об этом я ничего не могу сказать. Может, это только-только случилось, а может, уже немало времени прошло.

Босуорт вздохнул и добавил к написанному ранее: обстоятельства смерти неизвестны. Потом подумал и приписал: время смерти также неизвестно. Снова подумал, окунул перо в чернильницу и продолжил:

«Остается невыясненным местонахождение 2-х хердуиков и 3-х ягнят. Возможно, действовали похитители овец».

— Спасибо, Петрушка, — сказал он, отложив перо и промокнув чернила зеленой промокашкой. — Представляю, что ты пережила. Можешь возвращаться к своим делам, милая, а мы все станем с нетерпением ждать к ужину твой чудный пирог с телятиной, окороком и грибами.

С этими словами Босуорт захлопнул книгу.

Петрушка сделала два шага к двери и вдруг воздела передние лапы.

— Боже мой, сэр! — вскричала она. — Грибов-то нет! Я убежала, а корзинку там бросила. Ах, сэр, какая же я растяпа!

— Ну, ну, — успокоил ее Босуорт. — Просто у тебя голова была занята другим. Бог с ней, с корзинкой, невелика потеря. Я совершенно уверен, что твой пирог окажется так же восхитителен, как если бы в нем было полным-полно грибов.

— Вы очень добры ко мне, сэр. — Петрушка деликатно высморкалась. — Но все же я думаю…

— Господи, да ведь уже время пить чай! — сказал Босуорт, глянув на часы, стоящие на каминной полке. — Будь любезна, попроси одну из крольчих принести мне чашечку горячего чая с лимоном и кекс или что-нибудь в этом роде.

— Конечно, сэр, непременно, сэр. — На этот раз юная барсучиха дошла до самой двери. Вот она взялась за ручку и повернула ее. А потом сказала уже бодрым, звонким голосом: — У меня есть и хорошая новость, сэр. Вы, конечно, слышали о моей тетушке Примуле и двоих ее детишках, их похитили из норы в каменоломне у Фермы-На-Холме.

— Разумеется, я об этом слышал, — сочувственно отозвался Босуорт. — Весьма прискорбное событие. Но я не знал, что жертвы похищения приходятся тебе родней. О них что-нибудь известно?

Петрушка вздохнула.

— К сожалению, тетушки по-прежнему нигде нет и ее маленькой дочки, Ромашки, тоже не нашли. По общему мнению — так думает сорока, которая мне все это рассказала, — их забрал Джек Огден. Он снова появился в округе.

При звуке этого имени Босуорт содрогнулся. В Межозерье несколько человек промышляли отловом барсуков, но Джек Огден (который к тому же по всему Озерному краю строил каменные ограды взамен обычных заборов) был самый опасный из них. Именно он заслужил печальную славу грозы всех барсуков.

Тем временем Петрушка продолжала с явным облегчением:

— Зато нашли мальчика, Колючку. Джереми Кросфилд увидел его на лугу у ручья Канси-бек. У Колючки покалечена нога, он очень подавлен, но в остальном — ничего опасного. Так, по крайней мере, утверждает сорока.

— Ты говоришь, его нашел Джереми? — спросил Босуорт. — Тогда можно не волноваться. На других деревенских мальчишек трудно положиться, но Джереми — славный, разумный юноша, куда разумнее, чем кое-кто из взрослых. Уж он-то позаботится о твоем маленьком родственнике.

— Мы очень на это надеемся, сэр, — сказала Петрушка. — Пойду распоряжусь насчет чая, сэр.

С этими словами она покинула библиотеку.

Оставшись один, Босуорт снова раскрыл том «Истории» — теперь на той странице, где им ранее была сделана запись о пропавшем барсучьем семействе. «Колючка найден Джереми Кросфилдом, — приписал он. — О Примуле и Ромашке по-прежнему никаких сведений. — Затем, нахмурившись, добавил: — Подозрение падает на Джека Огдена».

Вот уже несколько лет капитан Майлс Вудкок был мировым судьей Сорея. В его обязанности входило выслушивать жалобы, заверять документы, удостоверять смерти, разбирать случаи нарушения общественного порядка и прочее в том же духе, а потому капитан оказывался вовлеченным практически во все важные события деревенской жизни, чего вовсе не предполагал, когда впервые приехал в Озерный край. Майлс честно нес службу в армии Ее Величества в Египте и Судане, был ранен в ногу и переболел малярией, после чего начал подумывать о тихой и мирной жизни в каком-нибудь зеленом и не столь жарком месте, где солнце не обжигает кожу, а местные жители не питают к пришельцам более сильных чувств, чем умеренная неприязнь. Крохотная деревенька Озерного края под названием Сорей располагалась в стороне от больших дорог, до нее не доносились сигналы боевой тревоги, и она показалась Майлсу так же идеально скроенной по его мерке, как и любимая охотничья куртка.

Предположения Майлса в значительной степени подтвердились, а его ожидания оправдались, особенно после того, как его сестра Димити переехала к нему и взяла в свои руки управление их скромным хозяйством и прислугой Береговой Башни, включая кухарку Эльзу Грейп, горничную Молли, а также старика Фреда Финна, который появлялся дважды в неделю, чтобы расправиться с сорняками и изничтожить траву, выросшую в неположенном месте. Сорей пришелся по душе и Димити, которая быстро поладила с местными жителями и в некоторых отношениях чувствовала себя здесь даже уютнее, чем сам капитан. Она всегда была в курсе последних слухов и сплетен и могла рассказать брату, что думают и о чем говорят в деревне, — как правило, по мнению Майлса, это были сущие мелочи, не имеющие никакого значения.

Однако на этот раз, вернувшись из двухдневной поездки в Манчестер, капитан услышал от Димити нечто важное.

— Миссионер с южных островов Тихого океана? — скептически переспросил он, когда вошел в гостиную и упал в кресло. — Закончил Оксфорд? Да зачем такому человеку понадобилось место в сорейской школе? Зачем слона помещать в курятнике?

Димити вернулась к своему вязанию.

— Я не исключаю, что им движут те же мотивы, которые привели сюда тебя. Он ищет покоя и тишины. Может статься, жить на тихоокеанских островах не менее трудно, чем воевать в Судане.