Алиса Орлова-Вязовская - Детонька [publisher: Издательские решения]

Очнулась уже в чужой машине, и с трудом вспомнила, что выскочила с работы как помешанная и пыталась завести машину, а Ирма хватала ее за рукав, оттаскивала и кричала:

– Нелза машина, рул нелзя, нет…

Кто остановил ей эти старые жигули? Или водитель сам вызвался подвезти? Да, она вроде сама договорилась о деньгах и даже назвала адрес. Хорошо если так, потому, что напрочь пропал голос. Влада скорчилась на заднем сидении, мутит сил нет, кажется, выпрямишься, и сразу стошнит.

Водитель, простоватый дядька с худощавым лицом, посматривает на нее в зеркало, и понимающее подмигивает.

– Что, соседи стукнули, муж на даче не один?

– У меня мальчик, в аварию попал, – просипела Влада.

– Извините, – испуганно пробормотал дядька. Уставился на дорогу, что-то шептал себе под нос. Влада расслышала только: «Спаси и сохрани, Господи».

Уже за городом, увидели, как разворачиваются впереди идущие машины, дорогу там, что ли перекрыли! Дядька остановился.

– Вы не волнуйтесь, я сейчас все узнаю, не волнуйтесь, я быстро. У меня вот валидол с собой есть, не надо вам?

Владислава даже не шелохнулась. Возбуждение сменилось апатией. Водитель разговаривал с высоким молодым парнем в форме ДПС. Тот что-то объяснял «показывал» руками, сочувственно поглядывал в сторону пассажирки.

– Нам вернуться придется немного, здесь недалеко, поворот помните, проезжали, так к нему сейчас и вернемся. Дорогу из аварии перекрыли. Вот на поворот выйдем и там совсем рядышком, больница в смысле. Она старенькая, больничка эта, но близко совсем. Вот значит. А тварину-то этого, сволочь пьяную, арестовали уже, значит. – Водитель выругался, ударил по рулю. – Я б таких на кол сажал, прости Господи!

Влада почувствовала, как внутри стало горячо, дышать становилось тяжело и воздух, который она с силой пыталась заглотнуть, тоже был горячий. В голове, с завидной настырностью, крутилась одна и та же фраза: «Почему стоило ей почувствовать, как важен для нее сынишка, такой как есть, с круглыми Анькиными глазами, с обычным личиком и не выраженными способностями, без маминых амбиций и начисто лишенный житейской хватки и хитрости. Судьба решила распорядиться по-своему?»

Ох, вот бы сейчас уткнуться в маму, что бы она гладила по голове и обещала, что все будет хорошо. Или держаться за Анькину руку с пухлыми детскими пальцами. Ведь это так просто, позвони она сейчас домой и мама с сестренкой мигом приедут, и молчаливый Толя приедет сразу же! Влада потянулась к сумочке. Стоп! Анька же…. Нельзя, нельзя им говорить, нельзя волновать Аньку. Иначе Влада станет причиной несчастья родной сестры. Значит сама, сама, она справится, к черту истерику! Это ее мальчик и если нужно, она готова превратиться в тигра, волка, пантеру и любым способом его защитить. Какая-то страшная сила разлилась по телу, и сила эта была звериной, дикой, неуправляемой. Пропала рассудительная умная женщина, Влада превратилась в самку, хищную, злую, готовую разорвать любого, ради счастья своего детеныша.

Возле старого больничного здания толпились люди. Стояли машины скорой помощи. Влада рывком открыла сумочку, деньги вытащила не считая. Водитель отпрянул, замахал рукой.

– Не нужно, не нужно! У меня у самого дети! Грех это, грех!

Влада только кивнула и метнулась туда, где стояли люди. К ней неожиданно подскочила девушка в пушистой шубке и сунула к лицу поролоновый шарик микрофона.

– Программа «Криминальный вестник», телеканал «Город онлайн». Скажите, в автобусе пострадавшем при аварии, находился ваш ребенок? Вы знаете, в каком он состоянии? Какие травмы получил ваш ребенок?

Лицо Влады свела судорога, замахнулась на девушку. – Уйди, убью! – Прорычала сиплым голосом, кривя губы.

Девушка ойкнула, отпрыгнула с дороги. Влада побежала. Тонкие каблуки ботильонов проваливались в снежную корку, мешали бежать. Почти у самого входа Влада поскользнулась и проехала по мокрому колючему насту.

Вокруг все было каким-то расплывчатым как на старой пленке. Картины и персонажи наплывали друг на друга, звук шел, словно через вату, отрывочные фразы, слова, звонки мобильных телефонов. Из ниоткуда появилась Манана, бледная до синевы, она полулежала на банкетке, медсестра водила у ее лица ваткой. Георгий сидел, рядом обхватив голову руками, что-то бормотал, качаясь из стороны в сторону. Промелькнула женщина, похожая на мать Сережи, или показалось?

Влада продолжала бежать по коридору, ей вдруг почудилось, что на каталке возле окна лежит Янек, а рядом стоит знакомая, очень знакомая фигура в платочке. Это что, баба Вера?! Пришла забрать с собой маленького праправнука?! Владу качнуло, больно ударилась плечом о стену…

– Ну вот, видишь, Янек, мама-то твоя как спешила, теперь ей тоже коленки зеленкой намажем. Будете оба зеленушки. – Приговаривает пожилая медсестра.

Мальчик сочувственно смотрит на Владу.

– Ты коленками упала? Больно? Хочешь, подую? Баба Галя мне всегда дует, что бы не щипалось.

– Вот молодец какой, маму жалеет маленький мужичок, – приговаривает медсестра. – И терпеливый, да, Янек? Почти не плакал.

Мальчик утыкается в мамино плечо, тетя обманывает, конечно, плакал, как все, от страха, от боли. Ну, пусть мама этого не знает.

Взгляд сына постепенно «уплывает», врач уже предупредила, что дали анальгетики, и он скоро уснет. Теперь Влада знает, что Янек везучий, удачливый счастливчик. И пусть лоб в зеленке и на носу красуется большая ссадина, и левая рука в гипсе от локтя до самых пальцев. Зато она может держать сына на руках, и прикасаться губами к теплой и потной головенке.

Только теперь, она почувствовала, как щиплет ладони и содранные настом колени. Вот и хорошо, и пусть болит и даже сильнее, чем сейчас, она заслужила эту боль. Кажется, что только сейчас наконец-то как следует, разглядела сына. Как же она смотрела на него раньше? Неужели не видела, аккуратный прямой нос, ровные брови. Не замечала что форма губ у него такая же, как у нее. И пальцы, сиротливо выглядывающие из гипсовой повязки, длинные и изящные, в точности как узкие «музыкальные» кисти рук его деда.

И, пожалуй, ее мальчик самый удачливый из всех Домбровских, он просто есть, разве этого мало?

Влада проводит свободной рукой по волосам, пучок съехал на сторону, шпильки больно впиваются в голову. Как же она, оказывается, устала!

Янек что-то пробормотал во сне, и она вдруг начала укачивать сына, как делала это ее мама, Анька, прабабушка Вера. Слегка наклоняясь вперед, словно внутри сидел древний, древний механизм, который нельзя поломать, или заставить делать по-другому. И шепот, которым Влада произносила слова, то же был древний, живущий внутри, и запрятанный так глубоко, что и его никак невозможно отключить.