Артуро Перес-Реверте - Боевые псы не пляшут [litres]

Играя свою роль, я оскалился и залился яростным лаем, хотя смысл его могла разгадать только эта несчастная псина, стоявшая передо мной.

– Мне очень жаль, старина, что так вышло, – вот что значил мой лай.

Выпученными глазами Куко скользнул по мне, словно не узнавая. Словно не мог сфокусировать их.

– Пожалуйста… – наконец пролаял он в ответ.

– Ничего не могу сделать.

– Не нападай на меня, прошу тебя… – взмолился он. – Сжалься. Не убивай.

– Это невозможно, Куко… Либо ты, либо я. Сам знаешь… Ты – одноразовый спарринг-партнер. Если не я, так другого приведут.

Он затрясся так, что у него подогнулись задние лапы, между которыми был зажат хвост. И чуть не упал. Человек, державший поводок, встряхнул Куко, хлестнул его по спине.

– Отпусти меня, – снова проскулил терьер. – Дай уйти.

– Не могу. Ты сам знаешь, что не могу. А и отпущу – далеко не уйдешь.

– Тогда хоть не убивай… Можешь ранить, если хочешь, но не убивай.

– Им не этого надо.

– Я жить хочу!

Я подался вперед, оскалился, как бы показывая, что невтерпеж накинуться на него. Люди встретили это одобрительными криками.

– Это будет быстро. Бросайся на меня – обещаю, что все произойдет очень быстро. Ты ничего даже не почувствуешь. – И мотнул головой, показывая на людей. – Хочешь, чтоб тебя затравили как зайца? Не доставляй им такой радости.

Он повел вокруг глазами, полными ужаса. Свесил язык меж смехотворных клычков.

– Умри достойно, – сказал я. – Как настоящий пес.

Он весь скорчился в отчаянии. Заскулил. Присел на задние лапы, отставил хвост и выпустил струйку жидкого помета. Человек снова стегнул его концом поводка.

– Избавься навсегда от этих сволочей. Давай. Атакуй – и покончим с этим.

Он вдруг застыл, еще шире открыв глаза:

– Обещаешь, что это будет быстро? Клянешься Великим Псом?

– Я не верю в Великого Пса, но клянусь. Бросайся на меня. Прыгай прямо в пасть и ни о чем не беспокойся. Предоставь все мне.

Он затряс головой.

– Ты меня обманываешь, гад… Ведь знаешь же, что я не могу этого сделать.

– Не обманываю. Я знаю, что говорю и что делаю. Нет у тебя другого пути. Вперед, Куко! Ты сможешь!

– Ты все врешь и путаешь меня! – завыл он, и человек снова дернул поводок. – Не могу!

– Да вспомни ты, слякоть, о своих предках-волках. Соберись с духом. Перестань трусить. Представь, что твой хозяин – тот, у кого тебя украли, – смотрит на тебя сейчас. Ты же не хочешь разочаровать его? Ведь не хочешь, правда? Он смотрит на тебя.

Куко вдруг затих. И как будто призадумался.

– Хозяин… – простонал он.

– Да. И он смотрит на тебя. Разве ты не видишь? Смотрит, как ты дерешься, и приговаривает: «Хороший… хороший пес».

Он помедлил еще мгновение. Потом глубоко вздохнул и словно преобразился. Испуг исчез, сменившись какой-то дикой отчужденностью, и я увидел, как в этот высший и последний час ему на помощь пришли позабытые древние инстинкты. И, как по волшебству, исчез маленький, робкий, насмерть перепуганный терьерчик – вместо него появился настоящий пес. Я видел, как он торчком вздернул уши, взъерошил шерсть на загривке и на темени, ощерился и сильно дернул поводок, требуя отстегнуть карабин с ошейника. И под гремевшие вокруг нас смех и крики бедный песик, наконец-то обретший мужество, словно почувствовал на себе взгляд своего потерянного хозяина, разинул пасть, закрыл глаза и ринулся прямо на меня. Я же, почувствовав, что и меня спустили с поводка, успел приподняться на задних лапах, принять его передними и молниеносно сомкнуть клыки у него на шее под углом челюсти, где проходит главная жила: перекусишь ее – быстро, чисто и милосердно отправишь собаку на Темный Берег.

Я, разумеется, прошел испытание. И уже на следующее утро получил право на изрядный кусок мяса и отдельную клетку на Барранке, в помещении для бойцов. Нас, претендентов на чемпионское звание, содержали как принцев, потому что люди видели в нас возможность заработать. Не могу сказать, узнал ли меня кто-нибудь, видевший прежде мои выступления, а потому не могу, что из человечьей речи разбираю лишь отдельные слова и краткие команды, да и их тоже, как все собаки, воспринимаю больше по тону, чем по смыслу. Не знаю, что могли бы сказать по этому поводу мои новые хозяева, но факт в том, что они во мне признали или узнали бойцового пса. Немудрено – с моим-то, извините, экстерьером, с моими клыками, с моими подрубленными ушами, с моими шрамами и с моей смертоносной стремительностью в миг убийства. Как я и предполагал, жертва бедного Куко была не напрасна. Я оказался там, куда и стремился попасть.

Чуть не целый день я провалялся в клетке, стараясь не думать ни о терьере, ни о Томасе, усталом лабрадоре. Таким псам, как я, думать вообще вредно, а особенно, если в прошлом, то есть в памяти, у них – кровь. Воспоминания перемешиваются с настоящим, сны делаются кошмарами, и, как я уже говорил, наступает такой миг, когда мозги начинают двигаться у тебя в голове, и ты перестаешь понимать, где ты, на самом ли деле все это происходит или привиделось, сейчас или было давным-давно. Так что думают пусть собаки вроде Агилюльфо, благо у них для этого занятия есть и охота, и время, и условия. Я же лежал на полу своей клетки и ограничивался ожиданием дальнейших событий. И во второй половине дня дождался – одно по крайней мере не замедлило случиться.

Оно было неизбежно. Новые хозяева захотели испробовать меня на собачке калибром покрупнее, чем был покойный Куко: свести с бойцовым псом. И еще не наступил вечер, как я снова оказался на ринге, и на этот раз – перед совсем иным противником. Уж какой там спарринг. Ко мне вывели гигантского пса – широкогрудого, с квадратной мордой и обрезанными ушами: таких собачек люди называют «немецкий дог». Это было самое основное, но от моего опытного взгляда не укрылись и кое-какие подробности. Я сразу понял, что схватка будет не насмерть: устроители никогда не пойдут на то, чтобы два прекрасных экземпляра бойцовых собак уничтожили друг друга. Пес, который стоял передо мной – нас обоих держали на поводке – и скалил зубы, был не из бывших знаменитостей, ныне служащих «грушей» для восходящей звезды: нет, это был молодой, хорошо тренированный боец в расцвете сил и в отличной форме. Мускулы и оскаленные клыки это доказывали.

Я хотел договориться с ним. И пролаял – давай, дескать, поборемся не всерьез. Разыграем спектакль, устроим ничью, достигнем этого… как его? парапета, пиетета? – и разойдемся по клеткам. Однако его, что называется, заело. Оно и понятно – молодой, самоуверенный, амбициозный… Метит в звезды. Мнит себя Вольтом [9] Швейцарская овчарка Вольт (Bolt) – заглавный герой анимационного фильма студии Диснея (2008), идеальный пес, наделенный необыкновенными способностями, которые позволяют ему бороться с преступниками. или еще кем-то из кино. И вместо того, чтобы ответить вежливо, зашелся вызывающим лаем, стал рваться с поводка, будто не слыша мое разумное предложение.