Карма Браун - Рецепт идеальной жены

Взгляд Нейта сказал ей, что ее это не касается. Открыв крышку одного флакона, он вытряхнул две голубые таблетки и протянул ей вместе с водой:

– Вот.

Элис не протестовала. Она положила пилюли на язык и запила их водой. Пузырьки защекотали ей нёбо.

– Почему ты оставил это мне?

– Что оставил? – спросил Нейт, закрывая пробку флакона.

– Тестовую полоску. Вчера утром.

Пауза.

– Какое это имеет теперь значение, черт побери?

Элис небрежно махнула рукой, откинула голову на подушку и закрыла глаза.

– Ты прав. Забудем.

За ее словами последовало долгое молчание.

– Я вижу, что тебе не нужен ребенок, – сказал потом Нейт.

– Нет, мне нужен ребенок. – Она открыла глаза, и прошло несколько секунд, прежде чем комната перестала куда-то плыть. Морфий – не шутка.

– Но не наш с тобой . Так? – Он был в ярости – губы плотно сжались, руки дрожали.

– Что ты, Нейт? Все не так. – Элис тряхнула головой, стараясь привести в порядок мысли, чтобы объяснить мужу свой поступок. – Не совсем так.

– Что значит – не совсем так , Эли? – Она никогда еще не видела его таким – полным сарказма, направленного на нее. Казалось, сам Нейт тоже испугался своего взрыва – на его лице появилось удивление, потом сожаление. Нейтан Хейл никогда не кричал так на свою жену – не стал бы кричать .

Элис осторожно перекатилась на бок, лицом к нему.

– Нейт, я совершила ошибку. Ты не представляешь, как я сожалею об этом.

– Ошибку? – повторил он и жестко усмехнулся. – Теперь это называется так? В чем же состояла твоя ошибка? Что ты поставила спираль или что попалась? – Вопрос справедливый, и Элис не стала думать над ответом, потому что сама не знала, что ближе к правде.

– Прости, я… – Она поморщилась, и он не спросил ее о самочувствии, хотя наверняка заметил это. – Я была подавлена, устала – из-за дома, моей книги. – Его лицо было непроницаемым. Элис перешла в наступление. – А тебя все время не было. Ты готовился к экзаменам после работы. Все время, постоянно. – Она не добавила, что ужасно ревновала, потому что ее муж проводил много времени с Дрю.

– Так это я во всем виноват? – удивился Нейт.

– Тут никто не виноват, – начала было она, но, увидев выражение его лица, добавила: – Ладно. Я виновата. Я все испортила, просрала. Но мне представлялось, как я все время торчу одна с ребенком в нашем полузаконченном доме и… я не знала, что делать. – Она подавила рыдание. – Я могу только сказать, что мне ужасно жалко. И что я все исправлю, о’кей? Обещаю.

Нейт вздохнул и сел на корточки рядом с софой. На его лице все еще сохранялись остатки гнева и тревоги.

– Эли, все могло быть гораздо хуже. – Он вытер слезы на ее щеках.

– Я знаю, – прошептала она, взяла его руки и крепко сжала. Лекарство действовало, боль стихала, и Элис моргала уже не так часто. – Знаешь, я не смогу стать хорошей матерью.

Пожалуй, это были самые правдивые слова, какие она говорила Нейту за последние недели. Не из всех получаются хорошие родители. Вот ее собственные, особенно отец, наглядный пример этого. Даже Жаклин оказалась неадекватной ролевой моделью, хотя делала, что могла, в сложившихся обстоятельствах. Хорошая мать должна быть самоотверженной и мудрой, а еще печь печенье и кексы, а еще быть ласковой, поддерживать порядок в доме и говорит что-то типа: «Ты лучше всех, ты мое лучшее творение».

– Неправда, – пробормотал он, целуя ей пальцы. – Ты станешь лучшей в мире матерью. – Он сказал это с такой уверенностью, что Элис почти поверила его словам.

На ее глазах снова закипели слезы.

– Нейт, ты должен ненавидеть меня сейчас. Почему ты не сердишься на меня?

Он молчал, стиснув ее пальцы.

– Эли, я никогда не смогу ненавидеть тебя. Да, я зол как черт. – Он кашлянул и долго глядел на их сплетенные пальцы. – Прошедшая ночь была самой страшной в моей жизни.

– В моей тоже. – Она кивнула, сказав это; у нее тут же закружилась голова, пришлось снова закрыть глаза. – Я удалю эту штуку, и мы возобновим наши попытки. – Тормози, Элис.

Нейт отпустил ее руки и встал, взявшись за шею.

– Я не уверен, что это удачная мысль.

Она даже села, слишком быстро, и ей пришлось опереться на руки, чтобы справиться с головокружением.

– Почему ты не уверен? Нам же сказали, что яичники у меня в полном порядке. Нет оснований думать, что мы…

– Эли, я не это имел в виду.

Она пыталась смотреть на Нейта, но у нее все расплывалось, как будто ей в глаза закапали лекарство. У нее дрожали от напряжения локти, и вскоре она не выдержала и снова упала на подушку.

– Я думаю, что нам надо подождать. – Надув щеки, он с силой выдохнул. – Знаешь, я был идиотом. Слишком подталкивал тебя. Что было неправильно. Это я должен просить у тебя прощения.

Замутненный мозг Элис энергично работал, пытаясь осмыслить его слова. Нейт принял ее молчание за согласие.

– Мы сделаем паузу, – сказал он, садясь рядом с ней на софу. – Мы сделаем то, что планировали, в доме, ты допишешь книгу, а я сосредоточусь на экзамене. – Нейт ласково улыбнулся жене; она выглядела лучше, чем несколько часов назад, но все еще нездорово. – Давай пока не будем думать о ребенке. А потом поглядим… где-нибудь через полгода или через год. Согласна?

Элис была в шоке, хоть и не могла выразить это, потому что ее эмоции были приглушены лекарством. Сутки назад ее муж активно старался сделать так, чтобы она забеременела – он только и твердил об этом после их переезда в Гринвилл. Неужели Нейт мог так быстро переключаться? Еще Элис чувствовала, что Нейт что-то скрывал от нее. Точно так же, как она многое скрывала от него.

Но она слишком устала от боли, а лекарство затуманило ее сознание, поэтому она ответила – да, о’кей. И вообще, она должна была бы вздохнуть с облегчением – разве не этого она и сама хотела? Но вместо этого она встревожилась – почему ее муж, всегда такой предсказуемый, внезапно передумал? Что ты скрываешь от меня, Нейт? В чем дело?

15 августа 2018 года

В дверь позвонили, и Элис, только что принявшая ванну, быстро надела халат.

– Я иду, – крикнула она. Обычно она никогда не открывала дверь с мокрыми волосами и в махровом халате, но на этот раз решила это сделать, потому что нервничала. Нейт суетился, проверял каждый час, болит ли у нее, ставил таймеры, чтобы она вовремя приняла лекарство, настаивал, чтобы она лежала. Его забота была трогательной, но одновременно беспокоила Элис.