Диана Чемберлен - Темная сторона света

— Я рада тебя видеть, — Оливия посмотрела на него поверх «Вольво». — Я не знала, позвонишь ли ты, но мне не хотелось тебя беспокоить.

— Я думал, что здорово рискую, приехав сюда. — Алек взял в руки пакет с продуктами. — Пол мог оказаться у тебя, а с ним я пока не готов встретиться. — Он остановился на полпути к крыльцу. — Его нет, правда?

— Пола здесь нет. — Оливия открыла дверь. — Входи.

Алек прошел за ней в кухню, поставил пакет на стол.

— Ты поговорила с ним? — спросил он, когда Оливия начала раскладывать продукты.

Она поставила молоко в холодильник, прислонилась к столу.

— Пол вчера заезжал ко мне. Он раскаивается, выглядит совершенно несчастным. Видно, его мучают угрызения совести. — Оливия услышала насмешку в своем голосе. Неужели Алеку она кажется такой же жестокой, как и себе самой? — Пол заявил, что вел себя как дурак, сказал, что уничтожил все кассеты с интервью Анни, сжег все ее фотографии. — Оливия покачала головой. — Полагаю, он так и не перерос свою тягу к театральным эффектам. Я сказала ему о ребенке, и если бы чувство вины могло убивать, у меня в доме оказался бы труп. — Она грустно улыбнулась. — Пол хотел, чтобы мы снова были вместе, хотя бы ради ребенка, но я просто… — Ее голос дрогнул неожиданно для нее самой, и Оливия отвернулась.

— Договаривай, Оливия, дай себе волю, — негромко попросил Алек.

— На самом деле меня это совершенно не расстраивает. — Ее глаза налились слезами, и Оливия вытерла их ладонью. — Честное слово.

Алек подошел к ней, обнял. Уткнувшись ему в грудь, Оливия закрыла глаза.

Он обнимал ее, давая ей возможность выплакаться. Алек не произносил банальных слов утешения, не пытался успокоить ее, словно понимал, что слезы принесут ей облегчение.

— С Полом покончено. — Слова Оливии прозвучали глухо, потому что она так и не подняла головы. — Я больше не люблю его. Думаю, я давно перестала его любить. — Она помолчала, наслаждаясь теплом тела Алека, отчетливо понимая, что именно в его объятиях она хотела оказаться. Оливия коснулась рукой его спины. — Вчера тебе пришлось нелегко.

— Да.

— Хочешь поговорить об этом?

— Не сейчас, — ответил Алек.

— Мэри Пур знала, что делает, верно?

— Да, — Алек осторожно высвободился из ее рук. — Она все понимала. — Он взял со стола йогурт и творог и понес их к холодильнику. Когда Алек убирал продукты, Оливия заметила, что он снял обручальное кольцо. На загорелом пальце осталась полоска белой кожи.

Алек выпрямился и посмотрел на окно над мойкой.

— А где витраж с павлиньим пером? — спросил он.

— Я разбила его в тот вечер, когда Пол рассказал мне, что они с Анни… — Оливия осеклась и отвернулась, не зная, как закончить фразу.

Алек договорил за нее:

— В тот вечер, когда Пол рассказал тебе, что они с Анни занимались любовью.

Оливия удивленно посмотрела на него:

— Как ты узнал?

— Это случилось только раз после вашего приезда сюда?

— Насколько мне известно, да, — кивнула Оливия.

— Перед самым Рождеством, так?

— Да. Но как ты…

— Я догадался об этом вчера вечером. Целый день я пытался сложить воедино фрагменты головоломки. Анни не раз подсказывала мне, что происходит, но я ни о чем не догадывался. — Алек прислонился к холодильнику. — Как-то вечером, как раз перед самым Рождеством, она поздно вернулась из мастерской. Анни была очень расстроена. Ей в руку впился осколок стекла, и она сама никак не могла его вытащить. Я вынул его, а она все время плакала. Потом Анни решила принять ванну перед сном. Она сказала, что это поможет ей расслабиться. Но теперь я понимаю, что ей хотелось смыть все следы близости с Полом перед тем, как она ляжет в постель со мной.

Оливия, выслушивая эти подробности, закусила губу.

— Когда я вспомнил об этом вчера вечером, когда все части мозаики легли на свои места, я понял, что в тот вечер между нею и Полом что-то произошло. Я только надеялся, что они не… — Он посмотрел на Оливию. — Но они переспали, так? То есть я хочу сказать, что едва ли Пол принуждал ее, а она отчаянно сопротивлялась, верно?

— Пол говорил, что все произошло… по обоюдному согласию.

Алек покачал головой.

— Я не думал, что тебе об этом известно, Оливия. Помнишь, я обвинил тебя в том, что в тебе нет честности и открытости Анни? С моей точки зрения, если бы ты знала об их близости, то ты бы бросила мне это в лицо в тот вечер.

— Я хотела так поступить, — призналась Оливия, — но мне не хотелось причинять тебе боль.

Алек подошел к ней, взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в лоб.

— Спасибо. — Он вздохнул, его руки легли на талию Оливии. — Теперь мне придется подумать о том, как и когда сказать моей девочке, что ее настоящий отец Том Нестор.

— Лэйси, вероятно, должна об этом узнать, — согласилась Оливия. — Наследственность и все прочее…

— Сначала я должен свыкнуться с этим, — сказал Алек. — Я хочу найти такие слова в разговоре с Лэйси, чтобы она не стала плохо думать о своей матери, чтобы она испытала к ней сострадание. Пока я на это не способен.

— Ты хороший отец, Алек.

— Мне казалось, что у тебя есть сомнения на этот счет. Оливия покачала головой.

— Сомнения у меня вызывали лишь некоторые из твоих методов воспитания. Но я ни разу не усомнилась в том, что ты любишь Лэйси и желаешь ей только добра. — Она коснулась его щеки. — Ты рад, что теперь знаешь правду?

— Да. Это избавило меня от чувства вины за то, что я люблю тебя.

— Ты снял кольцо.

— И ты тоже.

Оливия улыбнулась, прижалась к нему теснее.

Они любили друг друга неторопливо и нежно. Ароматный, прогретый солнцем воздух вливался в раскрытое окно спальни, неся с собой негу летнего дня, заставляя забыть о времени. Оливия была сверху, когда Алек достиг пика наслаждения. Она видела, как выгнулось и застыло его тело в золотистом свете, точно так же, как она замирала под ним несколькими секундами раньше.

Когда блаженный покой снизошел на них, Алек открыл глаза и посмотрел на Оливию.

— Какая ты красивая. — Он провел пальцем по золотой цепочке на ее груди. — Я люблю тебя, Оливия.

Она вдруг осознала свою наготу, хотя совсем недавно это ее нисколько не смущало.

— И я люблю тебя, но это меня пугает, — призналась она.

— Почему?

— Я совсем недавно перестала любить мужчину, который хотел бы видеть на моем месте Анни. Я боюсь, что любовь к тебе кончится так же.

Алек покачал головой.

— Мне нужна ты, Оливия. — Его пальцы сжали ее бедра. — Я хочу тебя такой, какая ты есть, с твоей страстью к порядку, с твоими амбициями и твоей способностью думать в первую очередь о себе. — Он легко коснулся ее в том месте, где их тела соединялись, и Оливия вздрогнула. — И с твоими неукротимыми плотскими желаниями.