Димфна Кьюсак - Скажи смерти «нет!»

Дорин пошла на кухню. Она была рада, что ей представилась возможность чем-то заняться и хоть на минуту отвлечься от мыслей о Джэн, которая лежит там такая измученная и слабая и не сводит с них широко открытых, лихорадочно горящих глаз.

Джэн неохотно отвечала на вопросы врача; когда врач передвигала по ее груди стетоскоп, она с трудом усмиряла свое неистово колотившееся сердце.

Но вот врач молча отложила стетоскоп и снова натянула на Джэн простыню.

Джэн лежала в одиночестве, пока они пили кофе там в кухоньке. Голоса их приглушенно доносились из-за прикрытой двери, и сколько Джэн ни напрягала слух, она ничего не могла разобрать.

Потом разговор прекратился совсем, и Джэн снова увидела подле себя врача.

— Сейчас я сделаю вам укол.

Джэн недоверчиво посмотрела на нее.

— Это даст вам возможность как следует отдохнуть.

Глядя, как врач готовит для инъекции шприц, Джэн хотела сказать, что ей ничего-ничего не нужно. Она еще многое хотела сказать, но слова не шли у нее из горла, и потом она почувствовала на руке холодное прикосновение ватки со спиртом, пронзительный запах и, наконец, укол иглы. Потом врач ушла.

Дорин закрыла за ней дверь и на цыпочках вернулась в комнату.

Врач остановилась и выжидающе смотрела на Барта, который, съежившись, прикорнул на ступеньке ее автомобиля. Он вскочил, бормоча извинения.

— Садитесь-ка лучше со мной и проедем немного, чтоб я могла поговорить с вами по дороге. Здесь вам сейчас делать нечего, вы только мешать им будете. Я сделала ей укол и хочу, чтобы она немного отдохнула.

— Она очень… — Барт запнулся, — очень больна?

Врач тронула машину с места и свернула в узкую улочку.

— Откровенно говоря, — произнесла она наконец, — я и сама не знаю, насколько тяжело она больна. Температура у нее тридцать восемь и восемь, и у нее было кровотечение. Стетоскопом я ничего не смогла прослушать, но это еще ничего не значит.

— Что вы хотите сказать этим «еще ничего не значит»? Ведь у нее не плеврит и не воспаление легких, правда же?

— Не будьте ребенком! — бросила она грубо. — Будто вы в жизни не слышали, что значит, когда начинают кашлять кровью?

У Барта все оборвалось внутри.

— Конечно, я об этом слышал, — он снова помялся, не решаясь произнести страшные слова, — насчет ТБЦ и всякой такой штуки…

— Итак, о ТБЦ вы все же слышали, не так ли?

Он услышал иронию в ее голосе и покраснел.

— Конечно, слышал, но не думаете же вы, что у Джэн…

— А почему бы не у Джэн?

Он внимательно посмотрел на нее: она вела машину легко, уверенно, и в профиль лицо ее казалось значительно старше, чем в анфас.

— Послушайте, вы, — сказал он зло, — я не такой дурак, как вам кажется. Но всего месяц назад Джэн очень тщательно осматривал ее постоянный врач. Это было после тяжелого приступа кашля, случившегося в лачуге на побережье, где мы с нею отдыхали. Вам Дорин, наверно, рассказывала, что мы вместе ездили на побережье?

— Рассказывала… — она произнесла это медленно, задумчиво. — Так вы говорите, это уже случалось с ней раньше?

— Да, примерно недели три назад. — Барт попытался вспомнить точнее. — Да, точно. Мы пробыли там десять дней и вернулись шестнадцатого. Неделю я пробыл дома, а это случилось с ней в последнюю ночь там, в лачуге.

Барт так сосредоточенно пытался припомнить точную дату, что даже не заметил, как изменилось лицо молодой женщины, внимательно смотревшей на него.

— Мы тогда подумали, что это рыбья косточка проколола ей сосудик в горле. А Джэн не говорила вам об этом?

— Нет, и сестра ее тоже ничего не говорила.

— Да Дорин ничего об этом и не знала. Когда мы вернулись, я заставил Джэн на следующий же день пойти к врачу, и врач сказал, что у нее все в порядке…

Тут только Барт заметил выражение беспокойства на лице своей собеседницы.

— Вы, конечно, не думаете… Нет, нет…

Обрывки разговоров, виденные когда-то плакаты, предостережения — все это пронеслось в его мозгу. Он попытался рассуждать спокойно, воззвать к своему здравому смыслу, к своему хладнокровию. Эта паршивая баба просто-напросто паникует. В конце концов ведь постоянный врач Джэн должен разбираться в этом деле. Он же солидный человек, с репутацией, — не то что эта зеленая девчонка — только что из медицинской школы вышла и носится небось с парнями в своих модных брючках, задравши хвост. Он-то, во всяком случае, знает, кому из них двоих верить.

— Вы не могли бы вспомнить поточнее, что сказал врач?

Барт рассказал ей, и, когда он кончил, она негромко выругалась.

— Ну, а нам этого было достаточно, и поскольку он сказал, что нужно больше бывать на воздухе, на солнце и побольше заниматься спортом…

— То вы стали чаще бывать на воздухе, грелись на солнце и занимались спортом, так?

— Конечно. А что бы вы делали на нашем месте?

Она вздохнула и, промолчав, подрулила к своему дому. — К сожалению, то же самое, что и вы.

— Нет, ну, по-честному, вы же не хотите сказать… вы же не думаете, что у Джэн действительно ТБЦ?

— Боюсь, что да. Конечно, я могу и ошибаться. Я вам сказала уже: при помощи стетоскопа не всегда можно прослушать ранние симптомы туберкулеза. Есть один безошибочный способ проверки — рентген. Постарайтесь как можно скорее отправить вашу девушку на просвечивание.

— А завтра она уже сможет туда пойти?

— Лучше рискнуть завтра, чем оставлять так.

— Хорошо. Вы могли бы устроить это?

— Да, я могла бы организовать это через бесплатную больницу.

Барт отмахнулся.

— Джэн не нужны никакие бесплатные больницы. Я хочу, чтоб она пошла в самую лучшую.

Врач пожала плечами и выключила зажигание.

— Как угодно, но только, по-моему, это глупо. Можно попасть на рентген через отдел здравоохранения, и это обойдется в десять шиллингов и шесть пенсов. В другом месте это будет вам стоить три гинеи.

Барт сжал челюсти, упрямые складки легли вокруг его рта.

— Послушайте, доктор, я беру это все на себя, и я не хочу ничего проворачивать по дешевке. Я хочу, чтобы Джэн получила все самое лучшее. Вы не могли бы устроить ее на просвечивание к самому лучшему врачу в городе, и как можно скорее?

— Конечно, если вы так хотите. Но это будет стоить вам три гинеи, и потом нужна будет еще консультация с врачом.

— О господи… — Барт выскочил из машины и теперь стоял, вцепившись руками в дверцу. — Не могли бы вы уразуметь своей милой головкой, что мне безразлично, сколько это будет стоить. В общем понятно, за кого вы меня принимаете. Дорин и здесь уже поспела. Вы думаете, я подонок. Ну что ж. Может, я и подонок, но все же не такой подонок, как вы думаете, и будьте уверены, я собираюсь оплатить все расходы на лечение и все счета, в том числе и ваш.