Димфна Кьюсак - Скажи смерти «нет!»

Что ему было до того, что от туберкулеза погибло больше народу, чем за две войны? Эти люди ничего не значили для него. Мысль о том, что другие страдали так же, как Джэн, только раздражала его. Эти тысячи, которые умирали ежегодно, значили для него не больше, чем значили имена и цифры из похоронных списков в прошлую войну. И только когда среди этих имен одно вдруг привлекало внимание — имя твоего дружка, — только тогда эти имена становились реальностью. Он в нетерпении отвернулся от плакатов. Они только страх на него нагоняли: ведь раз у них столько больных, они, вероятно, ничего не смогут сделать для Джэн.

Когда же наконец Барта пригласили в кабинет и он, войдя за врачом, присел у стола, нетерпение его достигло предела. Не ожидая вопросов, он выложил всю историю. Он рассказал ее коротко и резко. Врач слушал, пытливо глядя ему в глаза и время от времени перебивая его вопросами.

Воспоминание о цифрах на плакатах подхлестывало Барта — он должен убедить врача, что Джэн не такая, как все, что для Джэн это важнее, чем для других. И врач слушал так, будто он уже успел проникнуться сознанием чрезвычайности этого случая.

Он записывал некоторые подробности истории болезни Джэн.

«Не истории болезни Джэн, — хотелось закричать Барту, — не просто истории болезни, а истории жизни, жизни Джэн, моей жизни!»

Когда все сведения были записаны, врач сложил руки перед собой.

— Положение у вас, конечно, тяжелое, — заговорил он сочувственно. — Но самое большее, что я могу сделать сейчас для вашей невесты, это включить ее в списки больных, ожидающих места в санаториях Рэндуик, Уотерфол или Спрингвейл.

— А как скоро она сможет попасть туда? Я мог бы постараться достать денег, чтоб оплачивать сиделку еще некоторое время, что ж, я не против. А сестре Джэн, может, удалось бы убедить хозяйку, чтоб она подержала ее еще пару недель.

Врач медленно покачал головой, и жалостливая улыбка осветила его морщинистое лицо.

— Не думаю, чтоб из этого что-нибудь вышло, во всяком случае, насколько мне приходилось слышать, так не бывает. Скорую помощь она, вероятно, уже заказала. Нет, на это надежды нет. И ведь может месяц пройти, а может, и три месяца, прежде чем для мисс Блейкли освободится место в санатории.

— Боже правый, как же так, ведь она не может ждать три месяца, даже месяц не может ждать!

— Как это ни грустно, ей все же придется ждать.

— Но она больна, доктор, страшно больна.

— Да ведь и другие пациенты, ждущие места, они тоже больны. И я хотел бы, чтоб вы поняли сейчас, что и у других ожидающих очереди столь же плачевные условия.

— Я верю, но ведь речь идет всего об одном месте.

— А освобождается в лучшем случае два места в неделю. Грубо говоря, это зависит от того, сколько там умирает людей.

— Но я не понимаю, — запинаясь, проговорил Барт, — наверняка в государственном санатории…

— В государственных санаториях не хватает мест. В неделю освобождается два места для пациентов-женщин. Ваша невеста сейчас четырнадцатая по списку, и все тринадцать женщин до нее ждут, пока кто-нибудь умрет и освободится место для них.

От ужаса у Барта сжалось сердце. Он облизнул пересохшие губы, тщетно пытаясь подыскать слова, чтобы объяснить врачу, почему его Джэн все-таки должно быть оказано предпочтение перед остальными тринадцатью.

— А если бы мы могли предложить плату? Ну, не столько, сколько мы платим в Пайн Ридже или сколько они там за сиделку просят, но какую-нибудь умеренную плату?

— Деньги здесь не играют роли. Как только вы попадаете в один из этих санаториев, вы освобождаетесь от расходов, но пока нет свободных мест, вы туда не можете попасть.

— Это ужасно. Страшней я ничего в жизни не слышал.

— Согласен с вами. Но вы думаете сейчас только о положении своей невесты и о своем положении. Мне же приходится думать и о других. Каждый имеет право на жизнь, и перед вашей невестой в списке ждут очереди еще тринадцать женщин, и некоторые из них находятся в еще более плачевном положении, чем ваша невеста.

— Это просто позор!

— Как это ни назови, нам не станет легче достать койку в санатории. И, вероятно, вы сможете лучше представить себе положение, если я расскажу вам, что двенадцатой в списке больных стоит многодетная женщина, которая ютится с детьми в одной комнатушке в Алтимо и спит на одной постели с дочкой.

Дрожащей рукой Барт вытащил сигарету.

— Разрешите мне закурить?

— Пожалуйста.

Врач тоже взял сигарету из протянутой пачки. Они молча курили. Врач записывал что-то в лежавшей перед ним карточке. Послышался стук в дверь, и он поднял голову.

— В чем дело, сестра?

— Можно вас на минутку?

Врач поднялся и подошел к двери. Барт курил, задумчиво глядя ему вслед. До него долетал их приглушенный разговор. Он знал, что не следует слушать, и все же, не в силах преодолеть навязчивого как кошмар чувства страха, он прислушивался к их разговору.

— Доктор, — сестра говорила с такой же отчаянной настойчивостью, с какой только что говорил он сам. — Доктор, нет ли сейчас места в Рэндуике? Миссис Смит просто умирает. Это настоящая трагедия. У нее горло, и воспаление кишок тоже, а теперь муж ее на работу ушел, и она осталась одна с тринадцатилетней дочкой, которую пришлось из школы взять, чтоб она за матерью ухаживала. А ведь муж с работы возвращается не раньше шести часов вечера.

— Какую-нибудь помощь ей оказывают?

— Брауновское общество сестер милосердия присылает ей сестру раз в день, но нельзя же ее на весь день оставлять одну, только с девочкой.

Доктор вздохнул с долготерпением человека, которому ежедневно приходится иметь дело с подобными трагедиями.

— На сегодняшний день, сестра, там нет свободных коек, и я не знаю, когда они будут. Я только что звонил туда, и пока что там…

Сестра раздраженно прищелкнула языком.

— Это все бесполезно, сестра. Я не могу сотворить чуда. Чтобы освободилось место для миссис Смит, кто-то должен там умереть, и все тут.

Он вернулся и сел за стол. Между бровями у него залегли глубокие складки.

— Так вот, что касается мисс Блейкли, я могу посоветовать только следующее. В конце будущей недели вы привезете ее домой. Не следует заблуждаться на этот счет, они не будут держать ее в Пайн Ридже еще неделю. И вам нужно будет устроить все как можно лучше, пока не освободится место в санатории. Вы говорите: у нее есть сестра?

— Да. Но она работает.

— Если у нее будет возможность приготовить больной завтрак и оставить что-нибудь на второй завтрак, я смогу договориться, чтобы брауновские сестры заходили к ней ежедневно.

— Сколько это будет стоить?

— Ничего. К тем, кто может платить, они не ходят. Это одно из их правил.

Барту казалось, что в этом кроется какой-то подвох, и он недоверчиво взглянул на врача.