Николай Шипилов - Псаломщик

«А что такое «беззаветность»? Нет ли связи с Ветхим Заветом? Не атеистический ли это «пофигизм», что называется? Или «беззаветные» – это безбашенные?

Так он включился и пошел в арабский язык и нашел там, что беззаветно любить, быть беззаветно преданным, беззаветно верным – «самозабвенным» происходит от арабского – «инка:р аз-зава:т – «самозабвение», «отрицание себя», где арабское «инка:р», «отрицание», заменено русским «без».

Он остался доволен разминкой. Вопреки возрасту, полковник все же умел еще собрать внимание, как солнечный свет в линзу. Он вчитывался в высказывания «анонимного мыслителя».

«… Главные враги России – на самом верху. Они не берут взяток – они топят наши космические станции в океане. Они не задерживают выдачу лицензий на открытие «малого и среднего бизнеса» – они продают нашему потенциальному противнику стратегические запасы оружейного плутония. Они проводят реформы, ведущие страну и народ к гибели…»

«Все это я где-то читал…» – Вельсапаров зевнул и смущенно оглянулся по сторонам.

«… Никаких надежд на это государство я не возлагаю. Но я обязан драться. Благо у меня ни жены, ни детей…»

Это Вельсапаров берет на карандаш. Он пишет: «Вдов? Холост? Детей не было? Погибли?» И читает ниже:

«… Я за строительство людьми Райской Империи на земле. Я против строительства ада, где уродуют ангелов. Детей я считаю ангелами. И не по возрастной планке, а по той небесной данности, присущей от рождения Божьим детям. Я не считаю, что время, подаренное мне от рождения до смерти, нужно тратить на потакание своим низменным инстинктам – это некрасиво. Я идеалист еще и потому, что верю в силу и свет человеческого разума – это красиво. И единственно верным устремлением людей разумных я считаю их устремление к самоорганизации в государство, способное защитить красивое в душе человека, но никак не наоборот…»

«… Поискать по дурдомам…» – пишет Вельсапаров и думает, что одиночку может защитить только счастливый случай. Такой случай – он как одноразовый шприц. Одиночка не в состоянии защищать себя сам постоянно. «… Поискать среди наших отставников…. Не зри внешняя моя, но воззри внутренняя моя…» 28.

Он поправляет колпак настольной лампы и со вниманием читает далее:

«… Вся история Европы – ложь, лукавство, войны, грабеж и геноцид с двойным аршином. Германия полностью ассимилировала западных славян в течение почти тысячи лет, лишила своей идентичности поляков, чехов и словенцев. О жертвах гитлеровского расизма умалчиваю как об очевидном факте истории. Англия несколько веков потрошила Индию и Африку, вывезя из них огромные богатства, уничтожив огромное количество мирного населения, исказив самобытное развитие сотен разных народов. Испания и Португалия осуществили зверский геноцид народов Южной Америки, вывезя из нее огромное количество золота. США уничтожили индейцев, оставили кровавый след во Вьетнаме, Корее, Ираке, Панаме, а теперь намыливаются…»

«… Намыливаются?.. – занес в память Вельсапаров. – Ненормативное выражение…»

«…и на остальные страны. Русские же колонизаторы вкладывали в развитие присоединенных народов собственные деньги, жизнь и здоровье…»

«Верно. И что?» А вот что:

«… Единственной государственной формой выживания, существования и развития русского народа является империя. Исторический имперский опыт показывает, что народы и государства тяготеют к тому или иному центру силы, а т. н. «независимых» или «неприсоединившихся» стран просто не бывает, отличаются только виды вхождения и нахождения в составе имперских геополитических структур».

Полковник Вельсапаров не возражал.

«Удовлетворительно… – подумал он об Анонимном Мыслителе, как профессор о студенте. – Это верно… Но временно спасает не империя, а интеримпериализм. Похоже, мидовцев вполне устраивает, если интеримпериалисты-амеры скоро устроят парад на Красной площади. А мы им милости просим, ступайте! Как некрасовский Влас, который ро?здал свое имение и сбирать на построение Храма Божьего пошел…»

Полковник продолжил чтение.

«… Сверхзадача идеалистов – построение Российской Империи Всеобщей Справедливости – РИВС. Русское государство должно строиться как многонациональная империя с абсолютистским принципом единоначалия первого должностного лица. Такое лицо отвечает своим именем в истории и будущим своих потомков за развитие государства. Модель государственного устройства на принципе разделения и независимости властей подлежит демонтажу, все ветви власти должны работать согласованно на выбранную генеральную политическую линию…»

«Где же она?» – записывает для себя Вельсапаров.

«Мы решительно отказываемся от коммунистической фразеологии, чего не сумел сделать классический сталинизм, и оперируем имперской риторикой…»

«… Неосталинист?..» – делает он пометку.

«… Марксизм как средство для достижения цели не годится по целому ряду причин. Здесь и кадры, которые решают всё, здесь и порочность людей у власти, но главная причина – это бездуховность учения Маркса, отсутствие над идеей Покрова Господа Бога. Государства, в которых квартируют современные люди, опасны для их жизни. Пора уже не удивляться тому, что родители со чада послушным скопом идут к расстрельной яме…»

«… Со чада! Посмотреть среди православных прихожан… Проверить священников и мелких клириков…» – мелкой прописью пишет полковник.

«… Сегодня наш оборонительный рубеж здесь. Наша очередная задача – провалить выборы мэра Шулепова на третий срок. Три срока пусть отбывает на Крайнем Севере. У нас, в Китаевске, двести тысяч граждан электорального возраста…»

«Ага! В Китаевске…» – выбирает он леску.

«… Их называют «целыми группами населения», а «поллстеры» оценивают степень сопротивления тому, что появляется в разных «Новостях». Мы расскажем китаевцам, как была запущена в ход эта лживая практика и кто несет за нее ответственность. Лишь две тысячи из двухсот живут не голодая. Наша первоочередная задача – помочь остальным ста девяноста восьми тысячам провалить кандидата в губернаторы от левацких бесов, именующих себя правыми. Шулепов – мошенник, убийца, забулдыга, невежа и рвань. Сынишка его Прохор – растлитель малолетних…»

«… Личный враг мэра? Эмоции – с пересолом. Посмотреть судебные иски к Шулепову…» – словно бодрым утренним ветерком уже освежило Вельсапарова. Так возвращается сыскной азарт. Так мастер выходит на ковер против юниора, чтобы размяться.

«Что еще скажем, романтики, влюбленные?» – уже как к знакомцу обратился он к еще неведомой жертве. Жертва пискнула и бесстрашно продолжала:

«… Почтовые ящики, троллейбусы, заборы, газеты забиты такой откровенной чушью, что многих китаевских избирателей уже воротит от одной мысли о демократических выборах. У нас радио на каждой кухне. Мы же будем сеять, потом пожинать нужные слухи.