Алексей Зайцев - Дом плачущих ангелов

— Дело в том, что когда-то ты очень радовался моим визитам. А потом вдруг взял и объявил меня обманщиком.

— Хорошо, старичок, — проговорил я, — прости, если так. — А теперь мне пора. Спешу.

— Неужели ты по ней не скучаешь? — спросил он, указывая красной рукавицей на стоящую посреди комнаты красавицу елку.

— Признаться, она очень красивая, — согласился я.

— Обещаешь к празднику достать себе такую же?

— Обещать не обещаю, но, во всяком случае, постараюсь.

От деда никак не удавалось отделаться.

— Ведь и праздник без нее не тот…

— Еще бы!!! — в отчаянии воскликнул я. — Какой же без елки праздник?

— Спасибо, внучек, — произнес Дед Мороз и смахнул ладонью, блеснувшую у него было под глазом слезу.

— Ну я пойду? — не очень уверенно спросил я.

— Иди, вот только подарок возьми.

Он протянул мне маленького плюшевого мишку.

— Спасибо, дед, — поблагодарил его я и, засунув подарок в карман брюк, вышел прочь из комнаты.

Снаружи было темно и холодно. Громко звучала зловещая мелодия. Откуда-то снизу стал доноситься жуткий плач. По телу моему пробежала легкая дрожь. Заболело сердце. Я стоял и не мог ступить и шагу. В воздухе повисло облако тревоги. Внезапно за спиной у меня послышались чьи-то шаги. Интуиция подсказывала мне, что надо бежать, однако я предположил, что это возможно главврач делает обход, и остался стоять на месте. Когда шаги стали слышны громче, я оглянулся. Следом за мной одетая в черный балахон, с косою в руках, шла смерть.

— Вы главврач? — спросил я и, не дожидаясь ответа, бросился бежать.

— Конечно, главврач, черт подери! — крикнула мерзким старушечьим голосом смерть и бросилась вслед за мной.

Я рванул от нее что есть мочи и бежал вперед, пробегая все новые и новые двери. Однако она не отставала. Тогда я решил укрыться у одного из пациентов и, с ходу открыв первую попавшуюся, вбежал внутрь. Там я увидел старушку лет шестидесяти пяти. Она подошла ко мне и строгим скрипучим голосом спросила:

«Почему ты снова не выполнил домашнее задание, а?» Ответить я ей так и не успел. Ворвавшаяся фактически сразу же за мной смерть ловким ударом косы разрубила старушку напополам. Я мигом выскочил из комнаты обратно в лабиринт и бросился бежать. На этот раз я старался бежать, запутывая следы. Из нескольких коридоров я выбирал один, потом, пробегая по нему, переходил в другой, потом еще в один и в конце концов, я настолько затерялся в этих бесчисленных коридорах, что смерть вроде бы, наконец, немного от меня отстала. Тогда я сел на пол и попробовал отдышаться. Подобных пробежек я, судя по всему, не устраивал уже очень давно — ноги мои болели, сердце бешено колотилось, дыхание никак не восстанавливалось.

Немного поразмыслив, я решил, что лучше все-таки не искушать судьбу и вместо того чтобы сидеть здесь снаружи, ожидая пока меня не найдет смерть, надо бы спрятаться у кого-то из пациентов. Там пересижу, а потом, может, меня, и искать начнут. Я взглянул на дверь, перед которой сидел. Надпись на табличке была такая: «Греза». Я встал, оглянулся по сторонам и, как можно тише отворив дверь, вошел внутрь.

Внутри меня встретила девушка. Очень красивая. Одета она была в прекрасное вечернее платье. Девушка подошла ко мне и сказала:

— Чего стоишь? Сядь, отдышись.

— Дело в том, — сказал я, — что по зданию бегает какой-то псих с косой, вырядившийся смертью, и убивает пациентов.

Она молча указала на стоящее в комнате кресло. Я подошел к нему и сел.

— Ты можешь мне ничего не объяснять, — сказала она. — Я знаю о тебе все. Знаю, возможно, даже больше, чем ты знаешь о себе сам.

— То есть как? — спросил я.

— Но ты ведь фактически ничего о себе не помнишь, верно?

— Верно, — проговорил я.

— А вот я знаю, кем ты был до того, как потерял память.

— И кем же? — заинтересовался я.

— Писателем.

— Ты уверена?

— Да.

— И что же со мной случилось?

— Ты впал в кому.

— В кому?

Она молча кивнула.

— То есть ты хочешь сказать, что сейчас я нахожусь в коме? — предпочел уточнить я.

— Да.

— Но как это может быть?

— Я расскажу, если ты пообещаешь меня не перебивать.

— Договорились, — я расслабился и стал слушать.

— Как тебе известно, в голове человека, в его подсознании, если угодно, живет море личностей и до поры до времени каждая из них ведет себя относительно спокойно. Но иногда они выходят из-под контроля. Как правило, побеждает личность полностью противоположная твоей, то есть той, которая на данный момент оперирует не в подсознании, а в сознании. В этом случае говорят о раздвоении личности. Но с тобою все обстоит иначе. Поскольку ты являешься писателем, то склонен воплощать занимающих твое подсознание личностей в жизнь на листе бумаги, в своих рассказах и повестях. Таким образом, личности начинают обретать некоторую завершенность и становятся более реальными. После того как они захватывают определенную часть твоего мозга (ведь когда ты пишешь, ты думаешь лишь о своих героях, не так ли?), они начинают пытаться убить твое «я» и заменить его своим. Ты же своими придумками наплодил в своем подсознании такое огромное количество личностей, что мозг твой не выдержал… и вот ты здесь.

— В коме?

— Нет, здесь у меня.

— И что мне теперь делать? — спросил я окончательно сбитый с толку ее мудрыми речами.

— В-первую очередь, вернуть память.

— Но как?

— Переспи со мной.

— С удовольствием, но вряд ли это поможет…

— Поможет. Дело в том, что я вторая часть твоего целого. Я твоя инь, которую в реальной жизни тебе, кстати говоря, найти так и не удалось.

— Ну хорошо, — сказал я. — Раз дело того требует…

— Ну что? — спросила Греза, когда мы с ней проснулись. — Вспомнил?

— Да, — ответил я. — Вспомнил.

— Тогда попробуй все проанализировать и расскажи мне по порядку, что с тобой случилось, и что ты намерен делать.

— Ну, начнем, пожалуй, с тьмы и света, с которыми я здесь столкнулся раньше всего. Теперь я, видимо, сумел бы дать им мало-мальски ясное толкование. Вероятно, прежде всего, следует руководствоваться афоризмом «Мыслю, следовательно, существую», и, находясь между тьмой и светом, я как раз таки и решал, стоит мне мыслить на подсознательном уровне или не стоит. Дальнейшее, со мной случившееся, я прокомментировать не могу, да и не желаю. Вплоть до того момента, как встретился с клоуном, живущим в одной из комнат. Теперь я вспомнил, кто он такой. Самый настоящий клоун и есть. Мне было шесть лет, когда я встретил его в первый раз. У меня был день рожденья, и родители пригласили клоуна, чтобы тот развлекал собравшихся гостей. Однако я видел клоуна впервые, и испугался его. Я страшно верещал звал на помощь, и чем-то в него швырялся, чтобы он держался от меня подальше. В общем, вышел форменный скандал. Однако я не совсем понимаю, почему этот клоун встретился мне здесь снова.