Китлинский - Клан – моё государство 2.

– Не страшно вам тут среди них жить?- спросил Гунько.

– Было неуютно сначала, потом привык. Да и вся база к этому привыкла после одного случая. Лейтенант молоденький с женой сюда приехал в 1976 году, а она, семнадцать лет девчонке, в положении. Он её от родителей увёз, даже не регистрировались, черти полосатые, как потом выяснилось. Я не проверил, ну да ладно, прошлое дело. Одним словом, ей рожать приспичило под Новый год. Метель разыгралась жуткая, наш врач в Усть-Маю улетел, уж не помню зачем.

– Жену встречать и улетел,- напомнила Пешкову супруга, принеся с кухни горячие пельмени и вареники.

– Точно, мать. Жена тоже врач, детский. У молодки что-то там случилось, фельдшер говорит: "Я не могу помочь. Вызывайте санрейс. Надо делать кесарево". Куда вызывать? Метель так хлестала, что страшно. Что делать? Я в такую вьюжину стал танкетку готовить, надеясь к посёлку вниз по реке её свезти, там хирург хороший был – умер в этом году в Якутске, молодой совсем, пятьдесят три года, меня оперировал, руки золотые – к нему, стало быть, и вознамерился я её доставить. Вдруг с поста звонят, что пришли двое и требуют срочно начальника базы. Бегу. А это Проня этот с ещё одним, таким же лохматым. Врача, говорит, привёл, у вас одна разродиться не может, вот он знает как и что, и исчез в пурге. Я этого веду, сам трясусь – умрёт если, мне же тюрьма. Глянул леший этот на неё, даже не прикасался к ней и спрашивает: "Был в детстве перелом тазовых костей?" Она ему кивает. Он на меня посмотрел и вытолкал из помещения со словами: "Не дрейфь, всё будет, как надо, а про тюрьму забудь. У меня диплом врача подлинный, только представить не могу. Если случиться что, сам сяду. Выйду в легал и предстану, а теперь вали отсюда и покличь фельдшера, быстро". Сломал он ей кости как-то и принял мальчонку. Она здесь у нас ещё двоих потом родила и без проблем. Вот после этого и стало как-то спокойно, надёжно. Вроде и нет их рядом постоянно, а в тяжёлую минуту, знаю, придут на помощь.

– В этом году мы остались без медикаментов, даже аспирина не поступило,- всплеснула руками жена Пешкова.- Так они нам в момент всё достали и томограф притащили. Бесплатно.

– А вы, Любовь Петровна, Проню знаете?- спросил Гунько.

– Почему не знаю: был у нас в гостях. Я в дела мужнины не суюсь. Одно могу вам сказать: мне без разницы, кто они там и что, только если бы таких поболее в мире нашем, всё было бы в порядке.

– Это точно,- поддержал её Евстефеев.- Слово – золото.

– Владимирович,- сказала она мужу.- Что вам ещё подать? А то я побегу. Новенькие приехали, надо помочь устроиться.

– Спасибо, мать, иди,- отпустил её Пешков и добавил для Гунько и Евстефеева:- Ещё вот один лейтенант переводом прибыл, и тоже баба на сносях. Не база, а родильный дом.

– Значит, у них и врачи есть,- произнёс как-то неопределённо Гунько.

– Есть,- закусывая после выпитой стопки, ответил Пешков.- У Александра этого я насчитал восемь пулевых отверстий и резаных несколько. Латали, видимо, где-то, а коль так, значит и воюют.

– И где-то, и с кем-то,- подметил Евстефеев.

– Владимирович, оставим это в покое. Как ты намерен в дальнейшем? Тебе год ещё по контракту остался. В отставку или ещё потянешь?

– Пять не вытяну. Тяжело стало, здоровье слабеет. Год от года всё хуже и хуже. Службу как тянем – сам не пойму. Поставки сократили до минимума. Я теперь большую часть времени продовольствием занимаюсь да вещевым. На станции замену оборудования уже четыре года не проводили, топлива нет. Куда идём?- он вздохнул, невесело улыбаясь.- Года три ещё вытяну, если не исправится положение – это предельный срок,- признался Пешков.- А места эти покидать не хочется, прижился. Останусь после службы хоть в должности кладовщика, хоть дворника, хоть кочегаром в котельной.

– Мы, Виктор Владимирович, на три пришлём тебе документы на продление. Летом к тебе будем подъезжать, примешь?- Гунько понравились эти суровые места.

– Милости просим,- согласно кивнув, ответил Пешков.- Грибы, ягода, шишка – год на год не приходится, а рыбалка круглогодично у нас.

– Это что за грибочки?- Гунько показал на тарелку.

– Грузди. Собственного сбора и посола в бочке. Как?

– Просто восхитительные,- сглатывая слюну, сказал Гунько.

– По баночке трёхлитровой моя супруга вам приготовила в дорогу, но лучше сами приезжайте в середине августа. Брусника пойдёт, шишка,- пригласил Пешков.

– Принимаем, Павлович?- спросил Евстефеева Гунько.

– А осенью что клюёт?

– Тоже, что и летом,- ответил Пешков Евстефееву.

– Зимой налим, в основном, на тычки, но и хариуса ловим, точнее, черпаем из ям, в которых зимует. Ох, в расколотку какой! Во рту сам тает.

– Тогда обязательно,- принял приглашение Евстефеев.

После ужина, через час, Гунько и Евстефеев, порядком нагрузившись, улетели вертолётом.

15 августа 1991 года раздался сигнал радиотелефона.

– Я слушаю,- сказал Сашка в трубку.- Я слушаю.

– Это Гунько,- послышалось в ответ.

– Здравствуйте, Юрий Ефимович. Как меня слышно?

– Как будто рядом,- ответил Гунько.- Ваш человек дал нам коды выхода на спутники, сутки как, но мы монтировали свою громоздкую аппаратуру. Только что включились. Вот сидим, смотрим, глазам своим не верим. Вы знаете, что на двое суток пришлось задержать старт из-за погоды?

– Да, меня уведомили.

– По оружейному контракту мы пошли в обход. Нашли надёжную брешь.

– Предлагаемый вами вариант отгрузки из ЗГВ нас вполне устраивает. Экипажи из русских на суда мы уже подобрали. Они уже на подходе. Ваши там готовы?

– В данный момент – нет, но завтра всё будет сделано.

– Но внутреннюю часть надо продолжить.

– Конечно. Заводы ведь производящие тут.

– Что по Ельцину?

– Встреча была. Он не принял. Прочитал внимательно, вернул и сказал, что сам справится, своя, мол, голова на плечах. Он собрал вокруг себя молодых, но ранних, по части экономики, мы ознакомились с ними и тем, что они кропают, и за голову схватились. Если Ельцин после путча усидит, а путч состоится, страна упадёт в пропасть. Что вы думаете по этому поводу? Может взять эту ораву в оборот. Ведь то, что они хотят сделать – гибель.

– А вы имеете, чем их запрячь?

– Есть, но мало. Может вы нам подкинете что-то?

– Ну, если только дырки им в головах сделать или отравить всех скопом – они ведь на даче сидят под Москвой – это можем.

– До этого доводить не хотелось бы.

– Под шумок путча мои ребята могут отбить им мозги, по-тихому, а свалим на переворотчиков. Могем и Борису свечку вставить.

– Без крови никак?

– Как скажете, не настаиваем. Если Борис вылезет, да упаси Господь, сумеет влезть на белого коня и вытянет этих гадов с собой, сложно будет их потом утолкать. Придётся к более жёстким мерам прибегать. Политические мероприятия исключать не стоит, однако, в нашей стране, где у власти стоят и в ближайшее время будут стоять не политики, а мафиозная группа лиц по интересам, воздействовать с этой стороны практически не представится возможным.