Лебедев Andrew - Проститут

– И что за обстоятельство такое? – закончив с нехитрой сервировкой их простенького девичьего застолья, спросила хозяйка.

– А то, что режиссером у них там никто иной, как Дмитрий, – после паузы ответила Мила.

– Какой Дмитрий? Ах, неужели? – схватилась за покрасневшие щеки учительница Елена Львовна. – Неужели он?

– Ага, он, – кивнула Мила.

Пригубили вина.

Помолчали.

– Ну и что же теперь делать? – спросила Елена Львовна, пересаживаясь на диван к Миле.

Учительница ласково обняла свою бывшую ученицу за плечи и заглянула ей в глаза.

– А сам-то он знает, что Лана его дочь?

– Нет, конечно, не знает.

– Ну и как нам теперь поступить? Сказать ей?

– Ой, не знаю, ой не знаю, Елена Львовна, – ответила Мила, и вдруг, прижавшись к учительскому плечу, разревелась, как девочка.

Баринову эта женщина из Всеволожска очень понравилась.

Даже больше чем просто понравилась.

Он пока что не торопился назад в Москву, жил на квартире у университетского приятеля Лени Максимова на Васильевском острове и улаживал свои дела в издательствах. И каждый день звонил во Всеволожск Миле Самариной.

– Я без вашего разрешения, заверенного у нотариуса, в Москву не вернусь, – говорил он Миле в трубку. – А потом, я еще очень хочу пригласить вас поужинать в ресторане "Палкинъ", бывали там?

Мила у Палкина ни разу не ужинала. Как впрочем, ни разу там и не обедала. Она для интереса спросила Володю Лубянского, что это за Палкин такой, и тот, ревниво приподняв брови, сказал, что у Милы все равно нет подходящего платья и бриллиантов, чтобы ужинать в таких ресторанах, а в джинсах турецкого производства в такие заведения не пускают.

– Тебе надо куда попроще, – сухо сказал Лубянский, – иди лучше в чебуречную на Майорова, туда тебя сто пудов пустят.

Милу такое напутствие ее любовника очень разозлило.

Разозлило и настроило на такую волну, на такое настроение, которое ее подруги называли "вредничанием".

– Разорю, – решила про себя Мила, идя на свидание. – Выставлю дураком, не все мужчинам над девушками издеваться…

И надевая на свидание демократичные джинсы со свитерком, Мила переполнялась решительностью отомстить этому московскому хлюсту если уж и не за все обиженное женское поголовье планеты, то за себя – обязательно. За все обиды, причиненные и Бальзамовым, и Лубянским, и Хвастовым, и Красовским…

Баринов вообще-то знал, что на любую женщину порой находит этакое помешательство, и чем ласковее ты с ними, тем больше они капризничают.

Так что мужчинам всегда приходится отдуваться за грехи своих предшественников.

Но Баринов это воспринимал чисто философически. Сам ведь тоже грешен.

Они договорились поужинать не в таком пафосно-одиозном месте, как "Палкинъ", а где-нибудь попроще. "У меня нет соответствующих нарядов, – простодушно призналась Мила. – Я там себя буду неуютно чувствовать, давайте что-нибудь подемократичнее".

Повод для встречи был.

Мила привезла Баринову разрешение для Ланочки и для Нади.

Баринов встретил Милу на Финляндском вокзале.

Подарил ей букет из пятнадцати бордовых роз. Сам был такой красивый. И одновременно забавный. Как профессора в американских фильмах – в белой рубашке с галстуком-бабочкой и в мягкой вязаной клетчатой кофте вместо пиджака.

Поцеловал Миле руку, сказал ей что-то по-французски.

Ей было приятно.

На такси доехали до Невского.

– Вот, заказал столик в "Литературном кафе", – сказал Баринов. – Я отчасти литератор, так что это для меня профессиональное место…

Мила улыбнулась и принялась изучать меню.

– Что не зъим, то понадкусываю, – углубляясь в чтение, прошептала Мила… …Та-а-ак…

Рыбная закуска: икра кетовая, красная икра лососевых рыб, масло сливочное, семга малосольная, филе форели… Это хорошо, это мы будем обязательно… Балык осетровый – холодного копчения – тоже неплохо… Щука фаршированная под соусом "1000 островов"… Интересно, а что такое "1000 островов"? Надо бы у официанта спросить… Сыр рокфор с персиками в собственном соку, не хочу, но попробовать можно, Филе говядины фаршированной омлетом с черносливом, нет, но… Филе индейки с черносливом и дольками апельсина, запеченное под золотистой корочкой сыра, картофельные крокеты.

Она перелистнула меню, вернувшись в раздел холодных закусок.

Баринов, как тонкий психолог, сразу разгадал настрой своей визави и спокойно ждал развязки.

Ждал развязки и ничего не подозревавший отменно вышколенный официант.

А Мила все изучала…

– Та-а-ак… Салат "Нептун" – это что такое?

Блондин официант, похожий на артиста Альберта Филозова, принялся объяснять:

– Это пикантный салат из мидий, креветок и морских гребешков под винным соусом…

– Та-а-ак, – продолжала Мила, входя в раж. – А салат "Ярославна"?

– Это салатик со свежим огурцом, отварным языком и грецкими орехами, приправленный майонезом, украшенный маслинами и долькой апельсина, – отвечал официант.

– А вот это ассорти "Лукоморье"? – Мила ткнула пальчиком в меню и, сделав наивное личико, поглядела на официанта.

– Это ассорти из лосося слабой соли, осетрины "Броше", миног маринованных и валованов с красной и черной икрой, на листьях салата, со сладким перцем, маслинами и корнишонами, – вздохнув, ответил официант.

Исполненный ангельского терпения официант пересказал Миле почти все меню.

По карте вин Баринов выбрал для них бутылку шампанского и коньяк "Courvoisier".

– Будем гулять! – сказал он, ласково улыбнувшись своей спутнице.

– Будем, – с вызовом ответила Мила.

В какой-то момент вечеринки опытный любовник всегда понимает, будет сегодня виктория или нет.

К исходу бутылки шампанского Баринов понял – сегодня она не откажет.

Баринов жил на Васильевском на квартире у Лени Максимова.

Он останавливался здесь уже не первый раз. Был у них, у университетских друзей, такой обычай – гостить друг у друга жить, а не в гостиницах. Приезжает кто в Москву -сразу с вокзала к Баринову на Малую Бронную. А приезжает Баринов в Питер – сразу либо к Максимову на Васильевский, либо к Вайнштейну на Дыбенко…

Максимов, кстати, хату свою на этот раз Баринову в полное распоряжение оставил.

Выпил со старым приятелем по рюмке портвейна за встречу, отдал Баринову ключи, а сам отбыл в Кирилловское на дачу.

– Понимаешь, старина, жена не простит, если я с нею эту неделю на даче не проведу, – оправдывался Максимов. – Она специально отпуск под хорошую погоду подгадывала, а у нас ведь знаешь сколько в Питере солнечных дней. Это вам не Сочи…

Баринов на друга не обижался – пусть его едет бабиться с женой, правда, скучновато одному в чужой квартире вечерами… Но теперь Баринов очень рад был сложившимся обстоятельствам.