Andrew Лебедев - Гаs

– То есть, – Сухинин осторожно крякнул в кулачок.

– То есть, теперь со смертью Пузачева у нас нет абсолютной уверенности в том, что пакет, находящийся в управлении Совета компании будет располагать и теми одиннадцатью процентами, которые принадлежали Пузачеву, – с бесстрастностью говорящего автомата сказал зам управляющего.

– И? – слегка наклонив голову спросил Сухинин.

– И прежде чем мы примем решение о кредитовании, нам необходимы гарантии, – сказал альбинос.

– Какими могут быть эти гарантии? – поинтересовался Сухинин.

– Возможны варианты, – улыбнулся Фридрих Янович, – это может стать предметом обсуждений.

Сухинин понимал, что разговор окончен за бесперспективностью его продолжения на их с Фридрихом Яновичем уровне. Он встал, коротко поклонился и сказал что-то дежурное относительно того, как приятно ему иметь дело с таким партнером.

Уже выйдя из кабинета и покинув приёмную, уже спустившись на скоростном лифте на цокольный этаж, пройдя милицейский пост охраны и выйдя на стоянку к своей ауди, Сухинин позвонил Митрохину.

– Им нужны гарантии того, что Вероника не вынет акции из нашего управления, – сказал он.

– Я так и знал, – коротко ответил Митрохин дав отбой.

В машине Сухинин слушал радио Эхо Москвы.

Как раз передавали новости:

В поселке Жуковка-2 сегодня утром была найдена мертвой жена известного московского бизнесмена Римма Митрохина…

Ее муж Митрохин…

Сухинин захотел сделать погромче, но рука дрогнула и вместо громкости Сухинин переключил канал.

В эфире радио Классика, у микрофона Ксения Стриж…

Когда Сухинин снова настроил радио на Эхо Москвы, там уже передавали что-то о вице-премьере Иванове и о нанотехнологиях.

– Вот это да! – выдохнул Сухинин, – вот и съездили мы на девять дней…

– Спазм у нее случился, спазм этот в горле у нее аллергический часто и раньше бывал, – сказал Митрохин, когда Сухинин приехал на Намёткина, – спазм её прихватил, раз и квас!

Митрохин для убедительности приставил палец к горлу и, закатив глаза, артистично изобразил нечто среднее между кердыком и идиосинкразией.

– На себе не показывай, – назидательно заметил Сухинин.

– Ай, да ладно, – отмахнулся Митрохин и, хлопнув Сухинина по плечу, сменил тему,

– Ну, что Фридрих там тебе наговорил?

– Бочку арестантов про гарантии Пузачевского пакета, – буркнул Сухинин.

Сухинину, снова как в большинстве жизненных своих случаев, почувствовал себя неловко. Вот у Митрохина жена умерла и надо бы как-то выразить ему сочувствие, а они о делах, да о делах.

– Вот суки эстонские, – Митрохин досадливо покачал головой, – ладно, будут им гарантии.

Митрохин снял трубку раздухарившегося на его столе телефона и облаял секретаршу, – я сказал, не соединяй, мать твою! И вообще кофе нам притарань.

– Они не эстонские, они латышские, – мягко возразил Сухинин.

– А, один хрен фашисты, – отмахнулся Митрохин, – они процент отката в живом нале поднять хотят, – назидательно подняв пальчик, пояснил он, – и по своей хитрожопости прямо об этом пока не говорят.

– Это политика, – понимающе кивнул Сухинин.

– Это дешевые понты и игра во МГИМОшные дипломатические политесы, – раздраженно возразил Митрохин, – а то кабы я этого Фридриха Яновича не знал раньше, вот он каким протокольным политиком и дипломатом теперь заделался, а ведь восемь лет назад с бейсбольной битой по Питерским рынкам вместе с бандитами из Тамбовцев бегал, долги из кавказцев вместе с мозгами вышибал.

– Эвон оно как, – покачал головой Сухинин, – а я думал…

– А ты думал, он банкиром родился сразу с чековой книжкой Америкэн Экспресс заместо серебряной ложечки во рту, – ехидно скорчил рожу Митрохин, – фашист он и есть фашист.

Без стука вошел митрохинский шофер Володя. Шоферам больших боссов всегда разрешается входить без стука, потому что нету у больших боссов более доверенных им людей, чем шоферня. Ведь это шоферня знает, где на самом деле ужинал и потом ночевал их шеф. И никто так не посвящен в святая святых личной жизни, как личный водитель, которому порой до утра приходится сидеть в Мерседесе под окнами очередной пассии своего начальства. Оттого начальство никогда и не возражает против установки в этот Мерседес самого дорогого спутникового телевидения, чтобы покуда шеф нежится в объятиях любовницы, шофёрка мог бы хоть теликом побаловаться что ли!

– Что, Володя? – вскинул голову Митрохин.

– Так я типа насчет похорон, – в своем обычном косноязычии осклабился Володя, – это, типа ехать на Ваганьковское, денег то давайте.

Митрохин кивнул, открыл ящик стола, достал оттуда конверт, и протянув его Володе, коротко сказал, как бы подтверждая ранее обговоренное, – лично Эдуарду в руки.

– Ну, обижаете, в первый раз что ли, – снова осклабился Володя.

Вообще, Сухинину было интересно, к кому теперь перейдет Пузачевский "пульман" и его шофер Коля? Покуда Коля был в распоряжении вдовы. То есть – Вероники. Но не может же так быть до скончания дней!

Вошла секретарша с подносом и принялась сервировать кофейный столик, и пока она не вышла, оба молчали.

– Ты Пузачевскую тачку потом куда мыслишь и под кого? – как бы невзначай поинтересовался Сухинин, отхлебывая из своей чашечки.

– А что? Ауди тебе уже маловата? – съехидничал Митрохин, – пульман тебе еще по статусу не положен.

– Да я разве о себе, я так, я за Колю переживаю, – обидчиво поджав губу, ответил Сухинин.

– Не беспокойся, Колю пристроим, – хлопнув себя по коленке, сказал Митрохин, и, подводя итог аудиенции, энергично добавил, – пора делами заниматься, давай, по коням и по кабинетам, "тайм из мани"…

Встречать прилетевшего из Америки Андрюху Бакланова, поручили опять же Сухинину.

Ясное дело – надо кому-то и в лавочке сидеть, да и бесконечной чередой похорон заниматься тоже кому-то надо. Чтобы в Шереметьево не опоздать, да не застрять в этом вечно-ремонтируемом тоннеле на Ленинградском в районе Сокола, Митрохин дал Сухинину пузачевский "пульман", потому как у того и номер с флагом, и мигалка фиолетовая. А в распоряжение Вероники отправили пока сухининскую Ауди.

– По резервной да по встречной гнать будешь, смотри не убей меня, – на всякий случай с опаской сказал Сухинин шоферу Коле.

– Не бойтесь, мне не впервой, разве что пару старушек по дороге задавим, – хохотнул Коля, выруливая на Профсоюзный.

Сухинин нажал кнопку, поднимая стекло, отделяющее салон от водителя, включил музыку и принялся мечтать. Принялся мечтать о том, как сладка будет его месть, когда вдруг он станет президентом России. И прежде всего, решил в сегодняшнем сеансе мечтаний, что отомстит Иринке Лядых.