Джейн Крэмер - Об Эмманюэле Бове

Он говорит, что ищет его. Он спит с Люсией, которая держит бар на улице Сены. Он надеется, что после, она пригласит его в свой бар на чашку кофе, и чувствует себя очень несчастным, когда она не делает этого. Он встречает богатого человека, который предлагает ему работу. Он пристает к дочери этого человека, когда та возвращается со школы, и, поскольку этот человек сердится и прогоняет его, он вновь спрашивает себя, за что люди не перестают причинять ему боль. Он пробует еще трех-четырех "друзей", прежде чем соседи не начинают жаловаться на него и его хозяйка велит ему съехать, и книга заканчивается тем, что Виктор лежит, отвернувшись, на своей влажной постели, в мансарде, и жалуется. Он говорит, что не видит никакой возможности найти друзей, которых бы хотел. И в это момент трудно с ним не согласиться.

"Мои друзья" считается лучшей книгой Бова. Этикет, с его мелочным церемониалом, приводит героя к неудачам и придает им, по выражению Беккета, "трогательность". Чувствительность Бова скорее немецкая, чем французская или… отец Бова был русским… русская. Петер Хандке, австрийский писатель, и Вим Вендерс, немецкий режиссер, говорят сегодня о Бове так же по-свойски, как Рильке в разговорах с Кассу шестьдесят лет назад. Во Франции, это в основном артисты, вроде Топора и Мессажье, кто чувствуют себя близкими Бову. Для них очень конкретный и точный язык Бова – это язык, адресованный глазу, глазу, который умеет читать образы. Топор начал читать Бова, потому что знакомый писатель… писатель с "чувством тоски", говорит Топор… описал ему его, как "мастера угрюмых образов", и Топор, сам неоспоримый мастер угрюмых образов, захотел его прочесть. Он купил свою первую книгу Бова в 1963 году, за несколько франков, и, не дороже, вторую. Сегодня оригинальное издание Бова… если его находят… стоит шестьсот-семьсот франков, и их не перестают заказывать у всех букинистов города.

Примерно в то самое время, когда Топор иллюстрировал книгу Бова и Хандке (который получил своего первого Бова благодаря своему французскому переводчику Жоржу-Артуру Голдшмидту) переводил другую, бретонский писатель, Раймон Кусс, взялся за дело Эмманюэля Бова. Раймон Кусс – личность колоритная и упрямая, известная своими проектами. Один из них касается литературной критики (он опубликовал, несколько лет назад, сборник писем, адресованных всем тем французским критикам, от кого он не был в восхищении). Другой – комические монологи, которые он любит писать (каждые четыре-пять лет он провозит по миру пьесу на одного актера, под заглавием "Стратегия двух окороков", которую сам и играет). Когда Кусс узнал, что Бов родился в один день с ним… 20 апреля… он стал страстным его защитником и покровителем. Для начала, он постарался разыскать семью Бова. Он убедил свое издательство, Фламмарион, выпускать по книге Бова каждые два года и доверить ему руководство публикацией. Он сказал людям из Фламмариона, что даже в Национальной библиотеке не было всех романов Бова. Что Бов был недостающим звеном национального наследия, и что восполнить его было их долгом. В Париже спрашивали: "Кто такой Эмманюель Бов?", но никто этого по-настоящему не знал до того самого момента, пока этот пронырливый и назойливый бретонец не дал ответа. Он доказал, что Бов и в самом деле был очень скрытен. У него без конца были проблемы с деньгами и, по большому счету, он считал себя очень несчастным. У него не было ни политических убеждений, ни особых пристрастий (Маркс, например, или католицизм). Он обладал, как любит говорить Топор, "бледным характером".

Бов родился в 1898 году, в доме по бульвару Пор-Рояль. Его настоящая фамилия – Бобовников, и его отец, Эмманюэль, был эмигрировавшим из Киева евреем, который, по семейному преданию, был выслан за активное участие в движении нигилистов. Его мать была горничной в гостинице, в которой поселился его отец, и познакомилась с ним, убирая его комнату. Она была пышной уроженкой Люксембурга, и Бобовников, должно быть, привязался к ней, поскольку та родила от него и второго сына, Леона, в 1902, за четыре года до того, как ее любовник разделит судьбу с юной англичанкой, Эмили Оттенсоер, которая, в свою очередь, родила ему дочь. У Эмили были деньги… ее отец был британским консулом в Шанхае… но также обаяние и большое терпение. Ее сын, Виктор, до сих пор живет в Париже. Это адвокат семидесяти восьми лет, весьма утонченного вкуса, который каждое утро ездит верхом по Булонскому лесу и отдыхает в Швейцарии. Несколько лет назад, во время прогулки в Вале, он, с воинским крестом на груди, пустил коня галопом и спас девушку, под которой понесла лошадь. Виктор предпочитает Эмманюэлю Бову классиков. "Быть может, я придаю грамматике, прозрачности стиля большее значение, чем Эмманюэль, – говорит он. – Эмманюэль имел слабость к форме имперфекта условного наклонения. Но три раза в одной фразе – это ужасно".

Эмманюэль Бобовников представлялся в Париже литератором. В его документах значилось: "без профессии", но он и в самом деле написал книгу. Это был разговорник, предназначенный для богатых русских, приехавших на Всемирную выставку 1900 года; может быть, это и не было шедевром нигилистической литературы, но он хорошо разошелся, потому что содержал много полезных выражений, типа: "Я хочу зарезервировать столик в Максиме", "У вас есть номер окнами на парк Монсо?", или еще: "Отвезите меня к мадмуазель Кано". Бобовников совершенно не интересовался своим сыном Леоном. Леон был несколько простоват… вроде персонажа, которого Бов мог придумать позже (Леону сегодня восемьдесят три года, и живет он в небольшом домике в Версале; он ведет дневник и каждую неделю заносит в маленькую школьную тетрадку то, что, на его взгляд, представляет важную информацию… в котором часу он лег спать, сколько раз он сходил на рынок, сколько стоили помидоры, которые он там купил, количество сделанных звонков, дозвонился или нет, свои разочарования). Эмманюэль преуспел с Бобовниками лучше, чем Леон. Отец его любил, а Эмили Оттенсоер, казалось, обожала. Она определила его в Эльзасскую школу, лучшую частную школу Парижа. Когда семья переехала в Женеву, Эмили забрала его с собой, и, поскольку началась первая мировая война, отправила в интернат в Англию. Он находился там, когда его отец умер от туберкулеза, и вернулся в Париж только в восемнадцать лет. Кусс составил список некоторых из тех работ, за которые брался Бов тот год в Париже: …трамвайный кондуктор, шофер такси, мойщик посуды, рабочий Рено. Бов был новым бедняком (девальвация, вызванная войной, почти полностью разорила Оттенсоеров) и некоторое время был на подозрении по причине, как тогда называли, "сомнительного происхождения". Кончилось тем, что парижская полиция его даже арестовала. Он пробыл в тюрьме месяц, и вышел из нее, призванный на воинскую службу. Согласно Раймону Куссу, это опустошающее чередование бедности и богатства объясняет его будущую нервозность.

Читать дальше