Андрей Ларченко-Солонин - Инок

Из школы Артем приехал вместе с отцом.

– Мам, ну, мы поехали. Она сложила белье в пакет и отдала сыну запасной ключ от квартиры.

– Если что будет нужно, сам приедешь и возьмешь. Поцеловав мать в щеку, он выбежал на улицу.

– Смотри за ребенком, а то, не дай Бог, свяжется еще с кем-нибудь, – крикнула напоследок.

На следующий день ровно в девять утра «больная» сидела в уже хорошо знакомой ей комнате, с дамской сумочкой через плечо и небольшим пакетом в руке.

– Ты чего загрустила, подруга, – подбадривала ее Вероника, широко улыбаясь. Но Тане сейчас было не до смеха. Отчего-то вдруг слишком уж тяжело стало на душе в этот момент. Как там Артем будет один? Хорошо ли станет смотреть за ним отец? Долго ли она пробудет «за кольцом»? Все эти и еще многие другие вопросы терзали душу. Но вида старалась не подавать, и натянутая резиновая улыбка стала совсем слабым тому подтверждением. Хуже всего оказалось ожидание. Минуты тянулись словно часы.

«Наверное, это не кончится никогда».

Наконец, дверь машины скорой помощи захлопнулась, и «карета» тронулась. После двадцати минут тряски по ухабам и рытвинам родного города въехали во двор, обнесенный бетонным забором, с протянутой по верху колючей проволокой. Однотипные двухэтажные здания, аккуратно отштукатуренные и выбеленные в желтый цвет, в сочетании с вышеупомянутым забором, – всё это вдруг напомнило зону из недавно просмотренного кинофильма. Оптимизма это сходство явно не прибавило. Два здоровенных санитара мимоходом бросили ей: «Следуйте за нами». Дойдя до одного из бараков, как две капли воды похожего на все остальные, вошли вовнутрь.

– Здесь корпус для выздоравливающих. Вот Ваша комната. Жить будете одна. Распорядок дня висит в вестибюле. Завтрак, обед, ужин, баня – все по расписанию. На медосмотр можете не ходить. Передачи и свидания по пятницам. Сейчас придет сестра-хозяйка, она Вас переоденет. По всем вопросам обращайтесь к дежурному. По вторникам после обеда в лечебном корпусе – женская консультация. Посещать нужно обязательно, Вы ведь беременная, не так ли?

Не проронив больше ни слова, санитары вышли, и она осталась одна в пустой комнате.

Две железные кровати, две тумбочки со столом посередине составляли всю нехитрую обстановку. В здании царила мертвая тишина. «Либо сейчас тихий час, либо выздоравливающих здесь не особенно много. Скорее всего, последнее, потому что для тихого часа, пожалуй, рановато». Вошла сестра-хозяйка. Бросив постельное белье и больничный халат на кровать, негромко произнесла:

– Через полчаса зайду за Вашей одеждой.

Развернувшись, она тут же вышла в коридор.

«Да, и персонал здесь не особенно приветливый».

Переодевшись и сложив вещи в пакет, отдала его женщине, весело болтающей о чем-то с высоким санитаром в коридоре.

– Ты смотри-ка, а с ним она ведет себя совсем по-другому. Но почему? Не знает, что ли, что я совсем не больна? Гм, интересно. А может быть, и вправду не знает, ведь ей-то зачем.

Дни потянулись один за другим, серые и похожие друг на друга. На пятый день пребывания в больнице её вызвали в комнату для свиданий. Санитар сказал, что пришел мужчина с ребенком. Сердце в груди бешено заколотилось. Но, войдя, она чуть было не потеряла дар речи. Там стояли, словно два заправских друга, Вадим с Артемом. Ставшие вдруг непослушными ноги кое-как дотащили до кушетки. Присев, уставилась ничего не понимающими глазами в стену.

– Мам, как у тебя дела? – весело заговорил Артем. – А мы тут с дядей Вадимом гостинцев тебе принесли. Ты, кушай давай и поправляйся поскорей.

– Артем, ты почему пришел с этим человеком? – только и смогла выдавить из себя несчастная.

– Да ты чего, мам? Испугалась, что ли? Я иногда ночую у дяди Вадима. У него дома так классно! Он вон мне и костюм новый недавно купил. На, я тебе газетку принес почитать.

С этими словами, улыбаясь, мальчик протянул матери свежий номер местной газеты.

– Ты знаешь, дядя Сережа, кажись, уже никогда не вернется. Пишут, что какой-то там несчастный случай в горах произошел. Он без вести пропал. Тело до сих пор найти не могут. Остальных сегодня будут хоронить. А его, его волки прямо там и слопали. Их в тех лесах полно, говорят.

В глазах вдруг потемнело, и она на какое-то время даже потеряла сознание. Очнувшись, «больная» вновь увидела перед собой лицо сына:

– Мам, не переживай ты. Из-за чего переживать-то? Дядя Вадим вон лучше этого твоего, бывшего. И денег у него больше. Ну, ладно, вы тут поговорите ещё, если хотите, а я пойду, пожалуй.

Мальчик выбежал на улицу, оставив сидящую в комнате мать один – на – один с так ненавистным ей человеком.

– Это правда – про Сергея? – спросила, глядя прямо в лицо своему врагу.

– Да, к сожалению, да, – ответил тот, отводя взгляд в сторону. Но Тане почему-то показалось, что голос его чуть – чуть дрогнул при этих словах, и в нем промелькнула слабая искра неуверенности.

– Не смей трогать сына!

– Ну, а это, милая, зависит только от тебя.

– Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? Сейчас ты это узнаешь. Только не вздумай орать. Артем ведь ждет меня на улице, и он полностью в моих руках. А ты на данный момент всего лишь умалишенная, и все твои заявления не будут иметь законной силы. После этого любимый в прошлом мужчина подошел к ней вплотную, быстро расстегнул халат, оторвав на нем половину пуговиц, и стянул до колен трусы. Затем посадил опешившую женщину на кушетку, сорвал все нижнее белье и бросил в дальний угол комнаты. При этом он зло шипел себе под нос:

– На колени, быстро, голову на пол клади, а локти вперед себя, и спину прогни.

Пришлось сделать все, как он сказал. Вернее сказать, Таня вообще не понимала, что делает. После этого насильник накинул халат ей на голову, спустил до колен ранее расстегнутые штаны и начал делать свое дело. Почти потеряв сознание, непроизвольно вдруг вскрикнула от боли.

– Молчать, я сказал!

Всё это продолжалось минут двадцать. Потом Вадик встал, застегнул штаны и, уходя, небрежно бросил своей жертве:

– Ну, одевайся давай. Понравилось, что ли?

Пошатываясь, с трудом завернулась в халат.

– Я буду иногда приходить сюда и делать с тобой это, а если будешь вредничать, то отдам санитарам. Они ребята молодые, здоровые, ну, в общем, сама понимаешь, аминазин начнут колоть и все равно сделают с тобой все, что захотят. А беременна ты или нет, это ни для кого здесь значения не имеет. Ну, а Артем – он мальчик умный. Я ему зла не желаю пока. Мы пошли, а ты не скучай тут.

Вадим улыбнулся и вышел на улицу. Слез уже не было, она все их давно выплакала.

Вернувшись к себе в комнату, умылась и, переодевшись, направилась прямо к главврачу больницы.

У входа в кабинет дежурный санитар, детина огромного роста, коротко подстриженный, вопросительно посмотрел на странную визитершу.