Андрей Ларченко-Солонин - Инок

И лишь тайга равнодушно и совершенно безучастно наблюдала за всем происходящим. Стройные ели снисходительно и свысока поглядывали на людей. А для огромных гранитных глыб людская жизнь вообще казалась не более чем мгновение. Они просто не могли снизойти до того, чтобы обратить хоть какое-то внимание на столь суетные и мелкие события. И лишь бродяга-ветер зловеще и немного жалобно завывал в густых ветвях растущих прямо на скалах деревьев. Он вечно вёл с ними свою нескончаемую войну. На смену старым и гибнущим стволам на голых камнях вырастали новые, молодое и сильные. Они не искали примирения и не просили пощады, а лишь молча сносили на себе все причуды и издевательства лесного разбойника, изо всех сил цепляясь корнями за почти отвесные склоны.

Игорь осторожно пробирался вперёд, внимательно осматривая окружающую его местность, что было не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Услышав голос позади себя, не испугался, но почему-то вздрогнул. Ему показалось вдруг, что раньше уже не раз встречался с разговаривающим человеком, и хотя никого поблизости не было видно, сразу понял, с кем говорит.

– Дядя Серёжа! Это я, Игорь!

Тот возник, казалось, из ниоткуда. Одет в брезентовый костюм. На ногах красовались сшитые точно по размеру кожаные сапоги. Густые волосы на голове прижимало широкое бондано с какой-то замысловатой татуировкой с левой стороны. Но всё равно это был он, и Игорь узнал его сразу.

– Дядя Серёжа, ты?! Как ты здесь?!

Через несколько секунд мальчишка в солдатской форме уже повис на шее у странного человека, неизвестно откуда вдруг появившегося перед ним.

Приняв на борт нового пассажира, вертушка круто взмыла в воздух и взяла курс на юг. Внизу проплывало бескрайнее море непроходимых лесов и гор. Сейчас Серёгу уже не удивляло то, что эта картина казалась ему давно и хорошо знакомой.

– Всё происходило там, у святой воды, что падала с самой вершины скалы. Ещё одно подтверждение того, что «полёты» не являлись одной лишь игрой воображения. Чушь какая-то.

Он и сам ни за что бы не поверил в то, что приключилось, если бы только всё это не произошло именно с ним. На груди давал о себе знать приятным теплом амулет с изображением оскаленной звериной морды.

В том, что талисман действительно обладает волшебной силой, человек успел убедиться в полной мере. Стоило лишь перевернуть медальон на обратную сторону, и бой с тенью, но только уже против общего врага, продолжится.

«Учитель говорил, что я обладаю лишь маленькой частичкой знаний, и потому, предстоит познать ещё очень многое. Дикие люди, но в чём-то они шагнули гораздо дальше нас. Чего стоит один только клинок, что висит у меня за поясом. В их отношениях нет лжи и фальши. А может быть, они сами ушли от цивилизации, как тот старик-отшельник, что живёт один в лесу, по другую сторону хребта. Раз в год по зимнику он ездит в деревню, запасается продуктами, после чего, перевозит их в лес на своей лошадке. И на этом его общение с людьми ограничивается». Размышления прервал голос Игоря:

– Дядя Серёжа, ты куда, домой?

– Нет, Игорь, я вылезу где-нибудь на окраине. И у меня просьба одна будет к тебе и к ребятам. Обо мне никому ни слова. Потом всё объясню.

– Всё понятно. А что, проблемы есть?

– Проблемы есть, но сейчас их стало пожалуй на одну меньше. Ведь этих людей послал человек, который живёт в этом городе и сильно желает моей смерти.

– Так, может, помочь?

– Нет, это моё дело. Сначала нужно во всём разобраться. Тебе тётка ничего не писала разве?

– Я с матерью разговаривал. Она, что знала, то сказала. Только тёмная, сдаётся мне, это история и в одиночку здесь вряд ли справиться.

Сергей похлопал племянника по плечу.

– Ничего, Игорь, я попробую.

– Ты уж поосторожнее там, дядь Серёж. Не хочется, чтобы эта встреча была у нас с тобой последней.

– Ладно, ребята, мне пора. Здесь я и вылезу.

Плавно коснувшись земли, вертушка вновь быстро набрала высоту, оставив внизу под собой странного пассажира в белом «бондано», о тайном смысле загадочных символов на котором оставалось только догадываться. Взглянув на этого человека, даже непосвящённому стало бы понятно, что он попал в чуждый для него мир, но намерен идти до конца.

На долину плотной и густой, словно парное молоко, стеной опускался туман. Принимая в свои объятия окрестные леса, он ни на секунду не задумывался над тем, понравится ли это их обитателям, был гораздо выше и сильнее тайги. Казалось, что белая и непроглядная пелена снизошла до земли лишь для выполнения своей, очень важной и недоступной для постороннего глаза миссии.

А жизнь между тем шла своим чередом, не останавливаясь ни на секунду, несмотря ни на что. Тайга, признавала лишь свои законы. Каждую минуту перед её глазами происходили сотни смертей и сотни вновь появляющихся на свет жизней. Кругом: на земле, под землёй, на воде и под водой, в воздухе, на деревьях и под ними – повсюду одни умирали, а другие, вновь появлялись на свет. Так было, так есть и так будет всегда.

А могучие горные хребты, что брали долину в плотное кольцо своих богатырских объятий, просто молчали, позволяя тем самым всей этой стихии какое-то время существовать на своих исполинских плечах. Ни тайга, ни эта белая пелена тумана им пока не мешали.

Небольшая горная речушка описывала неимоверные зигзаги среди огромных каменных глыб, с трудом прокладывая себе дорогу. Порою начинало даже казаться, что это громадный и всемогущий великан, удовлетворяя свои странные прихоти, разбрасывал по земле все эти валуны, заставляя непослушную воду принять именно ту форму, которая ему почему-то понравилась. С трудом верилось, что весной разбушевавшаяся речка сама строила себе все преграды. А затем, слегка поутихомирившись, начинала прокладывать новое русло.

В камышах громко крякали утки. Осторожно высовывая свои головы наружу, они, казалось, остерегались кого-то. Но в конце концов голод брал верх над природной осторожностью. Птицы по одной начинали выбираться из зарослей на открытую воду, приступая к своему обычному завтраку. Пожевав немного ряски, сразу же закусывали мелкой речной рыбёшкой, то и дело погружаясь с головой в ледяную кристально чистую воду, от одного вида которой по телу пробегал озноб.