Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

"Нуржан!

Ты зря обижаешься. Пишешь, что готов ехать за мной на край света. Скажи: зачем? Чтобы таскать за мной чемоданы? Пойми дорогой, мне надо устраивать жизнь. Мне уже 32 года. Тут еще ты со своей горемычной жизнью, неустроенностью. О тебе у меня останутся хорошие воспоминания. Как о нежном любовнике, как о добром человеке. Не переживай. Все у тебя будет хорошо.

Люда".

"Главное не то, какие дороги мы выбираем, а то, что внутри заставляет нас выбирать эти дороги". Шефу за тридцать, и что он знает о людях? Кажется, ровным счетом ничего. Он вышучивал мою мнительность, в то время как я не находил в ней ничего зряшного – по моим наблюдениям, она то как раз мало когда меня подводила.

Что я знал о внутренней жизни Шефа? То-то и оно, что ничего. На первый взгляд, его детские представления о жизни, о людях застыли в нем от того, что ни с кем он никогда не делился тем, что его подлинно терзало. То ли он понимал, что слово со стороны всегда пусто, бесполезно, то ли доверился ожиданию случая, который все и упорядочит в душе, однако ему, как впрочем, и Доктору, и мне, легче было плыть по течению, нежели всерьез поразмыслить над тем, что с нами происходит.

Менее всего человек испытывает потребность в работе над собой, потому что никто не знает, что это на самом деле такое. Говорят, надо много читать, заниматься конкретным делом. А там… А там вроде, как война-план покажет. Читка книг, хождение на работу, по идее, должны понуждать задуматься, наметить план по исправлению ошибок, самого себя.

Почему и кому это надо?

В те годы я не задумывался, как много говорит о человеке его имя, кличка. Между тем, клички пристают к человеку не с бухты-барахты.

Кликуха, как и имя, может многое рассказать о человеке.

"Я тебя вожу между верой и безверием".

Х.ф. "Братья Карамазовы". Постановка И.

Пырьева, К. Лаврова, М. Ульянова. Производство студии

"Мосфильм".

В Колонном зале Дома Союзов вечер памяти Достоевского. Доклад сделал член-корреспондент АН СССР Б.Ф. Сучков.

Достоевского читать тяжело, на одном дыхании не одолеть. В шестидесятых советская критика сетовала на неудачные экранизации

Чехова, что до Достоевского, то неудачных картин по Федору

Михайловичу, как писал известный искусствовед, не могло быть, якобы по причине того, что у него характеры героев очерчены контрастными линиями. У Чехова явно плохих людей нет, а у Достоевского, что ни фамилия, то его суть. Раскольников – расколотка, колун; Смердяков – смерд, смердит; Разумихин человек рассудочный, Рогозин – человек простецкий, из рогожи.

Фамилия Карамазовы заключает в себе два корня. Один тюркский

"кара" – черный, другой – славянский "мазать", малевать. Получается,

"чертом мазанные". "Нет закона, по которому человек обязан любить человечество". "Знай, послушник, на нелепостях мир стоит…". Иван – "эксцентрик и парадоксалист" – наиболее любопытный из братьев. Он и автор теории слезы младенца, он же и режиссер-постановщик главного события в семье Карамазовых. Главный страх Ивана – стыд. Он сходит с ума на глазах публики, зритель, не соображает, как это можно разыграть в воображении воплощенное в реальность убийство, но верит признанию среднего брата.

"Кто не желает смерти отца? Если бы здесь не было убийства отца, они бы рассердились". Отцеубийство собрало в зале суда публику, по мнению Ивана, не столько потому, что оно само по себе происшествие незаурядное, а более потому, что каждый из нас, а вовсе не какой-то там безликий обыватель, при неблагоприятном стечении событий и условий и сам не прочь поднять бронзовый пестик на родителя. Иван о том не говорит, но в подтексте признания ощущается предложение поразмыслить на тему, что вообще следует понимать под покушением на жизнь отца? В чем собственно состоит его роль? Что стоит за понятием отец? У Федора Михайловича родитель, это не только глава семьи, воспитатель. Это, ежели взглянуть на повествование далеко со стороны еще и метафора, обобщение..

"Жена Достоевского Анна Григорьевна вспоминала: 16 мая

1878 года нашу семью поразило страшное несчастье: скончался наш младший сын Леша… Чтобы хоть несколько успокоить Федора

Михайловича и отвлечь его от грустных дум, я упросила Вл. С.

Соловьева… уговорить Федора Михайловича поехать с ним в Оптину пустынь… Вернулся Федор Михайлович из Оптиной пустыни как бы умиротворенный и значительно успокоившийся и много рассказывал мне про обычаи Пустыни, где ему привелось пробыть двое суток. С тогдашним знаменитым "старцем", о. Амвросием, Федор Михайлович виделся три раза: раз в толпе при народе и два раза наедине…

Достоевский пришел к выводу, что "нужны исповедники и советодатели". Таких увидел он среди старцев: "…На Руси, по монастырям, есть, говорят, и теперь иные схимники, монахи-исповедники и советодатели… Эти монахи-советодатели бывают иногда будто бы великого образования и ума. Говорят, что встречаются некоторые с удивительным будто бы даром проникновения в душу человеческую и умения совладать с нею. Несколько таких лиц известны, говорят, всей России, то есть в сущности, тем, кому надо. Живет такой старец, положим, в Херсонской губернии, а к нему едут или даже идут пешком из Петербурга, из Архангельска, с

Кавказа и из Сибири. Идут, разумеется, с раздавленной отчаянием душою, которая уже и не ждет исцеления… А прослышит вдруг про какого-то монаха-советодателя и пойдет к нему…" (Дневник писателя).

Образ такого исповедника и советодателя – старца Зосимы – он создает в своем последнем романе "Братья Карамазовы". Современники были согласны в том, что его прототипом был старец Амвросий. По нашему же мнению, образ этот – синтетический. В нем обобщено явление, так что видятся в Зосиме черты других старцев и, конечно, преподобного Серафима Саровского тоже.

"Про старца Зосиму говорили многие, – пишет Достоевский, – что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему

"исповедовать сердце свое" и жаждавших от него совета и врачебного слова, – до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем пришел, чего тому нужно, и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово".

О. Кузнецов и В. Лебедев. "Исповедники и советодатели"

Как уже упоминалось, в ста метрах от КазНИИ энергетики -

Никольский рынок и одноименная церковь. С востока обзор на главную церковь русского православия закрывает кинотеатр "Целинный", с западной стороны к храму прилепились чебуречная с овощным магазином.