Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Да, действительно, власть всегда остерегалась и остерегается народа своего больше, чем угрозы внешнего агрессора. Армия, милиция в реальной жизни служат не Отечеству, они по расчету правителей содержатся для удержания народа в покорности. В конце концов,

Отечество обороняют не власти, а самые, что ни на есть обделенные его вниманием, обыватели.

В Казахстане пребывали в уверенности, что забастовщиков в

Польше задавят. Очень скоро задавят. Перепробуют все, не получится – советские войска за один день оккупируют страну.

Польшу, как и другую страну соцлагеря, нельзя упускать. Иначе все содружество непременно рухнет, а там, глядишь, сторонники не какого-то там ревизионизма или правого уклона, а самая настоящая буржуазная идеология беспощадно разложит устои власти в СССР. Жаль, конечно, что крови, похоже, при интервенции в Польше не избежать.

Придется и эти издержки отнести на несовершенства развитого социализма.

Неразрешенный польский вопрос был опасен не только для Советов, он не был на руку и развитым странам капитала. Те, кто нагнетал забастовочные страсти в Польше, чуяли за спиной дыхание восточного собрата и не делали точных, правильных выводов. Похоже, им даже нравилось, до поры до времени, безнаказанно дразнить медведя. В своих предположениях пожара мировой войны они не допускали, легкомысленно ставя на карту не только будущее Польши, но и всего человечества.

Напрашивавшийся выход в виде оккупации Советами был в тех условиях наилучшим выходом и не вызвал бы столь драматических последствий, нежели, несанкционированное Кремлем, бегство Польши в объятия Запада. Немногие понимали, что инициатива бескровного разрушения соцлагеря должна исходить только от СССР. Но тогда это казалось немыслимым, такой ход мысли мог развеселить даже самых прозорливых аналитиков.

Наиболее известные из них в те годы работали в международном отделе ЦК КПСС. Они отлично представляли, во что обернется подавление смуты и беспорядков. Но и они не утруждали себя просчетом вариантов слома сложившейся системы. Система представлялась им вечной и нерушимой. Развалить ее, казалось, не под силу никому. Ни тем же Соединенным Штатам, ни НАТО, со всеми его разведками, ни внутренней эмиграции в лице диссидентов. Надежды на появление деятеля, болеющего сердцем за людей, у вершины власти враз исчезали при лицезрении сучковатых ортодоксов, при взгляде на коллективно стареющее Политбюро. Такой деятель не мог даже приблизиться к окружению Генсека, его быстро бы вывели на чистую воду, смяли, раздавили, как клопа, прежде чем он усел бы поведать товарищам по партии о существе своих сомнений и планов на будущее".

Заманбек Нуркадилов. "Не только о себе".

Марадона помнит дни рождения всех друзей и коллег. Никогда не отказывается составить компанию. В молодежном движении института отдают должное ее активности. Секретарь комитета комсомола Головин поручил ей отвечать за идеологию.

Тереза Орловски появляется на работе с перерывами: маленькая дочка Наташи часто болеет. Когда же Тереза с нами, то всем мужикам хорошо от ее присутствия. У некоторых несознательных женщин, напротив, болит голова от стрекотанья Орловски.

В свою очередь Кемпил тоже пачкой не щелкал и успешно вливался в коллектив. Правда, Володя Логвиненко и Ермек Кокеев побаиваются

Серика Кулунбаева. Серик Касенов предупредил их: "У парня трудное детство… Колония для несовершеннолетних, тюрьма… Будьте повнимательнее". На что Логвиненко не нашел ничего лучшего, как возмутиться: " Кто его к нам привел? Куда смотрит отдел кадров?".

Понятно, возмущается Володя в отсутствие Кемпила. В его присутствии

Логвиненко держит рот на замке. Ермек советуется с Рахимжаном

Орумбаевым: "Как нам себя вести с Кулунбаевым?". Орумбаев из тех, кто много чего знает про людей и советует Кокееву:

– Его не надо задевать.

Ермек и не думает обижать Кемпила, потому и не забывает держать в кармане контрольные три рубля для лаборанта.

Для НИИ, для науки вредно вариться в собственном соку. Время от времени научную мысль нужно чем-то, или кем-то, шурудить. Такие как

Кемпил как раз и разгоняют тоску рутинной жизни экспериментаторов. В общем, не спроста в те времена раздавались сожаления, что отечественная наука далека не только от производства, но и, что там говорить, от самой жизни.

Кемпил близко сошелся с Гуррагчой. Крепко сбитый монгол тоже проказник, но проказник подпольный.

Он и провожал Кемпила в колхоз.

На подготовку к первым в своей жизни сельхозработам мой молодой друг отвел полный рабочий день. Перестирал рубашки, погладил брючи, помыл кеды. Тетя Гуля, мама Кемпила нажарила сыну баурсаков с беляшами. Поверх одежды и еды положил Серик Кулунбаев в рюкзак шахматы, колоду карт, семь бутылок вина.

Комсомольский секретарь Головин – спортсмен серьезный, кандидат в мастера по современному пятиборью. В автобусе он и другие молодые сотрудники ждали появления Кемпила. Первая партия институтских отправлялась на уборку огурцов. Амбалистый кадровик – бывший милицейский майор, через каждые полчаса справлялся: "Кулунбаев не появился?",

С двухчасовым опозданием, груженный огромным рюкзаком, подошел

Кемпил. За ним следом, хихикая, зашел в автобус Гуррагча. Кемпил пьянючими глазами осмотрел салон: "Где мое место!".

Головин только и успел спросить:

– Почему опаздываешь?

Спросил и тут же попенял себе за любопытство. Потому что Кемпил только того и ждал, и без задержки наступил на блатную педаль. . Серик Кулунбаев набрал в легкие воздух.

– Я тебя, комсюк, сейчас загасю! – Кемпил замахнулся на вожака указательным пальцем.

Головин побледнел и попятился. Гуррагча завизжал от удовольствия.

Распалившийся Кемпил наступал на комсомольца.

– Я только спросить хотел… – Головин заикался и продолжал пятиться назад.

– Я тебе сейчас так спрошу! Сучонок! – страшным голосом заорал

Кемпил. – Проси прощения!

Монгол изнемогал от смеха. В автобус влетел кадровик: "Не болган?!".

Кемпил в миг переменился, согнулся, и, держась за сердце, заскулил:

– Агай! Меня обижают.

У Гуррагчи не осталось сил смеяться, он всхлипывал. Кадровик опытным глазом зыркнул на Кемпила и остальных, все понял и спросил:

"Ким?",

– Вот этот лезет ко мне. – Кемплуга показал на Головина.

Инспектор отдела кадров погрозил пальчиком Головину.

– Ты что! – одернул он вожака и сказал. – Нельзя.

Комсомолец молчал. Кадровик обернулся к Кемпилу.

– Серик, сейчас ты болеешь. Иди домой, отдохни. В колхоз можешь поехать послезавтра. Хорошо?

И бумажка приклеена у тебя на носу…

Позвонил дядя Боря: "Наш земляк Такен Нургалиев обещал устроить тебе прием у Кацая". Надо идти на прием к первому заместителю прокурора республики. Первый зампрокурора отвечает за следствие и надзор.