Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

"Пошли быстрей". – не оглядываясь, сказал я своим и прибавил шаг.

"Большой, кажется не заметил меня. – подумал я. – Надо быстрей линять отсюда".

У входа в магазин меня догнал протяжный голос Большого:

– Бека! Ты куда? Подожди!

Я обернулся. От компании вместе с Большим отделился и Ес Атилов.

– Ты че это, проходишь мимо и не здороваешься? – Большой улыбался.

– Привет.

– Извини, не узнал. Привет.

Ес кивнул мне. Я молча ответил тем же.

– Как дела?

– Да так… Ниче вроде.

– Где Доктор?

– Не знаю.

– Слышал я, – Большой приблатненно раскачивался из стороны в сторону, – В тюрьме он.

Атилов поглядывая по сторонам, медленно изучал меня.

– Да.

– Ну что ж… – Большой уже не улыбался, но был спокоен и доброжелателен.

Наверное, стоит наконец объясниться.

– Эдик, надо было тебе буриться к нам в дом из-за пятидесяти рублей?

– Что-о?! – Большой подловил меня и включил нагнетто.- Что ты сказал?!

Шалгимбаев рассвирипел.

– Доктор позорит Нуртаса! А ты тут мне п…шь, х… знает что!

– Да ладно, отдам я тебе эти деньги…

– Что-о?! Отдашь? – Большой убавил громкость.- Давай.

– Сейчас нет с собой. Позжее…

– Позжее? Нет брат, давай сейчас.

– Ну нет у меня сейчас… Ты что, Эдька?

– Что, что… – проворчал Большой. – Следи за метлой.

Мужики поджидали меня у магазина с тушаком "Таласа".

– Пошли во двор, – сказал я и добавил, – Не оборачивайтесь.

Мы зашли за трансформаторную будку. Пельмень спросил: "Что они хотят?". Я отмахнулся. Потом. Успел сделать пару глотков из горла и увидел в проходе между будкой и забором Еса Атилова с Дастиком и

Жумабаевым.

Ес пальцем поманил меня к себе.

Я зашел за будку.

Мы стояли одни.

– Что?

Атилов бросил короткое:

– Снимай пиджак.

На мне был кожаный пиджак монгольского покроя.

– Ты что?

– Снимай, тебе говорю. – стеклянные глаза Еса налились тоской.

– Когда-нибудь тебе будет стыдно за это.

– Ты давай тут… – Ес качнулся. – Сейчас буцкану…

Здоровый он и главное, непредсказуемый. Пожалуй, буцканет.

– Ты на х… за Доктора влезаешь? Слышал я, что бабу свою он порезал, чтобы от нас оторваться. Брат, брат… Что брат? Я вот об своего старшего брата Ивана все кулаки отбил. И ничего. Хоть и брат он мне. А ты… Ты забыл, как в детстве гнилил? Сейчас на людей не смотришь… Отскочил… Ишь ты какой… Проходишь мимо и нос воротишь.

"Что делать? – думал я. – Пиджак не стоит буцкалова. Но щенок парафинит меня по всей форме".

– Ты же ни фига не волокешь. – Атилов медленно покачивался. – Не волокешь, и лезешь не в свои дела. Три года назад искал в центрах, кто убил Нуртаса. И не понимаешь, что если б нашел, тебя бы самого убили…

Что он мелет?

– Снимай пиджак. – повторил Ес. – Тебе же лучше будет. – И прибавил. – Я на лыжах.

Пиджак отдать нетрудно. Но о том, что меня раздел знакомый щенок, станет известно всем. Что ж…

– Забирай, – я снял с себя кожанку.

Опустив глаза я вернулся к своим. Они увидели меня в рубашке и все поняли. Бирлес правда, чтобы окончательно убедиться, спросил:

– Где пиджак?

– Снял этот…

Серик Касенов промолчал, Пельмень сказал:

– Правильно сделал, что отдал. Ес еб…й.

– Что будем делать? – спросил я. – Против Большого и этого… за меня никто не пойдет.

– Я попрошу Каната помочь. – сказал Бирлес.

Его близкий друг Канат каратист, преподает в МВД технику рукопашного боя.

– Ты думаешь, он впряжется?

– Вы же знакомы друг с другом. Скажу ему, что унизили моего старшего брата.

– Ладно. Винишка не осталось?

– Пока вы разговаривали… – начал Пельмень.

– Ясно, – прервал его я и пощупал рукой плащ Бирдеса. – Дашь до дома добраться?

Мама слушала, не перебивая и хмурилась.

Я закончил и она тяжело задышала. Набрала номер Шалгимбаевых:

– Света, Эдька дома? Что? Давно не живет с тобой? Хорошо… Да так…

Она положила трубку и объявила: "Все. Я их всех посажу!".

– Мама, не надо… – я не знал что делать, но и понимал, что оставлять без обратки нельзя. – Они…

– Не бойся. Я их всех посажу и никто тебя не тронет.

Она отыскала в своей записной книжке номер телефона свата

Шарбану. Свежий родич работал инспектором уголовного розыска МВД.

– Нургалым? Мен Шаку-апай… – она быстро рассказала свату про пиджак и попросила срочно арестовать Шалгимбаева с Атиловым.

Предупредила, что я перепуган и прошу обтяпать дело без заявления в милицию.

Она прошла на кухню. Спросила, буду ли ужинать. Какой ужин?

Я позвонил Кэт:

– Меня опустили.

– Как?

– Один знакомый щенок раздел меня.

– Вечно с тобой что-нибудь происходит.

Ну, падла! Кругом одно говно и сам я по уши в говне.

Главным виновником мама считала Шалгимбаева. Я – Атилова.

Век- через век…

Утром подошла Надя Копытова.

– Бектас, съезди с Николаем Тимофеевичем в суд.

– Для чего?

– Я сказала ему, что ты можешь выступит свидетелем.

Скандал в семье Сподыряка разгорелся вновь. Наде нельзя отказывать. Какое бы ни было у тебя настроение.

– Хорошо.

Сподыряк привез меня из Ленинского райсуда на работу ближе к обеду. Тереза Орловски уже была на месте. С ней пошли на чердак. Кэт пробовала увязаться за ней, я ее отправил назад: "Иди работай".

– Вот так-то, Наташа, – я рассказал ей о вчерашнем и ждал совета.

– Тетя Шаку правильно делает, – сказала Орловски. – Их надо посадить.

– Правильно-то правильно. – Кто же меня поймет, что творилось у меня внутри? – Кроме того, что, если по-честному, я бздю, дело еще и в том, что с этим шакалом в детстве мы жили по соседству. Своих сажать нельзя.

– Вот видишь, своих сажать нельзя, а грабить своих можно? -

Наташа не по годам рассудительна. – Они тебя не пожалели… А ты их жалеешь.

– Да не жалко мне их. Если хочешь знать, то на самом деле я их хочу навсегда запрятать в тюрьму. Дело еще вот в чем… В центрах еще живут пацаны, которые помнят меня. Как я буду выглядеть в их глазах?

– Плевать на них. Дай сигарету, – Тереза Орловски прикурила. -

Спасибо. Бяша, перестань бздеть и думать о том, что кто-то что-то может сказать, что-то подумать. Если ты отступишь, завтра они будут об тебя ноги вытирать. Слушайся тетю Шаку.

После работы позвонил Нургалым. Оперативник предложил встретиться на улице.

– Без твоего заявления никак нельзя, – сказал Нургалым. Шаку-апай сказала мне, что ты боишься их. Не бойся, они тебе ничего не сделают.

– Значит, без заявления нельзя?

– Нельзя.

– Хорошо, в понедельник я передам вам заявление.

– До понедельника еще два дня. – Нургалым взял меня за руку повыше локтя. – Ты давай вот что. – Он вытащил из кожаной папки лист бумаги. – Пиши сейчас. На имя начальника уголовного розыска республики полковника Федорова.