Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

– Мне даже жалко стало ее…

– Мама, ты что делаешь? – упрекнул ее Шеф. – Нельзя обижать внучек.

– Родных внучек? Ай! – брезгливо поморщилась Ситок. – Добро я собираю для твоих и Бектаса детей.

…Пришло письмо из Ленинабадской области от Розы. Папа переписывается с ней с 65-го года.

"Из Хорога мы переехали в Бустон. Дали нам коттедж с садом. Хаджи получил место управляющего районным банком. Бахтишка перешел в третий класс, Эллочка пойдет в школу на следующий год.

Тетя Шаку, с нами по соседству живет семья районного прокурора.

Они казахи. Дочь их закончила в Душанбе университет. Работящая и скромная. Вот бы вам такую невестку… Главное, что она казашка…

Я вспоминаю 61-й год… Приехала искать отца, а нашла вас. Дядя

Абдрашит в одном из писем назвал меня своей дочкой…

Самый тяжелый для меня день в году – 9-е мая. Народ празднует

День Победы, а я плачу и думаю: как жаль, что на войне не убили моего отца

Тетя Шаку, вы бы приехали к нам. В саду у нас растет виноград, полно абрикосов. Вы сидели бы в тени и пили чай из большого самовара…".

Дядя Кулдан здорово бы обрадовался, прочитав последнее письмо дочери. Определенно отцы, как бы они не провинились перед детьми, нужны последним для записи в автобиографии. "Служит на погранзаставе" или "погиб смертью героя…".

Роза или наивная, или не соображает, как обрадовала и мою маму находкой для нее снохи. "Главное, что она казашка…". Подумать только.

Очередь освещать международное положение дошла до Лал Бахадур

Шастри. Два дня Шастри не выходил из институтской библиотеки: конспектировал подшивки еженедельника "За рубежом". В лаборатории политинформация.

– А дело было так. – Шастри начал с революции в Португалии.

Прошло два месяца после апрельского выступления офицеров,многое что изменилось с тех пор, самих военных социалисты успели отстранить от государственных дел, а аспирант Озолинга рассказывал об апрельских событиях так, как будто по секрету посвящал нас в свежайшие новости клуба сильных мира сего. Оторвав голову от тетради с конспектами,

Шастри сообщил. – Кто-то позвонил на радиостанцию и сказал: сегодня будем петь песню.

Хаки разбирал смех. Муля заинтересовался:

– Кто звонил?

– Личность звонившего до сих пор не установлена. Известно только то, что именно он предупредил о песне.

– А-а. – протянул Муля.

– Это что такое? – Каспаков повернулся к докладчику. – Что еще за песня?

– Песня… – заморгал глазами Шастри. Он листал тетрадь. Название забыл…

Жаркен Каспакович плохо переносит неточности, не любит намеки и двусмысленности в политике.

– Я что-то не пойму. Ты о чем Нурхан? – Каспаков надулся. – Ну и что, что сегодня будем петь песню? Причем здесь песня?

Поднял руку Ерема.

– Можно, я расскажу, как было дело? – Ерема светился таинственностью. – Песни никакой не было. Все началось с того, что сбежал Катаэну.

– Жаркен Каспакович в задумчивости почесал нос.

– Катаэну? Что за Катаэну?

– Кандидат технических наук. – расшифровал Зяма.

Ерема снисходительно улыбнулся.

– Не-е-ет… Толик, ты не понял. Катаэну бывший премьер-министр

Португалии.

– О. господи… – облегченно вздохнул Каспаков. – Надо же умудриться. Катаэну. – повторил Жаркен Каспакович и поправил Ерему.

– Каэтану. Марселу Каэтану.

– Да… Катаэну… – согласился Ерема и продолжил вещать заговорщицким голосом. – У меня еще для вас новость. Ночью я слушал

"ГолосАмерики". Брежнев продает оружие Мумуару Каддафи.

– Не Мумуару, а Муамару. – уточнил завлаб и цвиркнул сквозь зубы.

– Еще один путаник.

– Мой муж не путаник! – крикнула с места Марьяш.

Каспаков хмуро посмотрел на нее, что-то неразборчиво буркнул под нос и повернулся к Шастри.

– Ты вчера смотрел программу "Время"?

– Он вечером гулял с сыном! – вновь возмутилась жена Шастри.

– Эй, ты что лезешь! – Каспаков сердито смотрел на Марьяш.

– Я не лезу! – Марьяш плевать на то, что политинформация и думала она только о том, как помочь Шастри. – Это вы лезете к моему мужу!

Каспаков занервничал

– Во что превращаете политическое мероприятие? А? Один тут песни поет, другой тоже, бог знает что, несет. – Он обозлено посмотрел на

Марьяш. – Тут еще эта…

– Я вам не эта!

– Татарчонок разбушевался. – засмеялся Хаки.

– Фальсикаторы истории за работой. – подвел черту Зяма.

Каспаков бросил ручку на стол.

– Так оно и есть.

Марьяш ревниво охраняет мужа и принимает за чистую монету любые его слова. В женской консультации, куда она пришла в третий раз на аборт, ей посоветовали уговорить мужа пользоваться презервативами.

– Ему нельзя носить резиновое. – заявила татарчонок.

– Почему? – спросила врач.

– Муж говорит, что от презерватива у него ревматизм.

…Хаки живет на квартире у Саяна. У двоюродного брата семья, тесная трехкомнатная квартира в центре, которую Кунаев дал Ташеневу взамен председательской, после снятия с должности. Жумабек Ахметович с лета 61-го работает в Чимкенте заместителем Председателя

Облисполкома по каракулеводству.

Ходят слухи, будто Хрущев снял Ташенева из предсовминов за то, что последний поскандалил из-за намечавшейся передачи шести северных областей Казахстана Российской Федерации с первым секретарем

Целинного крайкома Соколовым.

– Из всех казахов только Жумабек мог так поступить. – сказала

Ситок и добавила. – Он дал квартиру твоему отцу, но не дал своему старшему брату Касену.

Старший брат Жумабека Ахметовича рядовой железнодорожник, его большая семья живет в Целинограде, в натуральной землянке.

Ташеневу в свое время говорили: "Почему не сделаешь квартиру

Касену?". "Не положено". – отвечал предсовмина.

Похож или нет характером на своего отца Саян, я пока не знаю.

Посмотришь на него, вроде флегма. Щелкает как орехи кроссворды в

"Огоньке", много знает о кино.

Хаки сын железнодорожника Касена. У него привычка по пьянке терять часы. Жумабек Ахметович хорошо наслышан, как пьет племянник и, когда замечает его без часов, то догадывается, при каких обстоятельствах он их в очередной раз потерял.

Шеф не любит носить часы. Всякий раз, когда у него они появляются, отдает их мне. Я тоже легко обхожусь без часов и к очередному приезду в Алма-Ату отца Саяна страхую Хаки: "Возьми и больше не теряй".

Хаки умеет подкалывать, хотя трезвый – мямля из мямлей. Когда же выходит из пьянки, превращается в профессора Плейшнера – озирается, вздрагивает. Вот когда напьется, тогда превращается в форменного генерала Гудериана.

В июле прибежал утром на работу переполошенный.

– Быстро пошли.- он схватил меня за руку.

– Куда?

– Я болею.