Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

"Черный строй идет полем".

Перестань, Абдрашит. Ребенка испугаешь. (каз)

Рвет желчью. (каз)

Да поможет тебе бог! (каз.)

Черная душа. (каз.).

Шайтаньи проделки. (каз.).

Сволочь. (каз.)

Бог свидетель. (каз.).

Хватит, хватит… (каз.).

Черная душа. Завистница. (каз.).

Что, Бетховен тоже глухим был? (каз.).

Вот оно что… (каз.).

Этот… Из школы… (каз.)ю

Умрешь! (каз.).

Дорогая, наблюдай.. Будь начеку. (каз.).

Свиная голова. (каз.).

Какой дурак этот Кулдан. (каз.).

Не стучи! (каз.).

Если не бросишь, в дурдом сдам. (каз.)

Зять. (каз.).

Это Сталина слова? Читай дальше. (каз.).

У Хрущева голова не работает. (каз.).

Разве можно слова Сталина про котят приводить? (каз.).

Знаю. Но вы ничего не понимаете. Спору нет, Сталин кровопийца, но он слов на ветер никогда не бросал. Вот увидите. (каз.).

Пускай будет мещанство. (каз.).

Куда запропастился этот Гоцмах? (каз.).

Откуда взялся этот Гоцмах? (каз.).

Это не фуфло. Ты не понимаешь. (каз.).

Не знаю… Меня они тоже обзывают… Биток, Ситок… (каз).

Не болтай! (каз.).

Анаша (каз).

Ерунда. (каз.).

Прекрати! заткнуть рот. (каз.).

Я нечаянно съела. (каз.).

Я тебе устрою. ((каз.).

Быстро принеси полотенце! (каз.).

Замолчи! (каз.).

Верь богу. (каз.).

Нассал я на бога. (каз.).

Не говори так! (каз.).

Накличешь на свою голову. (каз.)

Вставай. Ты разве забыл?

Надо идти.

Однако, за что обижаешь Аблая? Может быть тебе лучше задний проход стиснуть и помалкивать? (каз.).

Брат? (каз.).

Не болтай! Я объективная. (каз.).

Ты дурак. (каз.).

Медведь идет. (каз.).

Какой еще засранец? (каз.).

Обыкновенная тюрьма. (каз.).

Тебе пора за границей побывать. (каз.).

Я Берикпол. (каз.).

Теперь ты понял с кем имеешь дело? (каз.).

Понял, понял. (каз.).

А как же. (каз.).

Разве можно такие слова говорить старшему брату? (каз.).

Бектас в курьез едет. (каз.).

Ай, откуда я знаю. (каз.).

Продолжение романа

____________________

По оранжевым бульварам… Это было точно в сказке… Ветер вдруг листву уносит… Хоп! Нужна завязка, а потом поедем и махнем рукой… Ползи Еремеев, это твое последнее испытание…Итак, начали!

Глаза блестели как агаты,

И на щеках играла кровь…

Как модно,

Как модно,

Танцуют пары под аккорды

И можно, и можно

Говорить свободно

Про жизнь и про любовь…

"Старик ласково взглянул на него.

– Наверно, это и есть твой путь, Иозеф. Ты знаешь, что не все согласны с Игрой. Говорят, что она просто заменитель искусств, а игроки просто беллетристы, что их нельзя считать людьми по-настоящему духовными, что они всего-навсего свободно фантазирующие художники-дилетанты. Ты увидишь, что тут соответствует истине. Может быть, по своим представлениям об Игре ты ждешь от нее большего, чем она даст тебе, а может быть, и наоборот. То, что игра сопряжена с опасностями, несомненно. Потому-то мы и любим ее, в безопасный путь посылают только слабых. Но никогда не забывай того, что я столько раз говорил тебе: наше назначение – правильно понять противоположности, то есть сперва как противоположности, а потом как полюсы некоего единства. Так же обстоит дело и с игрой в бисер. Художнические натуры влюблены в эту игру, потому что в ней можно фантазировать; строгие специалисты презирают ее – да и многие музыканты тоже, – потому что у нее нет той степени строгости в самом предмете, какой могут достигнуть отдельные науки.

Что ж, ты узнаешь эти противоположности и со временем обнаружишь, что это противоположности субъектов, а не объектов, что, например, фантазирующий художник избегает чистой математики или логики не потому, что что-то знает о ней и мог бы сказать, а потому, что инстинктивно склоняется в какую-то другую сторону. По таким инстинктивным и сильным склонностям и антипатиям ты можешь безошибочно распознать душу мелкую. На самом деле, то есть в большой душе и высоком уме, этих страстей нет. Каждый из нас лишь человек, лишь попытка, лишь нечто куда-то движущееся. Но двигаться он должен туда, где находится совершенство, он должен стремиться к центру, а не к периферии. Запомни: можно быть строгим логиком или грамматиком и при этом быть полным фантазии и музыки. Можно быть музыкантом или заниматься игрой в бисер и при этом проявлять величайшую преданность закону и порядку. Человек, которого мы имеем в виду и который нам нужен, стать которым – наша цель, мог бы в любой день сменить свою науку или свое искусство на любые другие, у него в игре в бисер засверкала бы самая кристальная логика, а в грамматике – самая творческая фантазия. Такими и надо нам быть, надо, чтобы нас можно было в любой час поставить на другой пост и это не вызвало бы у нас ни сопротивления, ни смущения.

– Пожалуй, я понял, – сказал Кнехт. – Но разве те, кому свойственны такие сильные пристрастия и антипатии, не обладают просто более страстной натурой, а другие просто более спокойной и мягкой?

– Кажется, что это так, но это не так, – засмеялся мастер. -

Чтобы все уметь и всему отдать должное, нужен, конечно, не недостаток душевной силы, увлеченности и тепла, а избыток. То, что ты называешь страстью, – это не сила души, а трение между душой и внешним миром. Там, где царит страстность, нет избыточной силы желания и стремления, просто сила эта направлена на какую-то обособленную и неверную цель, отсюда напряженность и духота в атмосфере. Кто направляет высшую силу желания в центр, к истинному бытию, к совершенству, тот кажется более спокойным, чем человек страстный, потому что пламя его горения не всегда видно, потому что он, например, не кричит и не размахивает руками при диспуте. Но я говорю тебе: он должен пылать и гореть!

– Ах, если бы можно было бы обрести знание! – воскликнул Кнехт.

– Если бы было какое-нибудь учение, что-то, во что можно поверить.

Везде одно противоречит другому, одно проходит мимо другого, нет уверенности. Все можно толковать и так, и этак. Всю мировую историю можно рассматривать как развитие и прогресс, и с таким же успехом можно не видеть в ней ничего, кроме упадка и бессмыслицы. Неужели нет истины? Неужели нет настоящего, имеющего законную силу учения?

Мастер ни разу не слышал, чтобы Иозеф говорил так горячо.

Пройдя еще несколько шагов, он сказал:

– Истина есть, дорогой мой! Но "учения", которого ты жаждешь, абсолютного, дарующего совершенную и единственную мудрость, – такого учения нет. Да и стремиться надо тебе, друг мой, вовсе не к какому-то совершенному учению, а к совершенствованию себя самого.

Божество в тебе, а не в понятиях и книгах. Истиной живут, ее не преподают. Приготовься к битвам, Иозеф Кнехт, я вижу, они уже начались".

Герман Гессе. "Игра в бисер". Роман.

Сущую банальность, что главный враг человеку он сам, институтские часто слышат от Чокина. При этом директор умалчивает о том, что прежде, чем разбираться с собой, поперво следует прижать врагов внешних.