Владимир Круковер - Девять опусов о зоне

Тут можно читать онлайн Владимир Круковер - Девять опусов о зоне - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Современная проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Владимир Круковер - Девять опусов о зоне краткое содержание

Девять опусов о зоне - описание и краткое содержание, автор Владимир Круковер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Просто книга о тюрьме и зоне

Девять опусов о зоне - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Девять опусов о зоне - читать книгу онлайн бесплатно, автор Владимир Круковер
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Огромная камера (это она такой после карцера кажется) вся заставлена койками. И не простыми койками, а в три яруса. Последний ярус где-то под потолком маячит. Слева огромный старинный унитаз на котором по немецки написано "water". Над унитазом сиротливый краник, к носику которого зачем-то чулок привязан. Справа стол, табуретки, шкафчик над столом.

Стоит профессор на входе, матрасик у него под мышкой свернутый, а на него с нижних кроватей зэки глядят. Глядят на него граждане подследственные, а у профессора душа в пятки уходит и чувствует через эти пятки холодок цементного пола.

Тут кто-то как гаркнет:

– Бармалей, привет! Надолго к нам?

И второй голос встрял:

– Братцы, это же Гоша. Ну, теперь живем, теперь в хате порядок будет. Давай, Гоша, барахлишко-то, чего в дверях стал, как не родной?

Только профессор вознамерился на ближайшую коечку присесть, как кто-то принял у него из рук матрац, кто-то подставил табуретку.

Информация сыпалась со всех сторон.

– Там пока Жиган спал, так это ничего, он сейчас переляжет.

– А у нас тут петушок есть. Ты ничего, Бармалей, что перух в камере? Если нет, так мы тотчас его на легавый шнифт пустим.

– Гоша, в кандее-то сколько оттянул? Сейчас, сейчас чефар наладим, сахар есть, хлебушек вольный, сало. Тут один дачку вчера получил, да отоварка была два дня назад.

– Гош, ты, говорят, под психа закосил? Чего это? Али статья на вышак тянет?

– Ты че молчишь-то?

Последняя фраза дошла до сознания профессора и он дернулся встать. И тот же голос, уже испуганный, сообщил:

– Да коси ты, коси. Нам-то что.

Перед удивленным профессором выросла груда нехитрых тюремных продуктов. Кто-то в углу, в нейтральном для просмотра через глазок поле, варил чай на одеяле. Койку профессору застелили в левом углу на низу, он предположил, что это место в головах считается наиболее престижным, и не ошибся. Тело Гоши-Бармалея, убившее тело Дормидона

Исааковича, искупало свой грех перед сознанием профессора. А сознание робко думало, боясь выдать свое присутствие в Гошином теле.

Профессор ел. Набитый рот оттягивал неизбежность разговора, в котором только легенда о его ненормальности могла помочь. Профессор ел шматки жирного сала, огромные куски хлеба, жирно намазанные маргарином, селедку, сахар-рафинад, макая его в кружку с водой.

Глаза профессора созерцали эту еду с ужасом и отвращением. А рот, ничего, – ел: зубы жевали, язык вилял, глотка глотала, желудок довольно урчал.

Профессор съел все, что перед ним поставили, рыгнул, утер рот и хладнокровно закурил сигарету "Памир".

И сказал, пуская струю дыма:

– Благодарю вас, коллеги, все было очень вкусно. Никогда не думал, что подобная вульгарная пища может быть такой приятной на вкус.

Камера затихла. Было слышно, как жужжит одинокая муха.

– В чем дело, товарищи подследственные? – встревоженно спросил профессор. – Возможно, вас шокировала моя благодарность? Я слышал, что в уголовном кругу подобную вежливость принимают за сентиментальность. Это в корне неверно, поверьте. Форма благодарности может маскироваться в любых семантических оборотах, но суть ее остается неизменной.

Камера грохнула.

Смеялся басом цыган Жиган, смеялся козлиным тенором гомосексуалист Лизя, смеялся какой-то рыжий мужик, кашляя и задыхаясь. Смеялись все. Открылось окошко встревоженного охранника.

Надзиратель всмотрелся в полумрак камеры, пытаясь постичь причину столь активного, заразительного смеха, сразу же отказался от этой попытки и тоже засмеялся, закрывая окошко, засмеялся, будто заплакал, мелко и тревожно, как смеются только надзиратели со стажем.

Засмеялся и профессор. Он смеялся грубым мужским смехом бандита

Гоши, Гоши-Бармалея. Этот смех перекрыл другие голоса и гулко поплыл по коридорам старой тюрьмы, маленькой вселенной страха, боли и насилия в большом мире зла, добра и равнодушия.

ОПУС ТРЕТИЙ (КАЛИНИНГРАД, НАРОДНЫЙ СУД)

"На одном пейзаже Ван Гога люди отбрасывают тени,

а деревья лишены их. Помните Сикстинскую Мадонну?

Заметили, что у папы Сикста шесть пальцев на руке?"

Верт.

Если в коридоре воняет мышами, стулья для посетителей разномастные и пошарканные, двери скрипят, а в одной из комнат на стене герб СССР,

– это значит, что вы попали в народный суд.

Тут все народное: и стулья, и мыши, и судьи, и подсудимые.

Когда-то профессор защищал докторскую диссертацию. Он остро помнит подсчет шаров – а ну, как черных окажется больше и его провалят. Ожидание было мучительным, профессор постарел тогда от переживаний. Но разве могут идти в сравнение те, жалкие потуги на переживания, по сравнению с тем, что профессор испытывал сейчас.

Суд, народный и справедливый суд, последняя надежда избавиться от незаслуженного наказания!

Сегодняшнему дню предшествовало многое. Но все кошмары пребывания в тюрьме, в чужом и странном обществе, в чужом теле, наконец (хотя профессор не мог не признать, что молодое и крепкое тело Гоши имело перед его старым телом ряд преимуществ), смягчались надеждой на временность их существования. Профессор надеялся, что именно в суде он сможет доказать свою непричастность к преступлениям Гоши, что именно суд, в отличие от нахального следователя, сможет проанализировать все факты и признать профессора – профессором, пусть даже в иной оболочке.

Правда, тут у профессора возникали некоторые подозрения.

Марксистское мышление Дормидона Исааковича напоминало ему, что сознание вторично. Следовательно, за материальные проступки материального объекта – Гошиного тела – ответственность должно нести оно же, а пребывание в данный момент в этом теле иного сознания не меняло его вины.

Но профессор старался не вдаваться в философские нюансы. Он считал себя, и вполне справедливо, иным человеком, ибо его сознание вселилось в преступное тело уже после совершения оным преступления.

Профессор же во всех случаях был не более, чем жертвой. Причем, жертвой двойной. Ему даже вспомнилось зачем-то знаменитое сталинское

"дети за родителей не отвечают". Он не знал, как эта цитата может ему помочь на суде, но на всякий случай держал ее в памяти.

Профессор вышел из "воронка" и Гошино тело уверенно пронесло его по скрипучим половицам народного суда. Конвоир отстегнул наручники, профессора усадили за невысокий загончик для подсудимых, зал наполнился скучающими бабками, любящими бесплатные развлечения, появились и люди знакомые, университетские, но Дормидон Исаакович сдержал себя, понимая, что выкрики грубого мужлана ничего не скажут коллегам, и сберегая энергию аргументов до заключительного боя за справедливость – до суда.

Сердце профессора дрогнуло, когда он увидел скорбное лицо

Читать дальше
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Владимир Круковер читать все книги автора по порядку

Владимир Круковер - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Девять опусов о зоне отзывы


Отзывы читателей о книге Девять опусов о зоне, автор: Владимир Круковер. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

Напишите свой комментарий
x