Владимир Царицын - Дерево Серафимы

– Мне не обидно. Я понимаю, двадцать один год вы с Андреем прожили под одной крышей. Понятно, что именно его ты считаешь своим отцом.

– Но я всегда знала, что мой настоящий отец жив, и живет далеко.

Знала, но…

– …не горела желанием увидеться, – продолжил я за нее.

– Не горела, – согласилась Ева. – Это правильно сказано.

– И что же произошло? Почему вдруг решила приехать и увидеть меня?

– Хотела кое в чем убедиться.

Я не стал спрашивать, в чем хотела убедиться Ева. Предполагая, что может возникнуть очередная неловкость, я решил начать знакомить

Еву с моим жилищем.

– Вот это гостиная, – начал я. – Я здесь…

– Принимаете гостей?

– Принимаю. Но редко. Ко мне не часто наведываются гости. Чаще всего я здесь валяюсь на диване, читаю, телевизор смотрю. Но и это редко. В основном я на работе пропадаю целыми днями. Домой прихожу, ужинаю и в постель. Перед сном газеты просматриваю.

Ева задумчивым взглядом окинула мою гостиную и кивнула головой, но вместо оценки жилища, сказала другое:

– А какой у вас бизнес?

– Поставки промышленного оборудования. Выполняю, так сказать, заявки своих не особенно многочисленных клиентов.

– Торговля? Или производство?..

– Торгую помаленьку, – вынужден был признаться я. – А вот это мой кабинет. Сам не знаю, зачем он мне нужен. Я туда захожу только палас пропылесосить, да пыль протереть.

Я показал Еве свой кабинет, который со временем стал похож на склад ненужных вещей. Наверное, если бы я заранее не обозвал эту явно лишнюю для меня комнату кабинетом, Ева так бы и решила, что это склад, или, проще говоря – кладовка.

– Вы действительно живете один, – констатировала она.

– У тебя были сомнения?

Ева взглянула на меня и промолчала.

– Самые обитаемые места в моей квартире, – продолжал я экскурсию по дому, – кухня да спальня. Причем, наверное, спальня – наиболее обитаемое.

Я увидел, что Ева замерла на пороге спальни.

– Мама…

Она увидела портрет Серафимы в траурной рамке.

– Да, – мрачно подтвердил я, – это твоя мама. Моя любимая Сима.

– Теперь я вижу, что вы любили ее. Я читала о вашей любви в письмах, но теперь я увидела… Вы действительно любили маму.

Она посмотрела мне в глаза, и я увидел, что они у нее влажные. И теплые, очень теплые.

– Я и сейчас люблю Симу, – сказал я.

– Да… – задумалась Ева. Смахнув слезу, спросила: – А это то самое дерево Жизни?

– То самое. Только я зову его деревом Серафимы.

– Оно цветет раз в сто лет, – вспомнила Ева.

– Раз в сто лет. Оно цвело месяц назад. У него были большие красивые цветы. Белые, похожие на цветы хризантемы. Жаль, что ты не видела. Теперь придется ждать еще сто лет до нового цветения.

– Я не дождусь, – грустно сказала Ева.

– Ты замужем? – спросил я.

– Нет.

– Значит, и детей у тебя нет?

Ева отрицательно покачала головой.

– Когда-нибудь у тебя будут дети. И обязательно будут внуки. Они дождутся.

– Вы хотите отдать дерево Серафимы мне? Чтобы мои внуки увидели, как оно цветет?

Мне очень хотелось ответить ей: "Я хочу, чтобы ты жила со мной, дочка. Я хочу нянчить твоих детей, своих внуков, я хочу увидеть и своих правнуков". Но я не сказал. Впрочем, этот невысказанный ответ она, наверное, прочитала в моих глазах. И, наверное, мы оба одновременно подумали, что это мое желание из области фантастики.

Хотя… А почему нет?

– Мы можем жить вместе, – глухо сказал я.

Ева промолчала. Она смотрела на меня, и в ее глазах было смятение. Я пожалел, что произнес эти слова.

"Ну, да, – подумал я, – размечтался, старый дурень! Это было бы слишком большим счастьем для меня. Я недостоин этого счастья. Или все-таки достоин?.. Я всю жизнь любил и люблю одну женщину. Грешил?

Да грешил, но за грехи свои сполна рассчитался. Я едва не умер, Сима вытащила меня с того света. Для чего-то же она меня вытащила? Для чего? – Я вдруг понял: – Сима или судьба или кто-то всевышний решил, что я достоин счастья еще немного пожить. И хотя бы одно то, что я теперь знаю – у меня есть дочь – это и есть счастье. А расстояния?

Ерунда. Я не олигарх, но вполне обеспеченный человек. Куплю билет, открою визу и слетаю в Америку. И Ева если захочет, а она, думаю, захочет, будет прилетать ко мне. Мы будем видеться. Я увижу своих внуков, мне разрешат понянчиться с ними".

Я бы еще долго размышлял на эту тему, и мы бы с Евой молчали. Это не было бы тягостным молчанием, а только небольшим затишьем перед словесным объяснением Мы бы обязательно перешли с Евой от мыслей и мысленных предположений к обсуждению наших дальнейших планов.

Но пришел Егор и принес торт. Едва парень показался на пороге, щеки моей дочери вспыхнули румянцем.

А ведь Еве понравился мой молодой друг! И по всей вероятности

Егору Ева тоже понравилась. Она просто не могла ему не понравиться, такая красавица… Кто знает? Может быть, у них что-нибудь получится? Может, между молодыми людьми возникнет чувство? Любовь? Я бы, наверное, этого хотел. Но… кто знает? Пусть будет, что будет.

Время покажет. А оно у нас у всех есть.

Апрель – июнь 2007г.