Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Прихлебывая пиво, обсудили и это. В итоге сошлись на том, что наступили такие интересные времена, что мудаки процветают, а хорошие люди – далеко не всегда.

– Кстати, старшего брата Игореши Полянского помнишь? – спросил

Хомяков Павла.

Павел не помнил никакого Игореши Полянского, ни, тем более, его брата.

– Такой худой, длинный! – Хомяков ладонью высоту показал. -

Короче, он еще с малых лет на дух не переносил СССР. Еще учась в школе, говорят, изготавливал и расклеивал маленькие такие листовочки с надписью "Брежнев-мудак" и расклеивал в людных местах, а в спорте всегда болел за иностранцев – за любых, лишь бы не за СССР, и сразу, как только появилась возможность, уехал из страны. Это была какая-то маниакальная трудно объяснимая генетическая ненависть. Помню, даже в фильме "Чапаев" ему больше всего нравились именно белогвардейские офицеры-"каппелевцы" и их "психическая" атака, и он очень радовался, когда в Чапаева попали из пулемета – просто в ладоши хлопал! Ты знаешь, он уехал в Америку, лет уж, наверно, как десять, и как-то там очень быстро будто бы добыл двести тысяч долларов (если, конечно, не врет) и зажил припеваючи. Какое-то время даже писал знакомым и родственникам: "Вы-де вот там строите коммунизм, а я уже живу при коммунизме!" Только сейчас он куда-то пропал – то есть ничего о нем не слышно. Не исключено, что и посадили за мошенничество. В Америке можно тырить долго, но если поймают, то не цацкаются – сразу за шкирку и на нары! Причем очень надолго. Это у нас убил пару-тройку человек – смотришь, уже через пять лет освободился… Да, а где-то в марте звонит мне прямо домой ни с того ни с сего Левка Сидоров. Оказывается, живет в Германии, забыл только какой город, вроде как Брауншвайг.

– И чего он нам делает-то? – спросил Павел.

– Говорит, что работает на автозаводе. Он же квалифицированный слесарь-станочник. Говорит, что "делать там нефиг", потому что там в основном работает компьютерный станок, а он только смотрит. Главное не сидеть и постоянно делать вид, что работаешь. Я его спрашиваю:

"Что конкретно сейчас делаешь?" – "Сижу дома, пью пиво, тебе вот звоню!" И я как раз тоже у себя дома сижу и пью пиво. Оказалось, что зарплата у него и здесь у меня в принципе оказалась одинаковая. У него, впрочем, всегда была мечта – Америка, он еще в школе постоянно говорил: "Есть, мол, мечта такая: сижу в пентхаузе на самом верху своей башни-небоскреба и поплевываю на все человечество, потому что я богаче Аргентины!"

Хомяков с шумом отхлебнул из новой кружки и вдруг сказал:

– Что-то пиво вроде стало кислее – с другой бочки, что ли? -

Потом продолжил, обращаясь только к Павлу:

– Леху Михайлова помнишь из десятого-бэ? Ну, Леха -

Михей-Михельсон – кликуха у него была в школе! После армии он еще в милиции работал, потом, то ли уволился, то ли его ушли. Так вот он несколько раз ездил в Чечню по контракту воевать. И, ты знаешь, говорят, привез как-то уж подозрительно очень много денег. Ходили слухи, что это трофеи, и будто бы деньги и ценности забирали с убитых боевиков и вообще где придется. Говорят, под Первомайском с минного поля кошкой трупы зацепляли и выволакивали. И он потихоньку стал открывать здесь бизнес: магазин, оптовый склад. А тут свои, мирные законы: надо платить людям. Если не договорился с администрацией или милицией, причем, обычно, на уровне совладения, – не меньше, тогда договаривайся с бандитами. Либо тем, либо этим. А такого, чтобы не платить – не бывает. "Но, – говорит Леха, -

Абдуллаю платить не буду – не по чину". Местные мелкие бандиты-шакалы – те, конечно, и не совались. Так вот: лет уже пять тому зимой его убили. Вроде бы, и сомнений нет, кто. Думают, что

Абдуллай – если и не сам, то его люди. В назидание всем другим.

Леха, конечно, по жизни был жлоб, иногда поступал как сволочь, но он был единственный, кто тогда не платил Абдуллаю, и опять же – бывший мент, участник боевых действий. Даже в администрации на него напрямую не лезли, хотели напустить налоговую, но те под разными предлогами от наезда уклонились. Представляешь, даже налоговая полиция, по сути своей неприемлющая и считающая преступным любой бизнес, тоже как-то открестилась Леху потрошить! – вытаращил глаза

Хомяков.

Павел тут же Лешку и вспомнил. Надо сказать, что история с

Михайловым была довольно темная. Парень он был по характеру сложный, с детства хулиганистый, драчливый, но не злой, не подлый, тем был и известен и уважаем в школе. Как-то один смазливый парнишка из параллельного класса уболтал, опоил на вечеринке девчонку-лаборантку и переспал с ней. На следующий день он стал все в подробностях об этом рассказывать за школой, где пацаны обычно курили на перемене.

Леха тогда подошел к нему и сказал: "Слушай, ты, падла – заткнись-ка! Ты поступил не по-мужски – как подонок, сволочь, подлец и трепло. И если еще скажешь про нее хоть слово – я тебе ебало набью!" Многие ребята так же думали, но ведь не сказали же (Павла, впрочем, там не было). А Леха выложил прямо в глаза. Тот подонок покраснел, не зная, что и делать. Чтобы как-то спасти честь, выбор у него был только один – драться, но драться с Лехой он не отважился.

И это был типичный поступок в стиле Лехи Михайлова, и именно за такие поступки ребята его и уважали. А после школы Павел его вообще больше не видел. От ребят он знал, что после службы в армии Леха работал в местном угрозыске и лично, без группы захвата, взял двух бандитов-наркоманов, причем бывших спортсменов-борцов, зарубивших в

Парамонове целую семью. Так получилось, что разбойников выследили в

Н., и Леха был в этот момент один. Он сработал мгновенно: разбежался и ударил двумя ногами в спину одного, а другого свалил, врезав рукояткой пистолета по затылку. Впрочем, бандиты были под наркотическим кайфом… Позже его из милиции действительно "ушли", то ли за превышение служебных полномочий, то ли за коррупцию, а может быть, и сам ушел по каким-то причинам. Он мог быть, конечно, и реально быть виноват, а могли и подставить: например, за то, что не того прижал. Как там было на самом деле – никогда не узнаешь. После этого он по контракту ездил воевать в Чечню, причем несколько раз. У них тогда сложилась целая компания – типа бригады, которая ездила на войну подзаработать. Двое были из Любимова и еще трое – из

Хрючинска. Там, в Чечне, он чуть-чуть не попал под суд, то ли действительно за мародерство, то ли за то, что они случайно обстреляли не ту машину. В ней якобы ехали какие-то мирные жители, да еще и родственники какого-то местного руководителя. А то, что в машине было полно оружия, то это будто бы вовсе было и не их, а сами федералы его и подбросили. Почти уже и засудили Михайлова, как случился крупный теракт, настроение общества резко переменилось, и