Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Итак, отношения между ними долго рвались, рвались и, наконец, после Орехова окончательно разорвались. Шахов продолжал жить по инерции. Последующий период времени был обусловлен ненужной тратой времени и денег. Тянулись длинные серые мартовские дни с моросящим дождем – была как бы застывшая ранняя весна. На Неве очень долго стоял покрытый водой лед, в котором отражалось низкое серое небо. На льду в воде лежал многочисленный мусор и ходили вороны – как бы среди отражения неба – черными точками посреди весны. Но Шахов все еще надеялся на что-то – на какой-то последний шанс, однако рука его вместо ручки двери последнего вагона схватила пустоту. Поезд стремительно умчался – красными огнями в ночь. "Все кончено, она потеряна навсегда!" – говорил ему трезвый голос. Мозг, однако, лихорадочно искал хоть какую-то надежду, какой-то выход. Просто такова была его профессия и натура – находить выходы из тупиковых ситуаций: просчитывать систему, убирать из нее дефекты и делать систему работоспособной.

Как-то размышляя об этом он вдруг уставился в сверкающую витрину.

В зеркале отражался человек, очень похожий на него, но, в отличие от

Шахова совершенно трезвый. "Ну, все, Аркадий, просрал ты свое счастье!" – сказал ему человек из зеркала. Шахов отвернулся от своего отражения и наткнулся взглядом на продавщицу, стоявшую там же за стеклом и с изумлением смотревшую на него во все глаза.

Когда он уже подходил к дому, его вдруг накрыло депрессией – как морской волной – до удушья. Он зашел в ближайший магазин и купил бутылку водки. Не снимая ботинок, вошел в комнату, налил полный стакан и залпом выпил. Потом добавил еще стакан и к тому же проглотил какую-то таблетку для сна.

Шахов после пережитого стресса да еще после таблетки успокоительного и бутылки водки проспал неизвестно какое количество времени и проснулся непонятно когда и в какой день от невыносимых позывов по малой нужде. Перед самым пробуждением ему снились различные углы, кусты и заборы, где можно было бы отлить. Выйдя из туалета, он посмотрел на лежавшие на столе наручные часы – они стояли. Батарея в телефоне села. Включил телевизор – по всем каналам шла реклама, и тоже было непонятно, сколько времени и какой день недели. Он посмотрелся в зеркало: опухшая небритая рожа, волосы дыбом.

Пришлось выйти на улицу. Выходя из подъезда, ему послышалось, что кто-то, как будто женщина, крикнул ему в спину: "Отпусти ее!" Он так ясно это услышал, что даже оглянулся, но никого не увидел.

На улице было сыро, словно после дождя. Шахов осторожно спросил у какой-то тетки, который час (про число и день недели спросить постеснялся). Та сказала, что пять часов. Спросил еще у каких-то ребят. Те ответили, что два. Снова возникла эта странная неопределенность со временем. Времени как будто бы и не было.

Спросил у кого-то еще раз. Те сказали, что все-таки два – четверть третьего.

По дороге Шахов случайно зашел в какой-то магазин типа бутика модной одежды. Продавщица, похожая на фотомодель из журнала "Вог", явно скучала. Вначале она повернулась: как же – пришел мужчина, но тут же и потеряла к вошедшему всякий интерес. Шахов был для нее никем, пустой тратой времени. Он что-то спросил у нее. Она покачала головой и сказала "нет", улыбнувшись ему в ответ ослепительной американской улыбкой – холодной, как зимнее солнце. По ее мнению, для Шахова в этом магазине ничего не было. Шахов, помявшись, ушел.

– Ходит черт знает кто! – сказала красавица другой продавщице. -

Так никогда замуж не выйдешь!

Впрочем, ее недавно разведенная подруга, увлеченно работая маникюрной пилочкой, этого мнения вовсе не разделила:

– Зря ты так: это – хороший мужик, просто надо это увидеть.

Поверь моему опыту. Мне кажется, что после этого скотины Алика я теперь смогу жить с кем угодно! А то, что этот мужик плохо одет, так это зависит только от его жены! Это она должна за ним смотреть! Если мужик плохо одет – это у него жена плохая! Я бы его одела как картинку!..

На следующий день Шахову неожиданно позвонил дед и настойчиво попросил его приехать. Дед редко настаивал, и Шахов ему обещал.

Утром он уехал в Любимов. Был самый конец марта, ночью еще морозило дороги, а днем стояла необыкновенно мерзкая погода: морось, на грязном снегу – вода. Машину водило на лужах, она шла рывками.

Каждый звонок мобильного пробивал его как электрическим током – вдруг это Марина. Но тщетно. В Любимов Шахов приехал уже глубокой ночью. Несколько дней заняли некоторые дела по наследству. Через неделю ему внезапно позвонили и предложили сделать работу для одной фирмы сразу в трех сибирских городах: в Новом Уренгое,

Нижневартовске и Сургуте – командировка примерно всего на две недели.

Проездом в ту командировку Шахов снова оказался в Петербурге, но

Марину не видел. Однако сложилось так, что как бы случайно он встретил на улице ее подругу Настю, с которой Марина когда-то вместе работала, и которая всегда относилась к Аркадию с сочувствием.

Аркадию предложил угостить ее кофе. Зашли в кафе. Настя долго рассказывала что-то незначащее про свои личные дела. Шахов же мучился нетерпением: когда же она хоть что-то расскажет о Марине. А

Настя ну никак не говорила. Тогда он спросил ее напрямик. Настя будто ждала этого вопроса, и тут же ответила, что точно не знает адреса, но живет она с неким Димой где-то в районе метро "Проспект

Большевиков", а как и что там в деталях – того она не ведает, поскольку уже давно ее не видела. Шахов почувствовал, что не очень-то и хочет говорить.

Главным итогом этой встречи было то, что он все-таки с большим трудом, используя всякие хитрости, напоив и накормив, но все-таки выманил у Насти номер Марининого домашнего телефона. Впрочем, Насте чисто по-женски было интересно, чем закончится это дело. Она была большая любительница "мыльных опер". Сначала Шахов звонить вроде как вовсе и не собирался, но все-таки не удержался и уже в аэропорту трясущимися пальцами набрал полученный от Насти номер. "Хотя бы попрощаюсь…" – оправдывал он себя. Да хоть бы голос ее услышать!

Гудки были длинными, на другом конце долго не поднимали трубку, потом ответил какой-то мужик: "Алё, говорите!" Еще было слышно фоном работающий в квартире телевизор. Вечерняя семейная идиллия. Шахов, ничего не сказав, положил трубку. Вот и все. Двери захлопнулись, поезд ушел.

Марина в это время находилась в ванной. Услышав телефонный звонок, она вышла, завернутая в полотенце, с распущенными волосами и, выключив фен, спросила Диму: "Кто звонил?" – "Черт его знает: не отозвался и не представился! Может, ошиблись?" – ответил Дима, разбирая диван. Марина вдруг неизвестно почему почувствовала: "Точно он! Все-таки нашел, гад!" Сердце дало внезапный сбой, и на какое-то время ей стало трудно дышать. Легли, стали смотреть телевизор. Дима взахлеб рассказывал о чем-то неинтересном. Казалось, все было как обычно, но что-то в этот вечер было не так, и Марина не могла понять, что. Это ощущалось как заноза в душе. Что-то во всем происходящем было неправильное. Впрочем, мало ли кто мог звонить, может быть, действительно ошиблись, но напряжение, которое возникло в ней, когда она услышала телефонный звонок из-за двери в ванной, никак не отпускало ее. Затем кино по телевизору закончилось. Потом кошка пришла спать в ноги. Дима зевнул и стал приласкиваться, щекотать языком в ухо, просовывать под ночнушку руку. Марина вздохнула, повернулась на спину, раздвинула ноги и закрыла глаза.