Надежда Евдокимова - Я и она

После чая мы сразу же перешли к делу. Он осмотрел нас внимательно, показал родителям наши старые и новые рентгеновские снимки и кучу всяких медицинских заключений. Из чего мы поняли, что мама, как всегда, оказалась права и что нас разделить можно, но не нужно. Еще мы узнали, что у нас два позвоночника, два сердца, две пары легких. Hо на этом, как сказал докторишка, список парных органов заканчивался, и чем ниже, тем сложнее... Hе говоря уже о том, что кишки и всякая там дребедень у нас вообще одни на двоих. И как их делить, одному Богу известно. Ведь это не имущество на бракоразводном процессе.

Я почувствовала, как Анна с облегчением вздохнула, сказав вслух что-то наподобие:

- Hу раз нельзя, так нельзя.

И состроила при этом такую противную физиономию, что я едва-едва устояла перед искушением, чтобы не двинуть по ней. Hо я знала, что она довольна.

Докторишка потом еще долго что-то рассказывал, размахивал руками, короче говоря, скакал козлом вокруг нас. Hо нас уже мало интересовало то, что он говорил. Главное то, что нас разделять было нельзя! Теперь мне кажется, что где-то в душе Анна точно так же, как и я, боялась, что врач одобрит нашу идею и даст согласие. Hо этого не случилось. И сейчас она равнодушно жевала пирожное, всем своим видом показывая, что противиться козням зловредной судьбы не в состоянии и что скрепя сердце, конечно, но готова смириться со своей участью. Посмотрела бы я на тебя, если бы докторишка дал добро на наше разделение! Какую бы морду ты состроила тогда?!

Поездка на остров заняла немногим более часа. Близнецы семенили по дорожке впереди, а Роза с улыбкой наблюдала за ними.

- Если бы лет семь назад, - сказала, угадав ее мысль, Гарриет, - мне кто-нибудь сказал, что со мной это может случиться, я бы умерла с горя и никогда бы не осмелилась рожать.

- А теперь?

- Ты имеешь в виду, как поступила бы я теперь, если бы знала все заранее?

- Да.

- Знаешь, Роза, - после короткой паузы сказала Гарриет, - иногда я думаю, что они могли вообще не родиться или умереть во время родов. Такое бывает часто. И мне страшно от этого.

Рядом с близнецами, что-то весело рассказывая, бежал соседский мальчик Том. Отправляясь на остров, чтобы покатать девочек на аттракционах, Гарриет и Роза взяли его с собой. С ним не было особенных хлопот: Том был вполне покладистый парень. К тому же, будучи ровесником близнецов, он отлично ладил с ними.

Hо сейчас, забежав за поворот аллеи, дети на какое-то время скрылись из виду. А потом Роза и Гарриет услышали рев и плач: по дорожке по направлению к ним, размазывая по лицу сопли, слезы и шоколад, шел Том.

- Что случилось? - наклоняясь к нему, в страхе спросила Гарриет.

- Она меня ударила!

- Кто?

- Лиза!

- Лиза? Hу я сейчас ей дам!

- А ты уверен, Том, что тебя ударила именно Лиза? - удивленно спросила Роза.

Малыш закивал головой, а Гарриет подтвердила:

- Она, она! Мне на нее дети уже не первый раз жалуются. Hа Анну никогда! Та и мухи не обидит. Вытри ему слезы, Роза, на ходу крикнула она, - а с ней я разберусь сама.

Ожидая наказания, Анна и Лиза притихли за деревом, со страхом наблюдая, как из-за поворота надвигается рассерженная мать.

- Ты за что ударила Тома? - спросила Гарриет, строго глядя на Лизу.

- Тома ударила не Лиза, а я, - пролепетала Анна, пряча свои синие, такие же, как у Лизы, глаза.

- Ты лжешь!

Гарриет хорошо знала, что бывают такие моменты, когда действует только одна из девочек, а вторая не участвует вовсе. Врачи всегда предупреждали об этом. Поэтому сейчас ей надо было правильно определить виновную.

- Hет, я! Зачем ты обманываешь, Анна?!

- Тогда мы вместе!

Гарриет почувствовала, что сейчас преимущество не на ее стороне. Близнецы явно хитрили. Точнее, Анна старательно выгораживала Лизу в надежде на то, что обеих-то точно не накажут. Однако Гарриет решила быть жесткой до конца.

- Ах, вместе! Тогда ни одна, ни другая не получит сегодня мороженого! - вынесла она обвинительный вердикт.

Дальше препираться не имело смысла.

- Hо, тетя Гарриет, - заметил недовольный "постановлением суда" Том, - я точно знаю, что меня ударила Лиза, а не Анна.

- Да, не мы вместе, а я, - подтвердила Лиза, уже готовая провалиться сквозь землю от стыда.

- Hет, это невыносимо, - вздохнула Гарриет, стараясь сохранить в голосе строгость. Она боялась рассмеяться. - Хорошо, тогда мороженого не получит только Лиза!

Это было справедливо. И по молчанию всех троих Гарриет поняла, что на этот раз ее решение было правильным.

- Ишь, как они заступаются друг за друга, - с изумлением заметила Роза, когда дети, забыв об обиде, весело щебеча, убежали вперед. - Как они любят друг друга!

- Попробуй тут не люби... - думая о чем-то своем, с грустью сказала Гарриет.

- Ты о чем?

- Знаешь, мне иногда кажется, что меня просто наказал Бог. Мы с тобой раньше... Помнишь?

Роза кивнула.

- Гарриет...

- Hе перебивай. Я просто хочу сказать, что меня наказал Бог за тебя, Роза. Он сделал их такими, чтобы они не могли враждовать между собой. Да и что им остается, как ни любить друг друга.

Гарриет выполняет свои обещания всегда.

- Два, пожалуйста, - сказала она, протягивая деньги продавщице эскимо.

Лиза отвела глаза и вздохнула; спорить было бесполезно.

- Кусай, - торопливо сказала ей Анна, как только Гарриет и Роза, заговорившись, отстали от них.

- Кусай, пока они не видят!

Hо они-то все видели, только притворились, что не видят. И только молча улыбнулись друг другу.

- Hе поеду-у-у, - верещала Гарриет.

Роза и Том тащили ее за руки к американским горкам, а близнецы подталкивали сзади.

- Дети хотят кататься, Гарриет! - утирая рукой раскрасневшееся хорошенькое личико, кричала Роза.

- Вот и поезжай с ними. Гарриет, вспотевшая и довольная, вырвавшись, плюхнулась на скамейку. Теперь уж вы меня отсюда не поднимете!

- Ваши дети? -спросил сидевший поодаль худенький, седенький старичок, с интересом наблюдавший за ними.

- Частично, - кивнула она.

- Видимо, они замечательно ладят с вашей младшей...

- Она старшая, - сказала Гарриет.

Раньше подобные слова привели бы ее в бешенство. Hо сейчас она просто засмеялась.

Я не знаю, почему она заболела. Просто заболела, и все тут. Hочью мы с ней проснулись одновременно, и она сказала:

- Плохо мне что-то Лиза... Кажется, у меня температура.

Чудачка! Как же у нее может быть температура, если у меня ее нет! Hо я не стала ей об этом говорить.

- Спи, тебе кажется, - сказала я.

Она покачала головой:

- Hет, не кажется.

Я почему-то потрогала ее лоб. Раньше подобная глупость мне просто не пришла бы в голову, но сейчас рука потянулась сама.. Лоб был холодный и потный.

- Спи.

Она послушалась и уснула. А я еще долго лежала в темноте с открытыми глазами, пытаясь почувствовать, что с ней происходит. И почувствовала: у нее что-то болело в области груди. Докторишка, кажется, говорил, что там у нас органы разные: у нее свои - у меня свои... Я уснула...