Андрей Голяк - Удовлетворение

Оставь меня умирать

В лабиринтах наших свиданий,

Оставь меня умирать

В алфавитах наших прощаний.

Ты снимаешь змеиную кожу

Своей стыдливости,

Размытые строчки твоих ожиданий -

Нечитанный мною стих.

_Current music: Wes Montgomery "West Coast Blues"_

Неприветливые улицы. Грязь под ногами, серое небо сверху, неулыбчивые прохожие навстречу. Локти, плечи, сжатые в ниточку рты, прищуренные глаза – дрянь, да и только. Опускать взгляд, покашливать в душную влажность шарфа – вот и всё, что остаётся. Ещё и ноги промокли – как обычно, если не обращаешь внимания на лужи и встречные машины. Рукам зябко, даже если их прятать в широких рукавах… Город ощетинился всеми своими вывесками, так и норовит пнуть побольнее – нефиг шастать по улицам.

Наконец-то… Вот оно – то, что искала… Даша остановилась перед выпендрёжной вывеской в стиле пикассовских кубических заморочек…

Чуть помедлила и потянула на себя тяжёлую дверь. Спиральные ступени… Не ступеньки, а именно ступени, вытесанные в камне…

Величественное убожество каземата… Подвал остаётся подвалом, даже если его гордо именовать андерграундом.

Никотиново-туманный полумрак, и в нём – фрагменты лиц, скулы, подбородки, чьи-то неопрятные бороды… Здешняя атмосфера мгновенно въедается в волосы, в глаза, в каждую складочку тела и одежды, она вытесняет кислород из лёгких, заботливо их наполняя специальной фирменной клубной смесью для имитации дыхания. Состав смеси прост – много дыма, много алкогольных испарений, чуть меньше пота и парфюма

(в равных пропорциях) и слегка облагородить запахом марихуаны и трубочного табака, так, самую малость. Добро пожаловать в "Синкопу"

– джазовую забегаловку, которая не перестаёт быть забегаловкой, несмотря на все потуги администрации превратить её в клуб.

Даша присела за пустой столик поближе к сцене. Через какое-то время рядом материализовался официант, склонив голову в вежливом полупоклоне.

– Тройной "Арарат", пожалуйста, и один кофе по-турецки с сахаром.

Официант кивнул и испарился. Минут десять спустя, перед ней появляется пепельница, бокалы с коньяком и чашка дымящегося кофе.

Даша отхлебнула коньяку, обожглась кофейной горечью… Прикусила нижнюю губу и замерла, впитывая каждую капельку долгожданного тепла.

Ещё глоток коньяку, ещё кофе… Вынула сигарету, щёлкнула зажигалкой и коротко затянулась, ощущая, как понемногу отпускает напряжение.

На маленькой сцене пожилой неопрятный человек за старым роялем лениво роется в двенадцатитактовом блюзе, небрежно извлекая по несколько нот, пересыпая их из одной ладони в другую, лепя синкопированные безделушки и швыряя пригоршнями в зал. Играет он, похоже, только для себя – остальные совершенно не обращают внимания на его импровизации. Изредка к роялю подходит официант и наполняет вином периодически пустеющий фужер. Даше вспомнились тапёры из чёрно-белых фильмов прошлого века.

Он появился незаметно. Просто в какой-то момент уже стоял на сцене и доставал гитару из кофра. Сунул джек1 в гнездо комбика, щёлкнул тумблером, перекинул гитарный ремень через плечо и присел на высокий табурет сбоку от рояля. Пока человечек за роялем играл что-то вроде вводной темы, он прикурил сигарету и пробежался пальцами по ладам. Он, и в то же время, не он…

Даша внимательно смотрит на этого нового Пепла, пытаясь найти в нём что-то общее с тем, кого она знала раньше. Лицо обрюзгло, под глазами появились мешки… Немытые волосы свисают засаленными прядями, на плечах перхоть… Многодневная щетина и сигарета в уголке рта говорят о многом. Неслыханно, чтобы Пепел отказался от трубки и перешёл на сигареты… У него вид полностью опустившегося человека, которому уже никогда не подняться. Но Даше хочется верить, что впечатление обманчиво.

Публика в зале притихла – видно, что Пепла ждали. Гул голосов смолк, уступив место музыке. Это не совсем музыка в привычном понимании – скорее, задушевный разговор двух бродяг где-нибудь под мостом в Париже или Нью-Йорке. Скупые штрихи воспоминаний, прожитых впечатлений, общий смех над чем-то забавным… Пепел играет в не совсем ему свойственной отстранённой манере, склонив голову и прикрыв глаза… Если бы не тлеющая сигарета в зубах, можно было бы подумать, что он задремал, и только руки живут своей, отдельной жизнью. Скупые фразы звучат на удивление искренне и пронзительно, делая Пеплову трактовку блюза на редкость убедительной.

В перерывах между композициями он пьёт коньяк из большого бокала и прикуривает новые сигареты. Такое впечатление, что никотин с алкоголем играют роль некоего скрепляющего раствора, без которого вся композиция рассыплется на отдельные звуки. И тогда вспоминается, что блюз – это когда хорошему человеку плохо.

Даша подзывает официанта и заказывает для Пепла коньяк. Официант приносит заказ на сцену, а в ответ на вопросительный взгляд показывает на Дашин столик. Пепел вглядывается и удивлённо поднимает брови – не ожидал… И направляется к ней, лавируя между столиками.

– Зачем ты здесь? – он устало опускается на стул и придвигается ближе.

– Зашла проведать, – Даше трудно, почти невозможно изображать непринуждённость.

– Спасибо, я тронут, – Пепел криво усмехается и давит в пепельнице окурок.

– Да не за что, просто соскучилась немного… Что у тебя слышно?

– Да ничего такого. Живу как обычно, похвастаться-то и нечем.

– Говорят, ты пропал совсем. Забил на группу, на репетиции не ходишь…

– У меня творческий отпуск. Могу я, в конце концов, отдохнуть недельку-другую.

Слова, слова, ещё слова, за которыми нет ничего. Не сговариваясь, они обходят стороной смерть Чиллаута, его прощальную записку с лаконичным: "Заебало всё! К хуям собачьим такую жизнь!", его завещание, странное и заверенное по всем правилам у нотариуса, клубок разговоров и сплетен вокруг всего этого…

– А что Пэм? Как она? – Пепел, наконец, раздвигает створки равнодушия и показывает, что его всё-таки что-то интересует.

– Да уже нормально, – Даша пожимает плечами. – Сначала билась в истериках, кричала о том, что это она во всём виновата… Сейчас уже отошла… Да и тебе пора бы…

– А что я? У меня всё в порядке… Я же говорю – в отпуске я…

– Я вижу, – Даша рассматривает пятна на его свитере и сальные волосы. – Надолго?

– Как получится… Нового басиста я уже подписал, административные обязанности теперь на директоре…

– Да, я слышала… Вами теперь занимается Батут.

– Ага… Он пробивной чувак, так что работы скоро будет – завались. Имею право на тайм-аут, пока группа репетирует с новеньким.

– А что Татьяна? Как у вас?