Бахыт Кенжеев - Золото гоблинов

Никто, кроме сидевших в первом ряду, к моим аплодисментам почему-то не присоединился (что я нашел со стороны зрителей несколько бестактным).

– А теперь позвольте представить вам гордость российской экзотерики – аэда Алексея Печального!

Зал воодушевленно зааплодировал. АТ зарделся, потупил взор.

– Нет нужды рассказывать истинным знатокам о творческом пути Алексея. У многих из вас, вероятно, хранятся дома подпольные кассеты с его выступлениями, выпуски "Континента" со статьями АТ и с текстами его эллонов. У отдельных счастливцев, возможно, имеется лазерный диск, два года назад выпущенный в "Атенеуме", знаменитой гавани для российских аэдов, которым было не по пути с режимом. Перестройка и гласность открыли многим талантливым изгнанникам путь на родину. Среди них и отсутствовавший среди нас более семи лет Алексей Печальный. Он покинул отечество в глухие годы, когда в наших сердцах уже иссякала надежда на перемены. Друзья и ценители прощались с ним навсегда. Но пути Господни неисповедимы. Иногда на их перекрестках вдруг оказывается и недоумевающее человечество. Главное же в том, чтобы в самые тяжелые времена в нас теплилась искра причастности к этому промыслу.

Безуглов отчетливо зевнул; я со своей стороны находил речь напыщенной, но любопытной. Бывшее непутевое дитя бойлерных и церковных сторожек, истеричный изгой, вечно неуверенный в своих силах, Белоглинский явно наслаждался своей нынешней причастностью к чему-то, что несколько отличалось от упомянутого высокого промысла. Впрочем, преступления в этом я, право, не усматривал.

Если на последних выступлениях в Америке АТ исполнял эллоны в основном по-русски (как бы в порыве самоистязания отсекая себя от аудитории), то здесь пел исключительно "истинные", иными словами, написанные на языке Гомера. Жаль. Думаю, что подлинных знатоков в зале было раз-два и обчелся, и уж лично я никак не принадлежал к их числу, хотя общий смысл эллона, исполняемого на более внятном языке, уловить могу. Впрочем, слушалис благоговением, чем бы оно ни объяснялось. Пускай тщеславие Алексея оказалось несколько уязвлено отсутствием телекамер и патриархов официальной экзотерики, пускай едва не половину собравшихся составляли старые приятели, бывшие любовницы и многочисленные родственники аэда, но все в мире относительно.

Вспотевший, задыхающийся АТ глубоко поклонился публике и церемонно снял с головы венок. К букету хризантем, подаренному Мариной Горенко, добавилось еще пять или шесть. Защелкали фотоаппараты, включая и мой собственный.

– Что ж, может быть, у кого-то есть вопросы? – осведомился Белоглинский.

– Или предложения,- съерничал Ртищев.

Из первого ряда я видел, как голые ноги АТ под хитоном покрылись гусиной кожей. И то сказать! Говорят, нервной энергии, которую тратит за небольшое выступление любимец муз, исполняющий собственные сочинения, хватает на то, чтобы вскипятить порядочный чайник. Меня толкнули сзади в плечо, передавая записку; минуты через три перед АТ лежал уже целый ворох этих листочков. Читая, он раскладывал их на две стопки.

– Дамы и господа,- он весело оглядел зал,- примерно половина вопросов касается моей жизни в Монреале. Отвечаю – более или менее – на все эти вопросы сразу. А именно: ответа здесь быть не может. Это сугубо частная жизнь, которая не имеет отношения ни к России, ни к творчеству, ни к собравшимся здесь.

– Поясните! – выкрикнул кто-то.- А как же историческая миссия русской эмиграции?

– Пожалуйста. Помните гибель Орфея? Я думаю, что вакханки растерзали его отчасти от раздражения. Наверняка они расспрашивали его об экскурсии в загробный мир, ожидая подробных рассказов, а он помалкивал или говорил невразумительное, потому что описать загробный мир живущим невозможно. Если кого интересует жизнь на Западе, прошу обратиться к газетам и журналам, благо у нас теперь свобода печати. В историческую миссию русской эмиграции, особенно нынешней, я не верю, и обсуждать ее мне неинтересно. Меня спрашивают, насколько в Америке велик интерес к происходящему в России. Отвечаю: весьма велик, так как у России естьядерное оружие, и вопрос, у кого в конце концов окажется кнопка от ядерного чемоданчика, весьма насущен. Спрашивают,- он перебирал бумажки,- об интересе к российской экзотерике. Отвечаю: такого интереса абсолютно нет и быть не может.

– А "Атенеум"? А "Континент"?

– О них знает только горстка университетских профессоров да почти такая же горстка людей здесь,- растолковывал АТ.

Я озирал эти две сотни людей, которые пришли внимать высокому искусству, и с грустью думал об их невежестве и простодушии, с которыми за полтора года поездок в Россию уже сталкивался куда чаще, чем хотелось. Впрочем, АТ перешел к вопросам, касавшимся собственно экзотерики, и минут пятнадцать с удовольствием рассуждал о любви-ненависти, связывавшей Розенблюма и Ходынского.

– Кажется, все? – сказал он вдруг с облегчением.

– Вы не ответили на мою записку,- раздался из глубины зала обиженный девичий голос.- Как вы относитесь к наследию Ксенофонта Степного?

– Положительно,- отвечал АТ, несколько напрягшись.

– Почему вы говорите так односложно, если ваши ранние эллоны критики постоянно сравнивают с творчеством вашего дяди?

– Он – Ксенофонт Степной, я – Алексей Печальный. Родственников в искусстве не бывает, барышня. А критики… ну, не знаю. Он титан, классик, мученик. Думаю, что подобное сравнение должно мне льстить.

– Но не смущает ли вас,- настаивала барышня,- что вы слишком часто находитесь как бы в его тени?

– Еще как смущает! И не будем больше об этом. Тут еще один вопрос… читаю: "Почему вы вдруг занялись бизнесом? Не может ли это повредить вашему призванию?" Что я могу ответить? Бизнес как таковой меня не интересует. Но есть еще суровая проза жизни. Необходимость зарабатывать на хлеб, кормить детей. Мои обязанности в фирме моего старого друга Павела Верлина ограничиваются чисто технической стороной дела. Я рад возможности применить свое алхимическое образование и здравый рассудок, который, как ни странно, бывает развит даже у аэдов. Кроме того, благодаря господину Верлину и его фирме я получил возможность приехать в Москву и выступить перед вами.

Господин Верлин зарделся. Замечу, что поначалу он заметно нервничал. На концерт пришло несколько человек с кафедры алхимии, которые здоровались с ним довольно сухо.

– А правда ли, что ваша фирма собирается строить предприятие по производству золота? С участием банка "Народный кредит"?

Готов поклясться, что этот вопрос задал кто-то из людей Зеленова. Во всяком случае, по прилизанности и основательности тяжелого с отвисающими щечками лица он был больше похож на постаревшего комсомольского работника, чем на ценителя искусства.