Анна Коростелева - Ловушка для снов

— Вот барды и друиды — все такие сволочи, — сказал, распаляясь, Рори. — Все соврать недорого возьмут.

— Зато великие воины, вроде тебя, Рори, обычно смотрят на вещи в узкую щёлку между шлемом и верхним краем щита, что редко способствует широте взгляда, — не смолчал Файтви, который не был ни бардом, ни друидом и тем сильнее оскорбился. — Ты лучше подумай своей рыжей головой: как бы мы иначе их разговорили? Ведь они видели Фланна Мак Фиаха! Клянусь Священной Птицей, они видели его!

— Ну, чтобы узнать что-нибудь про Мак Фиаха, я бы даже сам притворился этой Священной Птицей, если надо, — признал Рори.

На этом их перебранка закончилась, все уселись в кружок, самый старший энк с достоинством взял из рук Нэнквисса трубку и, затянувшись, начал рассказывать.

— Он пришёл к нашему королю и выглядел скверно, — переводил Файтви. — Несколько стрел торчало из его одежды, прочно там застряв. Концы волос были опалены. Вдобавок за ним тащилась маленькая растрёпанная светловолосая женщина, которая всё время ругала на чём свет стоит какого-то Файтви, и казалось, что, кроме этого Файтви, её не интересует ничто.

— Что же ей не нравилось в этом Файтви? — осведомился Файтви как ни в чём не бывало.

— Ей не нравилось в нём всё: от макушки до пят. Она только и говорила, что об этом Файтви, она не закрывая рта поносила его, и по её словам выходило, что хуже этого Файтви нет человека на свете.

— Это моя Гвен, — немного смущённо, но обрадованно пояснил Файтви.

— Много было шуму от этой женщины, однако Фланн Мак Фиах немного обращал внимания на этот шум. Он проследил, чтобы этой женщине дали ужин и не оставили спать под открытым небом, и сразу ушёл на переговоры с королём. Он попросил у нашего короля разрешения войти в гору и пройти под землёй через его владения. Наш король потребовал у него плату, но ему нечем было заплатить.

— В ваших краях не растут грибы-поганки? — перебил Файтви.

— В наших краях ничего не растёт. В конце концов король условился с ним так: Мак Фиах любым способом убирает войско наших врагов, которые как раз должны были напасть со дня на день, и это будет вместо платы. На этом они согласились. Утром Мак Фиах набрал в лавчонках наших ремесленников не меньше сотни дюжин хрустальных колокольчиков, отправился за день пути в берёзовый лес, который враги должны были проходить по дороге, и там подвесил колокольчики повыше на деревьях, спрятав их в листве. Ему помогали все, кто мог. Потом он отправил всех назад, а сам остался и стал ждать. Как только в лесу показалось вражеское войско, Мак Фиах сделал руками вот так, — поднялся ветерок, колокольчики зазвенели, и этот звон слышался отовсюду. Враги запрокинули головы и стали озираться, ища, откуда исходит этот звон. В конце концов все они сошли с ума и разбрелись по лесу. После этого Мак Фиах вздохнул, отряхнул руки и вернулся в город энков. Там все столпились вокруг него и просили у него что-нибудь на память, хоть лоскуток его плаща. «Я вам не святая Бригита, чтобы рвать мою одежду на части», — с отвращением сказал Мак Фиах, забрал свои вещи и девушку и ушёл, направляясь сквозь наши горы под землёй прямёхонько на север. А наши дети ещё долго после того лазили на деревья за хрустальными колокольчиками.

— Что же касается той девушки, что сопровождает Фланна Мак Фиаха, — добавил энк, склоняя голову набок, — то сдаётся мне, неплохо было бы, если бы она сама встретилась наконец со своим Файтви и высказала бы прямо ему всё, что она о нём думает. А то тут вся Ирландия скоро треснет от её любви к нему. По всему видно, он крепко запал ей в сердце.

— Ну что, — Мак Фиах идёт на север самой короткой дорогой. Он думает пройти королевство энков насквозь, — подытожил Файтви, когда они вернулись на свою стоянку, церемонно распрощавшись с энками. Тут он, нимало не медля, сунул два пальца в рот, чтобы распрощаться с тухлой рыбой и предать этот эпизод забвению, после чего примостился под кустом шиповника, подстелив плед, и вскоре уже спал крепким сном, да и Нэнквисс с Рори тоже стали укладываться. Файтви же тем временем у себя во сне, соскребая с камней очага убежавшую кашу, раздумывал, не принять ли ему, в самом деле, предложение Ингьяльда, сына Хёгни, и Бьярни, сына Сёльмунда, и не отплыть ли вместе с викингами в те края, где, как говорят, на серебряных ветвях растут золотые яблоки, в ручьях прыгают жирные ирландские лососи, и где, по словам самых что ни на есть достойных и уважаемых людей, есть много чего пограбить.

— Вот скука-то, даже подраться не с кем! — пожаловался Рори, проснувшись с утра и потягиваясь. — Полгода всё никак не подвернётся настоящего дела!

При этих словах в щит, стоявший у него в изголовье, со свистом вонзилось несколько стрел.

— Э! — подскочил Рори и огляделся. Он сгоряча принял было это за шутку Нэнквисса, но когда с десяток каких-то одноглазых тварей, с виду пострашнее смерти, вооружённых чем попало, вылетел на него из-за ближайших деревьев, Рори как-то сразу вдруг понял, что Нэнквисс тут ни при чём.

— Это фоморы! — ахнул Файтви.

С этими словами он упал и крепко заснул. Нэнквисс, завидев врага, занялся своей боевой раскраской. Когда фоморы были уже в десятке шагов, Нэнквисс как раз успел развести сок ягод до нужного цвета, а Файтви-ап-Родри спал как убитый, поэтому один только Рори схватился за свой меч и приготовился защищаться.

Следующие четверть часа Рори, обливаясь потом, в одиночку отбивался от фоморов. И нету саги с описанием этой схватки, ибо настолько яростными и блистательными были атаки Рори, и настолько опасным и быстрым — сверкание его меча, что никакой язык и ничьё перо не в состоянии грамотно описать его боевые приёмы, за исключением удара с разворота в три четверти ногой в зубы. В тот день Рори раз и навсегда доказал, что воины Финна Мак Кумалла умеют быстро поворачиваться не только когда ухлёстывают за девушками.

Тем временем Нэнквисс во всём следовал обычаю. Он покрыл своё лицо красной краской и затем провёл поверх неё белые полосы, стоя на одной ноге и обернувшись лицом к востоку. Потом он подумал и добавил чёрные крапинки.

— Ну, скоро ты там? — окликнул его Рори, улучив мгновенье и тяжело переводя дыхание.

— Сейчас, сейчас, — спокойно сказал Нэнквисс, обводя чёрной краской глаза, затем втыкая в волосы орлиное перо и укрепляя его, чтобы получше сидело. После этого он не спеша расправил бахрому по всей одежде, сверху донизу. А потом он взял томагавк и раскидал всех не сходя с места, так что когда Файтви проснулся, кругом было так чисто, словно метлой подмели.

И всё бы ничего, но, на беду, Файтви попался на глаза единственный фомор, который не успел унести ноги и корчился в отдалении на земле с обломком меча Рори в ране.