Пэлем Вудхауз - Так держать, Дживз!

В общей комнате Вистэрии Лодж было три таких столика, и в какую бы сторону вы не посмотрели, перед вашим взором вставало одно из чучел. Под двумя стеклянными колпаками находилось по одной птице, а под третьим — семейная группа, состоящая из папы-снегиря и мамы-снегиря и ребёнка-снегиря. Этот последний выглядел как самый настоящий бандит и, по правде говоря, испортил мне настроение больше, чем все остальные чучела вместе взятые.

Я подошёл к окну и уставился в сад, чтобы избежать кровожадного взгляда, когда дверь открылась, и, обернувшись, я увидел особу, настолько непохожую на девушку, что она могла быть только её тётей.

— Э-э-э, здравствуйте, — сказал я. — Доброе утро.

Слова дались мне с большим трудом, потому что я внезапно почувствовал себя как рыба, вытащенная из воды. Я имею в виду, комната была такой маленькой, а особа — такой необъятной, что на мгновенье мне стало нечем дышать. Должно быть, на свете есть люди, не предназначенные для нахождения с ними в одном помещении, и эта тётушка явно принадлежала к их числу. Её тело колыхалось, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я подумал, что в молодости она была очень хорошенькой, хотя и тогда, по всей видимости, обладала пышными формами. Сейчас же, мягко говоря, она набрала лишний вес и выглядела совсем как одна из оперных певиц восьмидесятых на старых фотографиях. К тому же у неё были жёлтые волосы и ярко-красное платье.

И тем не менее она была добрячкой, потому что при виде Бертрама расплылась в улыбке. Бертрам пришёлся ей по душе.

— Наконец-то! — воскликнула она.

Честно признаться, я ничего не понял.

— А?

— Вот только к племяннице вам лучше зайти немного попозже. Она только что уснула.

— О, в таком случае…

— Не стоит её будить, как вы думаете?

— Конечно, нет, — с облегчением сказал я. — Из-за инфлюэнцы она промучилась всю ночь, а утром задремала. Пускай немного поспит, вы не возражаете?

— У. мисс Платт инфлюэнца?

— Это мы с ней так решили. Но, конечно, ваше мнение решающее. Знаете что, не будем терять времени даром. Раз уж вы здесь, взгляните на моё колено.

— Колено?

Я ничего не имею против коленей, но в определённое время и, если так можно выразиться, в определённом месте, а сейчас, как мне казалось, момент был неподходящий. Однако она привела свой план в исполнение.

— Что вы думаете об этом колене? — спросила она, открывая мне тайну за семью печатями.

Само собой, вежливость — прежде всего.

— Жуть! — восхищённо сказал я.

— Вы не поверите, как оно меня мучает.

— Правда?

— Простреливает изо всех сил. Адская боль. И знаете, что самое забавное?

— Что? — спросил я, чувствуя, что смех пойдёт мне на пользу.

— В последнее время я испытываю точно такую же боль в конце позвоночника. Может, посмотрите?

— На ваш позвоночник?

— Да.

Я покачал головой. Я люблю повеселиться, как никто другой, и ничего не имею против богемного образа жизни, ну, и всего прочего. Но существуют определённые границы, и мы, Вустеры, никогда их не переходим.

— Это невозможно, — сурово произнёс я. — Только не позвоночник. Колени — да. Позвоночники — нет.

Она удивлённо на меня посмотрела.

— Вы какой-то странный. Впервые вижу такого доктора.

— Доктора?

— Но ведь вы доктор?

— Кто сказал, что я доктор?

— А разве вы не доктор?

— Неужели я похож на доктора?

Наконец-то мы выяснили отношения. Наши глаза раскрылись. Мы разобрались, что к чему.

Я с самого начала подумал, что у неё добрая душа, и сейчас моё предположение оправдалось. Я никогда не слышал, чтобы женщина так сердечно смеялась.

— Ох, давно мне не было так смешно! — всхлипнула она, одалживая у меня платок, чтобы вытереть глаза. — Ну, вы даёте! Но если вы не доктор, кто вы такой?

— Меня зовут Вустер. Я пришёл поговорить с мисс Платт.

— О чём?

Наступил решающий момент. Сейчас я должен был вытащить чек и сделать всё возможное, чтобы тётушка невесты его взяла. Но, хотите верьте, хотите нет, рука отказалась мне повиноваться. Сами знаете, как это бывает. Предлагать деньги за то, чтобы твоего дядюшку оставили в покое — задача не из лёгких, а в определённых ситуациях она просто невыполнима.

— О, ни о чём, знаете ли. Просто решил её навестить. — Внезапно мне в голову пришла блестящая мысль. — Мой дядюшка узнал, что она прихворнула, вот в чём дело, и поручил мне проведать её, чтобы узнать, как она себя чувствует.

— Ваш дядюшка?

— Лорд Яксли.

— О! Вы племянник лорда Яксли?

— Он самый. Должно быть, дядюшка у вас днюет и ночует, что?

— Напротив. Я ни разу его не видела.

— Ни разу?

— Ни разу. Рози, конечно, мне всё о нём рассказывает, но почему-то никак не хочет пригласить в гости, даже на чашечку чая.

Я начал понимать, что Рози — девица не промах. Если б я был девушкой и на мне хотели бы жениться, а я знал бы, что в моей квартире обитает такой экспонат, как эта тётушка, я бы тоже крепко подумал, прежде чем пригласить своего жениха к себе домой до того, как брачная церемония завершится и он поставит свою подпись где полагается. Я имею в виду, у тётушки, несомненно, были добрая душа и золотое сердце, но тем не менее не стоило демонстрировать ей Ромео раньше срока.

— Наверное, вы были поражены, когда обо всём узнали? — спросила она.

— Это уж точно.

— Само собой, окончательно ничего не решено.

— Вот как? Я считал…

— О нет. Рози пока ещё не дала согласия.

— Ясно.

— Она, конечно, понимает, что ей оказали большую честь, но иногда её беспокоит мысль, что он слишком стар.

— Моя тётя Агата придерживается того же мнения.

— И всё-таки титул — это титул.

— Вы правы. А сами-то вы что об этом думаете?

— Ну, меня никто не спрашивает. Разве современные девушки слушаются старших?

— Должно быть, не очень.

— Вот и я говорю. Боюсь, ничего хорошего их не ждёт. Но нам с вами от этого не легче.

— Вы опять правы.

Я подумал, что наша беседа может продолжаться до бесконечности. У неё был такой вид, словно она решила проболтать весь день. Но в эту минуту служанка вошла в комнату и доложила, что прибыл доктор.

Я поднялся на ноги.

— Ну, мне пора.

— Жаль, что вы так торопитесь.

— Дела, знаете ли.

— Что ж, будьте здоровы.

— Пока-пока.

Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух.

Зная, что ждёт меня дома, я с удовольствием отправился бы в клуб и провёл бы там остаток дня. Но опасности следует встречать лицом к лицу.

— Ну? — спросила тётя Агата, как только я появился в дверях гостиной.

— И да, и нет, — ответил я.

— Что ты имеешь в виду? Она отказалась взять деньги?

— Не совсем.

— Значит, взяла?

— Ты не понимаешь.

И я объяснил, что произошло. Я не ждал, что она придёт от моего сообщения в восторг, и поэтому не огорчился, когда моё предчувствие сбылось. По правде говоря, во время моего рассказа она отпускала в мой адрес всё более колкие замечания, а когда я закончил, издала шипящий звук такой силы, что в комнате задребезжали стёкла. По-моему, она собиралась воскликнуть «сукин сын», но вовремя спохватилась, вспомнив о своём благородном происхождении.