Владимир Романенко - Жди, за тобой придут

Тут уж Костя действительно перепугался, потому что возбуждение накатило на него такой неистовой волной, что ещё немного и он начал бы срывать одежду с бельгийки.

— Хелен, милая, здесь не удобно.

— Плевать! — ответила девушка и опустилась на колени…

Когда Костя и Хелен вышли из кабинки, вид у обоих был весьма помятый.

Приведя себя в порядок, они спустились к выходу и выяснили, что Рене и Луиджи давно поджидают их на площадке перед музеем.

— Какого чёрта! — шумно возмутился итальянец, но поглядев на виноватые лица Хелен и Кости, расхохотался. — Ну, вот, мать твою! Вы, что, до гостиницы потерпеть не могли?

Девушка слегка покраснела, а Костя, невозмутимо парировал выпад:

— Это кто же у нас здесь рассуждает о терпении, а?..

На этот раз засмеялись все трое.

— Испания Тунис грохнула, 3:1, — сообщил озабочено Рене.

— Ну, этого следовало ожидать. Остаётся только надеяться, что хохлы Саудовской Аравии не продуют. Надо будет через пару часиков подыскать какое-нибудь заведение с теликом, матч уже скоро.

— Кто такие «хохлы»? — поинтересовался Луиджи.

— Украина, — ответил просвещённый Рене.

Хелен к этому моменту уже оправилась от смущения.

— Мальчики, а что у нас дальше по программе?

— Пиво! — тут же среагировал Костя.

— Не-е, так дело не пойдёт! — запротестовал итальянец. — Вы хотите, чтобы я впустую потратил ещё два часа и закачал в себя несколько кружек слабоалкогольного пойла?!

— Не волнуйся, Луиджи! — принялась успокаивать его Хелен. — В любом баре здесь есть вино и, какие хочешь, крепкие напитки.

— Я знаю, что ему надо, — заверил её Костя. — И у меня как раз есть неплохая идея. Пойдёмте-ка, заглянем на секунду в один из близлежащих туристических магазинов.

— Ты, что, издеваешься?! — завопил итальянец.

— Уймите вы, ради Бога, этого юного паникёра! — выпалил Костя, удачно копируя при этом манеру самого Луиджи. — Для него тут, понимаешь, стараются, дурака сицилийского, а он глотку рвёт, как полоумный. Ладно, стойте здесь, никуда не уходите. Я мигом.

Костя забежал в первый попавшийся магазин, торговавший великим разнообразием голландской символики, от банальных мельниц и кломпенов (деревянных башмаков) до порнографических коллажей, и через три минуты вышел оттуда, держа в руке два маленьких подарочных набора.

— Это тебе для разгона, мафиози! — усмехаясь, обратился он к итальянцу и передал ему свою ношу. — Надеюсь, теперь ты не будешь возражать, если мы выпьем с ребятами по паре кружечек?

— Очуметь! — снова заорал сицилиец, но теперь уже от восторга. — Это, что, настоящие?

— А ты думал! Не только настоящие, брат, а самый, что ни на есть, высший сорт. Тебе лично — от голландских потомков Мичурина.

Луиджи не стал расспрашивать, кто такой Мичурин, поскольку всё его внимание было приковано к содержимому цветных бумажно-пластиковых контейнеров, по внешнему виду очень похожих на упаковки, в которых продаются пальчиковые батарейки. В каждом из контейнеров лежало по одному классически свёрнутому косяку, заправленному анашой и вполне готовому к употреблению.

— А где тут можно раскумариться? — спросил итальянец, почему-то перейдя на шёпот.

— Да хоть прямо здесь, на улице, — ухмыльнулся Костя. — Ты, верно, запамятовал, что находишься в самом центре, или, лучше сказать, в эпи центре, морально-нравственного освобождения нашей планеты! Запомни, мой друг, в этой стране нельзя делать только те вещи, которые действительно губят человека: убивать, присваивать чужое имущество, посягать на культуру и национальные святыни, а также совершать акты грубого насилия. Hard drugs здесь, в принципе, тоже не в почёте, а вот софтом балуйся, сколько тебе влезет. Что же до травки, то её в Голландии не так давно к лекарствам приравняли и теперь по всем аптекам продают. Говорят, от депрессий и тонких душевных расстройств замечательно помогает. Так что пользуйся щедротами эмансипации и прогресса, пока ты здесь, и не будь занудой.

Луиджи мгновенно разодрал одну из упаковок, тщательно обнюхал косяк, зажмурился от удовольствия и, когда открыл глаза, виновато попросил у своих товарищей огоньку.

— Вагон некурящих, бамбино, — ответил ему Костя. — Придётся тебе снова в магазин бежать.

Итальянец растворился в воздухе и через пару минут появился снова, держа в кулаке ещё один сувенир — изящно стилизованную под семипалый конопляный росток медную зажигалку. Опасливо поглядывая на прохожих, он закурил, и после этого компания дружно двинулась в направлении Дампляйн.

Луджи шёл у бордюра, выпуская дым в сторону от своих компаньонов. Рене с весёлой ухмылкой поглядывал на дорвавшегося до «северных сладостей» итальянца. Что же до Хелен и Кости, то они никак не могли решить, взять им друг друга за руку или нет.

До центральной площади города искатели романтики так и не добрались. Костя предложил свернуть на уходивший вправо Аудебрюхстейх, ссылаясь на то, что знает тут неподалёку одно уютное местечко.

Никаких возражений не последовало, и через пять минут компания радостно оккупировала один из столиков в шикарном баре «In de Wildeman», имевшем восемнадцать кранов с разливным пивом и около двухсот наименований в бутылках.

— Здесь, что, хи-хи-хи, есть весь этот список, ха-ха-ха? — боролся с неконтролируемым смехом итальянец.

— Ты всё-таки попытайся держать себя в руках, Луиджи, — вежливо попросил его Костя.

— Да не вопрос, ха-ха-ха! Пусть уж и мне дадут чего-нибудь свеженького, хе-хе. Нет, здесь очень мило, хи-хи-хи. Беру свои слова обратно, ха-ха-ха.

Костя выбрал Malheur 10, Рене остановился на Moeder Overste, Хелен пожелала начать с фруктового Max Kriek, а для Луиджи, который в пиве разбирался, мягко говоря, как свинья апельсинах, большинством голосов постановили заказать пол-литра Strongbogh Cider.

— Эх, Луиджи, Луиджи, ругаешь ты белый свет почём зря, а истинных его радостей вкусить не умеешь, — заметил Костя.

Итальянец залился типичным марихуанным смешком, долго не мог совладать с собой, но, в конце концов, чуть не плача от собственного хохота, всё же сказал:

— Вы меня, ха-ха-ха, только до злачных мест сегодня доведите, хо-хо-хо, а там уж я и за себя и за вас так навкушаюсь, ха-ха-ха, что потом ещё просить будете, чтоб поделился, ха-ха-ха-ха!..

— А ведь за те радости, к которым ты недавно приложился, в Италии, наверное, и в тюрьму можно угодить, — иронически осадил его Рене.

От нового приступа хохота Луиджи чуть не укатился под стол.

— Не знаю как в Италии, а вот в России за травку моментом бы приняли под белы рученьки.

— В Европе, за пределами Голландии, если с поличным возьмут, то по головке тоже не погладят, — добавила Хелен.

— А в Сингапуре нашего бедного Луиджи и вовсе бы к стенке поставили, не поглядели бы, что иностранец; у них там за любую дурь, если докажут, что при тебе была, — смертная казнь, — закончил краткий синопсис международного отношения к наркотикам Рене.