Исабель Альенде - Любовь и Тьма

Сидя в пещере, Франсиско Леаль вспомнил свое впечатление, когда единственный раз в жизни он держал в руках оружие. Отрочество его прошло без особых потрясений; учеба интересовала его больше, чем политическая борьба: такова, видимо, была его реакция на подпольную типографию и пламенные свободолюбивые речи отца Однако после окончания школы он оказался в небольшой экстремистской группе, привлекшей его мечтой о революции. Много раз он спрашивал себя, в чем притягательность насилия, этого неукротимого водоворота, увлекавшего за собой в войну и смерть. Ему было шестнадцать лет, когда вместе с партизанами-новичками его направили на юг в учебный центр для подготовки к какому-то загадочному восстанию и великому маршу неизвестно куда. Это жалкое подразделение, состоявшее из семи или восьми ребят, нуждавшихся в няньке больше, чем в винтовке, возглавлял командир тремя годами старше их; он был единственный, кто знал правила игры. У Франсиско не было желания внедрять идеи Мао в Латинской Америке: он не удосужился даже прочитать его труды, — его влекла обычная жажда приключений. Он хотел освободиться от опеки родителей. В готовности доказать, что он уже мужчина, однажды ночью он ушел из дома, не попрощавшись, с вещмешком, в котором были только нож разведчика, пара шерстяных носков и тетрадка для стихов. Его семья сбилась с ног в поисках Франсиско, обращались даже в полицию, а когда, наконец, узнали, почему он ушел, не находили себе места из-за этой беды. Смертельно уязвленный в самое сердце неблагодарностью сына, уехавшего из дома без каких-либо объяснений, профессор Леаль смолк и впал в депрессию. Облачившись в одеяние Девы Лурдской, [50] …Дева Лурдская. — В 1858 г. четырнадцатилетней лурдской девушке Бернадетте Субиру было «чудесное явление Богородицы». С тех пор французский город Лурд (у подножия Пиренеев) стал местом паломничества (культ Девы Марии). Неподалеку от места, где произошло чудесное явление, находится источник с целебной водой. мать воззвала к небу, моля о возвращении любимого сына Это была огромная жертва для нее, следившей за своей внешностью, — в соответствии с модой, она удлиняла или укорачивала юбки, всегда знала когда нужно добавить защипы или сделать поменьше складок. Решивший вначале, опираясь на свой педагогический опыт, спокойно ждать самостоятельного возвращения Франсиско, профессор, увидев жену в белой тунике с небесно голубым поясом Девы Лурдской, потерял терпение. В неудержимом порыве он набросился на нее и стал срывать одеяние, громко порицая варварство, угрожая уйти из дома уехать из страны и из Америки, если она еще раз предстанет перед ним в этом нелепом виде. Затем, словно стряхнув с себя мучившее его беспокойство, он дал волю своему экспансивному характеру: собрался и уехал на поиски пропавшего сына День за днем он пробирался по козьим тропам, расспрашивая всякого, кто встречался на пути, и, пока он объезжал деревню за деревней, гору за горой, в его душе накапливался гнев и вынашивались планы отчаянной головомойки, которую он собирался задать своему мальчику в первый раз в жизни. Кто-то сказал ему наконец, что из лесу иногда доносится ружейная стрельба и оттуда обычно приходят немытые юноши и просят еды или воруют кур; но никто на самом деле не верил, что речь идет о первых попытках создать революционное движение в масштабе всего континента, скорее, какая-нибудь еретическая секта, вдохновленная религиозными учениями из Индии, — здесь было много похожих. Профессору Леалю оказалось достаточно этих сведений, чтобы найти партизанский лагерь. Увидев, как они, одетые в лохмотья, грязные и длинноволосые, искусанные осами и другими горными насекомыми, едят фасоль и сардины из старых консервных банок и тренируются с одной винтовкой времен первой мировой войны, у него вдруг прошла ярость, и сердце захлестнула волна сострадания, всегда свойственного его душе. Как дисциплинированный член политической партии, он склонялся к мысли, что насилие и терроризм суть стратегические ошибки, и прежде всего в стране, где социальные изменения могут быть достигнуты другими средствами. Он был убежден: эти вооруженные группки не имели ни малейшего шанса на успех. Эти юноши только добьются вмешательства регулярной армии и станут жертвами бойни. Революция, говорил он, делается народом, который пробудился и осознал свои права и силу, который способен воспринять свободу и двинуться вперед, она не делается семью играющими в войну мальчиками из буржуазных семей.

Франсиско сидел на корточках перед небольшим костром, где грелась вода, когда из-за деревьев появился незнакомый человек. Это был одетый в темный костюм и галстук старик, весь в пыли и репейнике, с трехдневной бородой и спутанными волосами; в одной руке он нес маленький черный чемоданчик, другой опирался на сухую ветку. Мальчик с удивлением встал, его товарищи последовали его примеру. Франсиско понял, кто это был. Он помнил отца громадным мужиком со сверкающими глазами и голосом оратора, но никак не изможденным и грустным человеком, с прихрамывающей походкой, согбенной спиной, в ботинках, облепленных комьями земли.

— Папа! — успел он вымолвить, но голос у него сорвался.

Уронив самодельный посох и чемоданчик, профессор Леаль раскрыл объятия. Сын перепрыгнул через костер и, пробежав мимо удивленных товарищей, прижался к отцу, и тут же заметил, что не может уткнуться ему в грудь: он стал на полголовы выше и намного шире в плечах.

— Тебя ждет мать.

— Я иду.

Пока мальчик собирал пожитки, профессор воспользовался возможностью и обратился к остальным с речью, объяснив им, что если они хотят делать революцию, то нужно соблюдать определенные нормы и никогда не действовать необдуманно.

— Мы не действуем необдуманно, мы — маоисты, — сказал один из них.

— Вы — сумасшедшие. То, что подходит китайцам, здесь не срабатывает, — категорически заявил профессор.

Позднее эти юноши уйдут в горы и сельву [51] …сельва — тропический лес в Южной Америке. и будут оставлять после себя пули и азиатские лозунги в селах, забытых латиноамериканской историей. Уводя сына из лагеря, профессор не мог этого даже предположить. Видя, как отец и сын уходят обнявшись, подростки только пожали плечами.

Пока они ехали на поезде, отец лишь молча наблюдал за Франсиско. А когда они прибыли на свою станцию, он коротко, в нескольких словах, высказал ему то, что тяжелым грузом лежало у него на сердце.

— Надеюсь, это больше не повторится. Впредь за каждую материнскую слезу ты получишь порку ремнем. Согласен?

— Да, папа.

В глубине души Франсиско был доволен, что вернулся домой. Вскоре, окончательно излечившись от соблазна партизанщины, он засел за книги по психологии, завороженный этой игрой мысли, бесконечным перетеканием одной идеи в другую, их неустанным соперничеством. Его захватила и литература покорили латиноамериканские писатели, он вдруг осознал, что живет в крохотной стране — пятнышке на карте, утонувшем в бескрайних просторах чудесного континента, куда прогресс приходит с опозданием в сотни лет: земля ураганов, землетрясений, широких, как море, рек, такой густой сельвы, что туда не проникает солнечный луч; вечный слой гумуса, покрывающий его почву, хранит останки мифологических животных и дает жизнь человеческим существам, не претерпевшим изменений со дня сотворения мира; беспорядочная земля, где рождаются со звездой во лбу — этим знаком чудесного, — зачарованный край с громадными горными хребтами, где воздух тонкий, словно вуаль, с безлюдными пустынями, тенистыми лесами и мирными долинами. Здесь, в горниле насилия, переплавились все расы: индейцы в одеяниях из перьев, путешественники из дальних стран, кочующие из страны в страну, негры, прибывшие контрабандным путем, в ящиках из-под яблок, китайцы, услужливые турки, зажигательные девушки, монахи, пророки, тираны, — все плечом к плечу: живые и призраки тех, кто веками ступал по этой освященной столькими страстями земле.