Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

И, конечно же, посетили знаменитые 'Курени' - ресторан на берегу Днепра, где мы сидели в курене с высокой конической соломенной крышей и смотрели на Днепр.

Так вот, посидев в этом курене за одним столом с парой, возможно тоже выдающей себя за супругов, мы познакомились настолько близко, что покинули ресторан, обменявшись партнёрами.

В эйфории я бродил со своей новой дамой по тропинкам днепровского склона и целовался с ней. Только почти через час мы вспомнили о наших любимых и принялись искать их. Нашли-таки их возле шоссе, сидящими и целующимися на пне.

Куда бы делась Тамара без ключа от квартиры в незнакомом городе - ума не приложу! Но это её не волновало, она сидела себе на пне и целовалась! Ну, взял бы её, допустим, этот парубок к себе на ночь (в чём я сильно сомневаюсь!), но ведь потом Тамара домой не попала бы, ибо адреса не знала! А я что бы с моей новой партнёршей делал, тоже не знаю! Да знаю, конечно, но разве это дело, когда твоя баба пропадает с кем-то?

В Москву мы вернулись в отличном настроении и хорошей форме. Тамара выглядела лучше, чем когда-либо раньше или позже. Мы пригласили Бусю на Таганку, он сперва ворчал опять что-то типа: 'Одной семьёй живём:'. Но потом он восхищённо оглядел Тамару - загорелую, стройную, отдохнувшую, в белом шёлковом платье, очень шедшем ей, и ревниво бросил:

- У хорошего хозяина, видать была, если расцвела так!

- Да уж, обслуживали по первому классу, не то, что некоторые! - начала было лезть на рожон Тамара, но я замял разговор по-кавказски:

- Обижаешь, дорогой, не для себя - для друга старался! - и я протянул обе руки к Бусе.

Посмеялись, выпили; Буся похвалил меня за 'обратный' переезд в Москву и пожелал успехов. Он был очень огорчён провалом своей докторской в ВАКе и никак забыть про это не мог. На работе он стал раздражительным и агрессивным. И вскоре с ним поступили так же, как со мной в Тбилиси - не избрали по конкурсу. Буся был шокирован таким предательством коллег, но вскоре оправился и перешёл на работу в вуз. Там и успокоился.

Вуз - это золотое дно для умных людей. В НИИ можно до пенсии прослужить полным нулём и никто этого не заметит, а в вузе-то твоя дурость тут же, после первой лекции будет оценена студентами. Умному в вузе - раздолье, свобода творчества, общение с молодёжью! О чём думают головастые люди, идущие работать в НИИ, а не в университеты - ума не приложу!

Тамара - Оля - Тамара

В начале сентября Оля с Моней приехали с отдыха в Москву. Прибыли они утром, и мы с Тамарой были дома. Оля, ещё не видя Тамары, уже была 'на взводе', она покрикивала на Моню, а тот виновато суетился. Первым увидел Тамару Моня, он обрадовался ей, и они расцеловались. А тут вступила Оля:

- А это ещё кто такая?

- Давайте познакомимся, - предложил я, - Оля - любовница Мони, Тамара - моя любовница; остальные знакомы друг с другом достаточно близко!

Оля заворчала, но крыть было нечем. Я отозвал Олю в сторону и шёпотом сообщил ей, что Тамара временно поживёт со мной в маленькой комнате. А Оля, как я понимаю, будет жить с Моней в большой, или переедет к нему:

- Неправильно ты всё понимаешь, - перебила меня Оля, - я с Моней поссорилась, в лучшем случае мы будем просто знакомыми. Я полагала, что мы с тобой будем жить, как и раньше, только без регистрации. Но теперь мне надо заниматься другими делами:

Оля всхлипнула и сквозь слёзы сообщила, что она беременна.

- Успокойся, от Мони! - сказала она, видя, что у меня глаза вылезли на лоб. Мы устроились в Сочи в гостинице, - рассказывала Оля, - и этот чудак на букву 'м' выдавал меня за своего сына-школьника. В гостинице поверили и поселили нас в одном номере. Тогда в Сочи у нас всё ещё было в порядке. А потом мы морем переплыли в Одессу, вернее, в Ильичёвск к Феде, и там уже я поняла, что залетела. Подождали ещё месяц, думали, может быть обойдётся, но нет - всё ясно, залетела! Советуюсь с Моней, оставим, говорю, первый раз, всё-таки. А он наотрез - ни в коем случае, иначе утоплюсь в море! Делай аборт - и всё! Так и порешили, поэтому я скоро лягу в больницу!

- Каким же я оказался предусмотрительным! - мысленно похвалил я себя, - что развёлся. Иначе Оля обязательно родила бы, и я, 'средний по величине рогатый скот', всю жизнь:Как татары - мудрый народ, говорят: 'Пять минут сигарга - на всю жизнь - каторга!'.

Моня как-то засуетился и быстро ушёл, а мы отметили приезд Оли. Женщины быстро подружились, и к вечеру мы вместе пошли гулять по набережной Яузы, что была в пяти минутах хода. Оля, ложась спать, постелила себе в маленькой комнате на узкой тахте, а нам разрешила спать на широком брачном ложе (на котором собственно, я сплю и по сей день, но только совсем с другой Тамарой).

Скоро Оля легла в больницу, ей сделали аборт, но как-то неудачно, или что-то там обнаружили, поэтому задержали в больнице ещё на месяц. Мы с Тамарой регулярно посещали Олю в её палате, куда тайком приносили вино. А женщины из излишков своих обедов готовили закуску. Моня не посетил Олю ни разу - чего он боялся, не поймёшь!

Когда Оля вышла из больницы, то Тамара взяла над ней шефство. Она водила её по художественным вузам, чтобы Оля могла поступить туда. Были в Суриковском (что в двух шагах от нашего таганского дома), в Строгановском, Текстильном, где есть специальность художника по тканям. Но почему-то каждый раз Оля, приходя с собеседования, где она показывала свои работы, ложилась лицом вниз на постель и громко ревела. В её работах специалисты 'не нашли школы', понимаешь ли! А то, что рисунки всем нравятся, им наплевать!

Новый Год мы встретили втроём, и как ни странно, очень весело. Были сильнейшие холода, около сорока градусов мороза, все боялись и нос показать наружу. Тогда я разделся до плавок и босиком, сильно выпивший вышел во двор. Я там ходил, размахивал руками, пугал случайных прохожих. Дамы смотрели на мои подвиги в окно. Тогда я и узнал о своей нечувствительности к холоду, что позволило мне позже стать 'моржом'.

А уже поздней весной Тамара развелась со своим Лёшей и загуляла. То есть стала пропадать из дома. Мы с Олей переживали, но стали тайком от Тамары 'встречаться'. Если Тамара до часа ночи не приходила, то Оля перебиралась ко мне в брачное ложе.

Однажды Тамара пришла часов в семь утра, сильно выпивши. Высокомерно заявила, что выходит замуж за пожилого, но очень богатого человека по фамилии Вагин. Всё хвасталась: 'Вагин приказал, Вагин послал', и тому подобное. Я разозлился.

- Слушай, - говорю, - а когда ты выйдешь замуж за него, то переменишь свою фамилию?

- Конечно, - гордо ответила ничего не подозревающая 'невеста', - я буду госпожой Вагиной!

- Нет, дорогая, перемени ударение, ты будешь просто Вагиной! - убил я её своим каламбуром, - а если ты вагина, или по-русски ещё проще, то катись отсюда колбаской по Малой Спасской. А лучше - скажи 'деду' - своему престарелому Вагину - 'в Москву еду!' То есть из Мамонтовки - к нему, деду, в Москву!