Фэнни Флэгг - Рай где-то рядом

«Ох-ох-ох», — вздохнула про себя Элнер. Чуяло ее сердце, что разговор предстоит не из приятных.

Норма застала Мэкки на кухне: дожидаясь ее возвращения, он жевал сырные палочки с перцем и сельдереем.

— Ну как? — поинтересовался Мэкки.

Норма со вздохом положила сумочку и подошла к раковине, чтобы вымыть руки.

— Слово в слово, как ты говорил. Ни в какую. О доме престарелых не может быть и речи.

— Насильно ее не погонишь, Норма. Каждый хочет сам о себе заботиться, пока может. Вот когда придет время…

Норма перебила:

— И когда оно придет? Мэкки, если ты рухнул с дерева, тебе привиделась Джинджер Роджерс и крапчатые белки, а потом ты сбежал в Долливуд, — по-моему, время пришло, разве нет?

— Я-то тебя понимаю, но для нее ничего нет хуже, чем перебраться в такое место.

— Не знаю, что такого ужасного в Центре ухода за престарелыми. Лично я жду не дождусь, когда за мной будут ухаживать люди, которые в этом знают толк. Чем раньше я туда переберусь, тем лучше. Неудивительно, что простые люди завидуют звездам: приятно же, когда тебе прислуживают, потакают всем твоим капризам, — чего еще желать?

— А вот и неправда. Тебе бы не понравилось, что за тебя все решают.

— Ошибаешься. И вообще — что ты об этом знаешь? Тебя всю жизнь обслуживали. Сначала мама, потом я. Когда ты там окажешься, просто разницы не заметишь. Говорю тебе, Мэкки, еще немного — я сама отправлюсь в «Счастливое местечко», и начнется у вас с тетей Элнер свободная жизнь.

Мэкки возразил:

— И все же Центр ухода — тот же дом престарелых, только название красивое.

— Подумаешь — дом престарелых. Ну и что такого? Тетя Элнер и есть старый человек, хоть мы и не знаем ее возраста благодаря маминым фокусам.

22:48

С Уинстона Спрага наконец сбили спесь. И ладно бы достойный противник, так нет же — какой-то старый ботинок! Адвокат не сводил глаз с ботинка для гольфа и задавался вопросом, что мучил его вот уже не одну неделю: «Откуда старушка знала про ботинок на крыше, черт бы его побрал?» Франклин Пикстон считал, что разумное объяснение рано или поздно найдется, однако Уинстон, не разделяя его уверенности, провел собственное небольшое расследование. Много часов рылся он в старых архивах больницы и выяснил, что когда-то давно, до того как построили новый корпус и отделение травматологии, крыша старого здания служила вертолетной площадкой. С 1963-го по 1986-й в больницу доставили на вертолетах более девятисот восьмидесяти больных с сердечными приступами, из них триста восемь привезли прямо с полей для гольфа (которых в округе немало), плюс еще шестерых игроков, пострадавших от молний. Кто-нибудь из игроков, когда его спешно перетаскивали с вертолета на каталку, вполне мог потерять ботинок. Остается вопрос: как мог ботинок попасться на глаза девяностолетней старушке?

11:14

Не добившись от тети Элнер согласия переехать в «Счастливое местечко», Норма на следующий день позвонила семейному доктору. Тотт всю жизнь на успокоительном — может, стоит попробовать?

— Доктор Холдинг! Не могли бы вы мне прописать что-нибудь от нервов?

— А что случилось, миссис Уоррен?

— Пару месяцев назад меня замучила сыпь на носу. Дерматолог сказала — это все нервы.

— Понятно. Что ж, жду вас у себя.

— Нет! Сейчас никак — я сама не своя. Если и вправду серьезно больна, даже знать не хочу.

— Все равно приходите, просто поговорим.

Доктор Холдинг был давно знаком с Нормой и успел ее изучить: стоит лишь заикнуться об анализах — и на прием ее не заманишь. Более мнительной пациентки ему не попадалось за все годы работы.

На другой день Норма сидела в кабинете доктора Холдинга, отодвинувшись от него на почтительное расстояние. Пусть он и заверил, что анализы не понадобятся, Норма все равно дрожала от страха.

Доктор смотрел на нее поверх очков.

— Итак, сыпь и выпадение волос. Еще что-нибудь вас беспокоит?

— Нет.

— Все так же ходите пешком по полчаса в день?

— Да. То есть… стараюсь. Раньше ходила пешком до универмага и дважды в неделю гуляла с Ирен Гуднайт и преподобной Сюзи, пасторшей, но уже давненько не выбиралась.

— Ясно. Гулять надо обязательно. Как вы обычно проводите день?

— Встаю, делаю уборку, стираю, навещаю подруг.

— На свежем воздухе чем-нибудь занимаетесь?

— Кроме церкви и клуба «Худеем вместе»? Пожалуй, нет.

— Увлекаетесь чем-нибудь?

— Ничем особенным. Стряпаю, занимаюсь хозяйством и пытаюсь присматривать за тетей Элнер.

— Что ж… Я выпишу вам снотворное, но сдается мне, все беды ваши от избытка свободного времени. Когда нечем занять руки, задействуют нервы. Вы на работу устроиться не думали?

— В каком смысле?

— Вы работали когда-нибудь?

— Нет, только по дому. Как-то пошла в блинную официанткой, но мне так не понравилось, что я через день сбежала.

— Я понял. Вам стоит подумать о работе, к примеру, на неполный день.

— В мои-то годы? И кем мне идти работать?

— Даже не знаю. Что-нибудь для души. Что вы любите делать?

По дороге на автостоянку Норма повторяла: «Что-нибудь для души? Разве что открыть свой магазин косметики „Мерл Норман“. Хотя бы для того, чтобы они не поменяли состав крема».

Норма отыскала свою машину, и взгляд ее упал на наклейку на заднем крыле: «Дом на продажу увижу — сразу торможу!» И Норму осенило. Недвижимость! Вот уж для души так для души. Каждые выходные они с Ирен Гуднайт обходили все выставленные на продажу дома. И еще она никогда не пропускала передачу «Ищем дом» на канале «Дом и сад». Ее подруга Беверли Кортрайт даже приглашала Норму в напарницы по продаже недвижимости.

Так радостно на душе у Нормы не было с тех самых пор, как Линда привезла из Китая крошку Эппл.

Норма поехала через весь город в контору Беверли, затормозила у входа, вошла внутрь.

Из глубины коридора показалась Беверли с охапкой рекламных проспектов.

— Норма? Привет, как дела?

— Неплохо. Слушай, ты серьезно считаешь, что мне стоит заняться недвижимостью?

— Конечно, а что?

— Просто я об этом подумываю.

— Ну-ка, садись, потолкуем.

21:02

В тот вечер после захода солнца все разошлись по домам, только Тотт и Элнер все сидели во дворе, вспоминая старые добрые времена.

— Помнишь кленовый сироп в жестянках-домиках? — спросила Элнер.

— Еще бы! — отозвалась Тотт. — А помнишь трехцветные кокосовые карамельки, бело-розово-голубые? А черный хлеб в баночках? Черт подери! Я такая старуха, что училась читать по книжицам про Дика и Джейн. Теперь Дику и Джейн одна дорога, в дом престарелых… за компанию с Нэнси Дрю и братцами Роверами. А Сиротке Энни, должно быть, за сотню перевалило.