Кристина Паёнкова - Бегство от запаха свечей

– В чем дело? Стой, говорю! От меня не удерешь, тем более что ты мне пришлась по вкусу. И не вздумай дергаться, а то побью, хуже будет.

Я беспомощно озиралась вокруг. Что надо делать в таких случаях? Как защищаться? Ничего путного не приходило в голову.

Внезапно донжуан выпустил мою руку. Я повернулась. Рядом стоял Фронтчак.

– Ты что, молодой человек, к девушке пристаешь? По шее захотел? А ну-ка проваливай, да поскорее!

– А… папаша, мое почтение! Исчезаю. Я просто хотел помочь девушке! Привет!

Да, Фронтчак появился как нельзя более кстати.

– Ох, спасибо вам! Этот тип пристал ко мне в военной прокуратуре. Проходимец какой-то.

– В прокуратуре? А что вы там делали?

Я рассказала все с самого начала.

– Ну вот, я по-прежнему понятия не имею, в чем дело. Какая-то загадочная история. Похоже, здесь действует та же рука, что написала на меня донос в партийную организацию.

– Я, кажется, начинаю понимать нашего начальника отдела кадров. Он был уверен, что вас не выпустят, и написал приказ об увольнении. Боюсь, что с устройством на работу у вас тоже могут возникнуть трудности. В случае чего, приходите ко мне. Я знаю, к кому обратиться в комиссии партийного контроля.

– Не уходите еще, пожалуйста. Объясните, чего они хотят от ни в чем не повинных людей? Что все это значит? Мне бы надо теперь лучше разбираться в жизни, а я понимаю все меньше и меньше. Вокруг меня словно туман, сквозь который ничего не видно.

– Я и сам не знаю, как это объяснить. Видите ли, сразу же после войны разгорелись политические страсти. И очень много наших поубивали. Управление госбезопасности стремится не допустить повторения этого, но чудовищно перебарщивает. Каждый, кто без разрешения, а иногда просто по неведению хранит ружье, выстрелившее в последний раз двести лет назад, готовит государственный переворот, угрожает власти. В такой обстановке любой человек может погубить кого угодно, если только не пожалеет бумаги. Достаточно написать первое, что взбредет в голову, – осечки не будет. Делу дадут ход, а автор доноса ровным счетом ничем не рискует. Ну, я пошел. Мы еще поговорим об этом. Не забудьте, что я вам сказал относительно работы.

Найти работу оказалось действительно нелегко. Я каждый день подавала заявления. Их охотно принимали, но уже назавтра выяснялось, что вакансии нет. Сначала мне это казалось роковым стечением обстоятельств. Но вот прошла неделя, десять дней, и я почувствовала, что мои неудачи не случайны.

Я подала очередное заявление на вакантную должность калькулятора. Объявление публиковалось в газете в третий раз, из чего нетрудно было заключить, что в кандидатах на это место избытка нет.

Меня встретили с энтузиазмом. Характеристика с прежнего места работы понравилась. Мне предложили на следующий же день приступить к работе. Я согласилась. Но назавтра, когда я пришла на работу, меня вызвали в отдел кадров и сообщили, что Варшава не утвердила мою кандидатуру.

Теперь мне все стало ясно. Я пошла к директору предприятия, который накануне сам принимал меня на работу, и сказала:

– Дайте мне, пожалуйста, адрес вашей варшавской организации, я съезжу туда и узнаю. Не сердитесь, мне самой это очень неприятно, но за десять дней это уже пятый отказ. Происходит что-то непонятное для меня. Посоветуйте, что мне делать?

– Я вас прекрасно понимаю, – директор явно жаждал от меня отделаться. – И очень сочувствую. Мы еще попытаемся переговорить с Варшавой и сообщим вам…

– Я сама поеду в Варшаву. Если это они мне отказывают, то я, по крайней мере, узнаю правду.

– Ехать долго, утомительно. И жалко денег. Я вам не советую.

– Тогда что мне делать? Не могу же я жить без работы.

– Ладно! Так и быть, я вам скажу. Нам по секрету сообщили, что вы находитесь под следствием. Теперь ясно? Только, ради бога, не выдавайте меня, а то неприятностей до конца жизни не оберешься.

– Спасибо большое и не беспокойтесь, я никому ничего не скажу. Простите мою резкость, сами понимаете…

Я пошла в ателье. Кроме мамы и Стефана, там был еще какой-то мужчина. Я дождалась его ухода и рассказала обо всем.

– Ты можешь учиться скорняжному делу. Ведь шить ты умеешь. Это лучший выход из положения. Стефан давно говорил, что у тебя наверняка получится неплохо, – предложила мама. – Ты быстро подготовишься к экзамену на мастера и будешь прилично зарабатывать. Меха всегда в моде. Это хорошая специальность.

– Благодарю вас, Стефан. Я знаю, это ваша идея. Жаль, что я не подумала об этом раньше. Но когда уж имеешь специальное образование, то надо стараться работать в своей области. Иначе просто жаль потерянного времени.

– Что им нужно от тебя? Подозревают невесть в чем, а ведь мы знаем, что это все неправда. И не тебя одну, многих изводят, – мама была так взволнована, что казалось, вот-вот заплачет.

– Все обойдется. Вот увидите, – я пыталась говорить уверенным тоном. – Или они поймут, что ошиблись, или найдется подлинный виновник.

Я пошла домой. Да, товарищ Фронтчак хорошо знает жизнь. Он как в воду глядел. Но теперь отступать поздно, надо идти дальше. Я должна чем-нибудь заняться. Могу готовиться к экзаменам, например. Правда, впереди еще три месяца, но они пролетят быстро. Завтра же разыщу Фронтчака. Он скажет, что мне делать.

Мама прибежала домой следом за мной.

– Я забыла спросить, тебе не хотелось бы иметь собаку? У знакомой Стефана ощенилась сука. Щенята хорошенькие – черные, мохнатые. Мне хочется взять одного, но мы должны решить вместе – ведь это дополнительные заботы…

– Я бы не прочь, но придется подождать, пока я сдам экзамены. Ведь нас не бывает дома по целым дням, жалко животное. Возьмем щенка на будущий год, так, пожалуй, будет разумнее.

– В чем ты пойдешь? Надень то американское платье, что купила у Ирены. Оно не мнется и всегда имеет вид. Расскажем им о твоих неприятностях?

– Ни в коем случае. У Баранских хватает собственных забот. К тому же мне все равно не поверят.

Мама, готовая к выходу, в синем платье и белых летних туфельках, тщетно пыталась привести в порядок свою прическу. После перманента волосы никак не поддавались гребенке.

– Пошли. Стефан говорит, что ты очень повзрослела и теперь никто не верит, что ты моя дочь.

Пан Баранский стоял на балконе и что-то рассматривал в бинокль. Когда мы вошли, он бросил бинокль, расцеловал меня, а маме наговорил кучу комплиментов. Вошла его жена.

– Как вам у нас нравится? Места много, что и говорить. Громадные комнаты. А с полами беда. Правда, с недавних пор к нам два раза в неделю приходит женщина-полотер, но все равно возни с уборкой много. Может быть, когда Збышек женится, эта квартира нам будет в самый раз.

– Тут очень мило. И вид хороший – Одра рядом. Только, наверное, много комаров? – сказала мама.