Чак Паланик - Незримые твари

На некоторых людей будущее попросту расходуется впустую.

* * *

Перенесемся на смотровую площадку наверху Космической Иглы, откуда не видно ее опор, и ты словно паришь над Сиэтлом на летающем блюдце, где продается множество сувениров. Хотя в основном это не сувениры будущего. Здесь экологические футболки, батики, вещи из плотно выкрашенного натурально-хлопчатого волокна, которые нельзя стирать ни с чем, потому что на самом деле они всегда линяют. Здесь пленки с песнями китов во время их полового акта. Такое я тоже терпеть не могу.

Брэнди уходит в поисках реликвий и артефактов из будущего. Акрила. Плексигласа. Алюминия. Полипропилена. Радия.

Сэт подходит к перилам, высовывается, наклоняется над сетками для самоубийц и сплевывает. Плевок падает вниз, обратно в двадцать первый век. Ветер раздувает мои волосы над темнотой, Сиэтлом и моими руками, вцепившимися в перила, где краска стерта миллионом прикосновений до моего.

Под одеждой у него вместо плит из крепких мышц, некогда сводивших меня с ума, теперь жир, который выталкивает поверх ремня рубашку. Это премарин. Его сексуальная, вечноживая тень гаснет от "Проверы". Даже фаланги пальцев набухают вокруг старой печатки.

Фотограф у меня в голове говорит:

"Дай мне покой".

Вспышка!

"Дай мне облегчение".

Вспышка!

Сэт подтягивает вверх свою водонасыщенную сущность и усаживается на перила. Его шнурки с кисточками вертятся над сетями. Галстук сдувается назад ветром, парит над пустотой и тьмой.

- Мне не страшно, - сообщает он. Выпрямляет одну ногу, позволяя шнурку с кисточкой свободно болтаться у пятки.

Вуали я плотно прихватываю у шеи, чтобы незнакомые мне люди считали, как и мои родители, будто я по-прежнему счастлива.

Сэт говорит:

- В последний раз я действительно испугался только той ночью, когда ты поймала меня за попыткой тебя убить, - Сэт смотрит наружу, на огни Сиэтла, и улыбается.

Я бы тоже улыбнулась, ну, ясно, если бы у меня были губы.

В будущем, на ветру, во тьме на смотровой площадке сверху Космической Иглы, Брэнди Элекзендер, фирменная первая королева во всей красе, Брэнди возвращается ко мне и Сэту с сувенирами будущего. Это открытки. Брэнди Элекзендер дает каждому из нас по стопке открыток, так потускневших, с потертыми углами, затасканных и никому не нужных, что они пережили годы позади крутящейся решетчатой тумбы. Здесь картины будущего с чистым солнечным небом за Космической Иглой в день ее открытия. Здесь Монорельс, который полон улыбающихся крошек в розовых муаровых костюмах от "Джеки О" с тремя большими обитыми тканью пуговицами спереди. Детишки в полосатых футболках, со светлыми форменными прическами астронавтов, бегут сквозь Научный Центр, где еще работают все фонтаны.

- Расскажите миру о том, что пугает вас больше всего, - говорит Брэнди. Она выдает каждому из нас карандаш для ресниц "Темносиние Грезы" и продолжает. - Помогите миру каким-нибудь советом из будущего.

Сэт пишет на обратной стороне открытки и передает ее Брэнди для прочтения.

"На игровых шоу" , - читает Брэнди. - "Некоторые люди выберут поездку во Францию, но большинство возьмут стиральную машину с сушилкой" .

Брэнди ставит на квадратике для марки большой поцелуй в стиле "Незабудка" и пускает ее плыть по ветру к башням центра Сиэтла.

Сэт дает ей еще одну, и Брэнди читает:

"Игровые шоу созданы для того, чтобы мы чувствовали себя лучше из-за случайных бесполезных фактов, которые и есть все, что осталось нам от образования".

Поцелуй, и открытка отправляется в сторону озера Вашингтон.

От Сэта:

"Когда будущее из обещания превращается в угрозу?"

Поцелуй, и ветер уносит ее в сторону Бэлларда.

"Только когда пожрем мы эту планету, даст нам Господь следующую. Нас запомнят более за разрушенное, чем за созданное".

Шоссе N5 извивается вдали. С высоты Космической Иглы южные его полосы очерчены красными фарами, а северные - белыми. Беру открытку и пишу:

"Я люблю Сэта Томаса так сильно, что вынуждена его уничтожить. Я с лихвой оплачу убытки, служа первой королеве. Сэт никогда не полюбит меня. Никто больше никогда меня не полюбит".

Брэнди ждет, чтобы взять открытку и громко зачитать ее вслух. Брэнди ждет, чтобы прочитать миру мои худшие страхи, но я не даю ей открытку. Я целую ее сама, губами, которых у меня нет, и позволяю ветру забрать ее из моих пальцев. Открытка летит вверх, вверх, вверх к звездам, а потом падает, приземляясь в сети.

Пока я смотрю на свое будущее, лежащее в сетке для самоубийц, Брэнди зачитывает очередную открытку Сэта:

"Все мы - самоудобрение".

Я пишу на другой открытке из будущего, и Брэнди читает ее:

"Когда не знаем, кого ненавидеть - мы ненавидим сами себя".

Сэт пишет, и Брэнди читает:

"Вам придется вечно продолжать самопереработку".

Я пишу, и Брэнди читает:

"Во мне нет ничего исконного. Я - комбинированное достижение всех, кого когда-либо знала".

Я пишу, и Брэнди читает:

"Тот, кого ты любишь, и тот, кто любит тебя - никогда не окажутся одним человеком".

Переключимся на нас, быстро спускающихся в нашем возвращении "Ти-Дабл-Ю-Эй" домой с луны, на Брэнди, меня и Сэта, танцующих фраг в невесомой дискотеке бронзово-стеклянной коробки лифта. Брэнди сжимает руку в большой унизанный кольцами кулак, и говорит пестрому дроиду из обслуживания, который пытается нам помешать, чтобы он остыл, если не хочет умереть на выходе.

По возвращении на землю двадцать первого века, взятый напрокат "Линкольн" с его синим гробовым интерьером ждет нас, чтобы забрать в хороший отель. На ветровом стекле квитанция, но когда Брэнди налетает в ярости, чтобы ее сорвать, квитанция оказывается открыткой из будущего.

Может, там мои худшие страхи.

Которые Брэнди зачитает Сэту: "Я люблю Сэта так сильно, что вынуждена его уничтожить..."

Даже если возмещу убытки, никому я больше не нужна. Ни Сэту. Ни предкам. Как целовать того, у кого нет губ. О, люби меня, люби меня, люби меня, люби меня, люби меня, люби меня, люби меня, люби меня. Я стану всем, чем ты пожелаешь.

Брэнди Элекзендер; ее большая рука поднимает открытку. Первая королева читает ее про себя, в тишине, и кладет в сумочку. Принцесса Принцесса говорит:

- Такими темпами нам никогда не добраться в будущее.

Перенесемся назад, в тот день, когда Брэнди швыряет пригоршню мерцающего ничто в воздух над моей головой, и кабинет логопеда вокруг меня вспыхивает золотом.

Брэнди говорит:

- Это хлопковая вуаль.

Она бросает еще горсть тумана, и мир мутнеет золотым и зеленым.

- Шелковый жоржет, - сообщает Брэнди.

Бросает пригоршню искорок, и окружающий мир: Брэнди, сидящая передо мной с плетеной корзинкой на руках. Мы обе, закрытые в одиночестве в кабинете логопеда. Плакат с котенком на стене из шлакоблоков. Все это становится мягким и сверкающим, как в свете звезд, каждый острый угол стерт или размыт зеленым и золотым, и свет флуоресцентных ламп пробирается внутрь маленькими вспышками.