Герман Садулаев - Таблетка

– Ну что ж, проходи и садись, Мак!

– Меня зовут Максимус. Только она могла называть меня Мак. Но она ушла. Как и все остальные.

Он вошёл и присел на край разобранной кровати.

– Хочешь, я её верну? Или сделаю так, чтобы она не уходила?

Я сел на крутящееся кресло перед столом с компьютером, на котором набирал свой текст.

– Нет. Всё правильно, я должен остаться один.

– Чего же ты хочешь?

– Ты должен ответить мне на вопросы. У меня скопилось много вопросов. Как ты меня нашёл?

—

Он усмехнулся и молча показал мне мою собственную визитку. На визитке было отпечатано только одно слово: «Создатель».

– Я чувствую, что дело идёт к концу. Ты загадал слишком много загадок. Нагрузил меня всеми своими сомнениями. Теперь ты должен дать правильные ответы.

– Спрашивай.

– Можно, я закурю?

– Нет. Ты бросил. Итак, какой будет твой второй вопрос?

Не обращая внимания на мои слова, он достал сигарету из пачки, щелкнул серебряной зажигалкой и затянулся.

– Начну с самого простого. Белые и чёрные хазары, славяне и русы, эльфы и прочая сказочная поебень: элита действительно чем-то природно отличается от обыкновенных людей? Они другие, по расе, крови, чёрт знает чему ещё или это такие же гопники, как и мы с тобой, просто ухватившие фортуну за хвост?

– И да, и нет. Противоречие кажущееся. Каждая элита вынуждена для сохранения своего господства одновременно решать две противоположные задачи: доказывать своё тождество с покорённым народом и своё отличие от него. Первое – для того чтобы уверить население, что печётся о его интересах, будучи плоть от плоти народной. Второе – чтобы обосновать, почему именно она занимает это место, а не любые другие гопники. От того и все расхождения в источниках. Они фиксируют моменты, когда элита, из соображений ситуации, делала акцент то на одном, то на другом утверждении.

– Ладно. Вопрос из другой области: любит ли меня Бог?

– «Господь ни к кому не испытывает ни любви, ни ненависти, хотя так может показаться».

– Почему-то я не сомневался в том, что ты будешь отвечать именно так.

– Как – «так»?

– Никак. В том-то всё и дело.

– Это Веданта-сутра. К ней написано большое количество комментариев.

– Я вижу, ты заканчиваешь ещё один.

– «Веданта» значит «конец знания». Конец всего знания. После Веданта-сутры любая книга может быть только комментарием к ней.

– Вернёмся на грешную землю. На нашу землю. Всё материальное, что только использует человек, сейчас выращивают и собирают в странах «третьего мира». А все идеи и грёзы производит по-прежнему «первый мир». От «второго мира» осталась одна Россия. И Россия не делает ничего. Только ест и спит. Ест чужую пищу и грезит чужими снами. Как долго это может продолжаться? Пока не кончатся нефть и газ? И что будет дальше? Меня беспокоят судьбы России.

– О, это ещё не самое страшное, поверь мне! Главное, чтобы тебя не беспокоила печень или зубная боль.

– Очень смешно.

– Вовсе не смешно. Когда болят зубы – совсем не до смеха. Лично я предпочёл бы самое сильное беспокойство о судьбах России среднему беспокойству от пульпита или пародонтоза. Я уже не говорю о расстройстве пищеварения. Вот что действительно осложняет жизнь.

– Не строй из себя доктора. Ты всего лишь создатель.

– Хорошо сказано. Но так уж тут создано, что никакой России и нет. Что, по-твоему, Россия? Этот пустырь?

– Пустошь.

– Эта пустошь была тут до того, как ей дали имя – Россия. И когда России не будет, эта пустошь продолжит существовать, можешь за неё не беспокоиться. Если она окончательно вымрет, её заселят другие люди и дадут ей другое название. Тебе так важно название? И потом, ты же не русский, с чего вдруг тебя так беспокоит Россия? Где именно она у тебя болит?

– Ага, и давай что-нибудь про хазарскую морду. Старый ксенофобский анекдот. Давно не смешной. Я гражданин своей страны.

– О, если бы ты знал, милый, чего ты гражданин… нет, я о том, что как душа ты частица Величайшего, Брахмана, который больше не только земли, но и целой Вселенной. А если тебе нужна иллюзия какой-то страны, она у тебя будет. Это плёвое дело. Майя!

– А по-русски?

– Вся Россия у тебя между двух ушей. Впрочем, только там расположены и Китай с Голландией. И возьми Нильса с Гуанем, – их ведь тоже беспокоят судьбы. Они всех беспокоят. А что кончится раньше – нефть, рис или грёзы – это ещё бабушка надвое сказала.

– Надвое у нас говоришь только ты. А бабушка всегда выражалась ясно и однозначно: не сажай попутчиков, не разговаривай с незнакомцами, не открывай ночью двери. А уж если открыл, потрудись отвечать вразумительно.

– Я постараюсь.

– Теперь ответь мне, как это всё связано: таблетки, Голландия, хазары?

– А ты ещё не понял?!!

– Нет.

– Какой-то ты у меня. недалёкий.

Он бесцеремонно затушил сигарету прямо на моём чисто вымытом полу, раздавив её своим неснятым ботинком, и огрызнулся:

– Так ты же у нас создатель. Автор, творец. А я – по образу и подобию.

– Ладно, версия 1.0, для чайников. Хазары изобрели основу снадобья, смешав в определённой пропорции вытяжку из рыбьих потрохов, вроде того порошка из ядовитой рыбы, которым колдуны вуду кормят свою жертву, превращая её в зомби, и опиаты мака. Снадобье имело склизкую консистенцию, отчего было названо «рыбьим клеем». Ядовитая рыбья вытяжка парализует волю и увеличивает внушаемость, а опиум привносит эффект наркотического удовольствия и порождает галлюцинации. Скоро хазары поняли, что рыбий клей может с успехом заменять товары или, по крайней мере, изменять их свойства в ощущениях потребителя.

– Стоп! Так этот препарат действительно замещает материальные блага или только формирует неадекватные представления об их ценности?

– Ответ на этот вопрос зависит от того, позицию какой школы индийского диспута о природе реальности ты разделяешь, первой или второй.

– Лично мне симпатичнее третья школа, в которой поют и танцуют. А вот ты, похоже, тайный последователь тех незадачливых философов, которых отравили мухоморами ещё до диспута. Ни до какой субстанции в твоих ответах не доберёшься. Закроем эту тему. Лучше продолжай про хазар.

– Так Хазария стала центром транзитной торговли между Востоком и Западом, Севером и Югом. Любые товары, приправленные рыбьим клеем, продавались во все четыре стороны гораздо лучше. Это сделало Хазарию богатой и процветающей, но только на время. Рыбий клей практически уничтожил реальную экономику. Ничего не было так же выгодно, как варить рыбий клей. Постепенно хазары перестали заниматься всеми другими делами, а только варили снадобье да клеили торговые дела. Богатства Хазарии привлекли завоевателей, а противопоставить им хазары ничего не могли. Они уже разучились и пахать, и воевать, и строить. Последнюю крепость, Серкел, для них построили византийцы. В войске служили наёмники, которые не имели желания отдавать свои жизни за чужую им страну. Хазария пала под ударами врагов – ру-сов с запада, кочевников с востока. Когда города были разрушены, многие хазары спаслись бегством в Европу и принесли с собой рецепт рыбьего клея. В Европе снадобье было усовершенствовано и модифицировано под разные нужды либо самими хазарами, либо теми, кто так или иначе заполучил от них рецепт рыбьего клея. Со времени массовой миграции хазар в Европе начинает развиваться торговля, бурно растут города, появляется буржуазия и зарождается капитализм. Когда спал флер средневекового мистицизма, чернокнижники и алхимики передали эстафету другим лженаукам, таким, как маркетинг и менеджмент. Их суть остаётся неизменной: они учат, как наиболее эффективно использовать рыбий клей. И превращать всё что угодно в деньги.