Лоренс Даррел - QUINX, или Рассказ Потрошителя

CAT: Согласен. Однако эта значимость доступна женщинам — помогает женская интуиция. Пусть ее суть не сформулирована в словах, но в глубине души женщина осознает свою роль в поэзии мужчины, свое предназначение распознавать и освобождать редкого мотылька, который прячется, возможно, в самой невзрачной гусенице. В сексуальном акте, в акте узнавания, раскрывается оболочка. Presto! Наступает освобождение поэта-мотылька!

БЛЭН: Ура!

CAT: Присоединяюсь. Ура!

БЛЭН: Touche-partout, couche-partout,

Bon à rien, prêt à tout. [22] Везде-хватай-ка, везде-валяй-ка. Никчемный, доступный (фр.) .

А как насчет любви?

Девица в сером с единственным черным пятном,

Нечто среднее между лисой и голубкой,

Чутка, как телевизора антенна,

Как прочие любимые, подвластна тлену.

Надо подумать о других, кто прошел тем же путем. Страсть как средство всеохватного зрения, которую смерть вознаграждает во прахе. Николя де С. Приятнее стать отличным торговцем и провести жизнь, лаская влажную плоть Богини Богатства! Э. А. П. — его мозги взрывались на работе. Рискованный подъем артистического ихора [23] Жидкость, заменяющая кровь в жилах богов (греч. миф.), а также сукровица, злокачественный гной. в кровотоке, панорамное видение — это было слишком для него. И поглотило его. Утащило за волосы в пещеру океанического сознания, в пещеру Гренделя, откуда исходит искусство; питие выпило его.

(Сатклифф налил себе выпить.)

А что же наш квинтет? Пока его мозги истощались, он становился все желтее и слабее, светясь, как восковая свечка, еврейская тоненькая свечка, горящая в гробу. Его руки покрылись гноящимися бородавками. Он глядел в утробу еврейского суперэго.

Топе lege, tolle lege. [24] Возьми, читай (лат.) . По преданию, эти слова послышались блаженному Августину во время прогулки в роще, таинственный голос велел ему читать Послания апостола Павла. (Прим. ред.) Голоса, которые слышал святой Августин и которые принадлежали детям, в каком-то забытом саду певшим в честь дня рождения ангела. Императив поэта. Тише, вы их слышите?

Судьбоносный корабль нашей культуры заполняется — корабль дураков. Но он лишь выглядит таким. На самом деле, если вы, так же как и я, верите, что все люди потихоньку становятся одним человеком, а все страны становятся одной страной, одним миром, то вам неизбежно придется воспринимать всех так называемых персонажей как иллюстрации имеющейся тенденции. Их надо изучать по их слабостям, из которых самая очевидная и самая сильная — предрасположенность к любви и воспроизведению во плоти своих психических потребностей. Понятно?

Б. думал: «Смерть как будто разнообразна и вполне определенна, потому что наши друзья умирают по очереди, один за другим, ускользают из декорации, оставляя в них дыры. В качестве принципа это так же универсально, как любое преображение — semper ubique, [25] Всегда вездесущ (лат.) . старина. Хотя все воспринимаешь, как при замедленной съемке. Корабль раскачивается, потом почти замирает, прежде чем утонуть. Опытные моряки замечают опасное сотрясение и кричат: «Идем ко дну!» — задолго до того, как в небо поднимается крик: «Тонем!» Весна в Авиньоне будет бесконечной, как когда-то. Констанс, я люблю тебя и хочу умереть».

У Сатклиффа был друг, который умер во время соития, и его эрегированный член так и застыл, в rigor mortis. [26] Трупное окоченение (лат.) . Вот было зрелище — оно привело в восторг толпу медицинских сестер, которые были на скудном рационе и жаждали новизны. Подобный розовато-лиловый дружок мог бы насытить целую армию таких девиц, и они возвращались опять и опять, чтобы еще раз полюбоваться им. Однако на закате, когда его обладателя стали готовить к погребению, он поник.

Блэн сварливо заметил:

— Мы закончим свои дни, как какой-нибудь старый пес, и поковыляем в Собачий рай в Диснейленде или на кладбище Форест-Лаун, [27] Форест-Лаун — мемориальное кладбище в Голливуде. (Прим. ред.) откуда телеграммы направляются Маленькому Фидо, [28] Имеется в виду пес Фидо (Верный), который 14 лет ходил встречать к автобусной остановке хозяина, погибшего в 1943 г. Ему был сооружен памятник с надписью: «Фидо. Образец преданности». (Прим. ред.) когда он пересекает Стикс. Харон отдает их, не говоря ни слова, с усмешкой прячет в карман доллар и берется за весла.

Скамья для всякого найдется,

Но мисс Маффит [29] Героиня детского стишка, сидящая на скамье. не всем дается.

(Все званы, но мало кто готов гореть,

А кому-то нужен Бог, чтоб затвердеть.)

Мертвящим раздумьям Европа верна,

Парням и девицам нужна игра.

Fruit de mer [30] Дар моря (фр.) . не сравним ни с чем:

Отведай назло страхам всем.

К праху прах и к страсти страсть,

В союзе их блаженства всласть.

Ему урну украшать, ей изваянье оживлять.

Тот день, когда Аристотель решил (malgré lui), [31] Помимо воли (фр.) . что пришел конец правлению колдуна-шамана (Эмпедокла), стал днем Д [32] День высадки союзных войск в Нормандии 6 июня 1944 г. (День открытия второго фронта.) его души. Тропинки ума заросли травой. С того момента началась охота за поддающимися измерению, якобы достоверными данными. Смерть стала константой, родилось эго. Месье пришел, чтобы управлять состоянием человека:

Убить, чтоб съесть, природы был закон.

Убить, чтобы убить — такой людьми изобретен.

С грехом смириться не сумели,

Поверили в Христа и в поцелуе млели,

Глотая кровь и преломляя плоть,

Чтобы с умершими сравнить себя, Господь!

Знаете, CAT ничего не мог бы сказать такого о БЛЭНЕ, что стоило бы принять всерьез, ведь он был всего-навсего творением последнего вместе со своим Ты Quoque , [33] Ты тоже (часть выражения: «И ты, Брут»; лат.) — название предполагаемого романа Сатклиффа, который упоминается в романе «Месье, или Князь Тьмы». существовавшим как бы по доверенности. Значит, БЛЭН был королем? Да, в своем роде, однако его власть несколько уменьшилась, он не может видеть того, что далеко впереди, тогда как CAT несет функцию, так сказать, третьего глаза. Его пупок провидит будущее в качестве всевидящего ока времени. Неужели это отравляло жизнь уединившегося автора, когда он полировал ногти и наблюдал, как снег покрывает некое графство Блэндшир? Какого черта он выбрал профессию, которая заставляет его производить бумажные артефакты — персонажей, пивших его кровь, так что он сам себе частенько казался одномерным, как будто творением своих творений? Ну как? После публикации автобиографии САТА, в которой он также фигурировал, известность не заставила себя ждать, правда, и тот и другой стали ощущать себя как бы в посмертном состоянии. Постепенно CAT до того прославился, что обособился, как сетчатка, оторвался, как мыльный пузырь, чтобы существовать в общественном сознании в качестве некоего мифа. Он творил английский язык, он творил старика Потрошителя, тогда как Блэнфорд лишь с натугой мог накропать справочник «Кто есть кто».