Леонид Головня - Вкус «лимона»

Голос у нее сел, глаза заволок томный блеск.

– Ты, Клара, точно с ума сошла! Пересидела без мужика. Другой темы для разговора нет. Твоими подробностями заинтересовался бы Фрейд.

– У меня в глазах темнеет, когда он вцепляется в меня и держит за…

– Ну, точно рехнулась!

– Единственное что, – Клара озаботилась, – начал раздражаться. Как ни стараюсь…

– Милая! – воскликнула Дездемона. – Только о себе думаешь! Ни опыта, чувствую, у тебя, ни интуиции. Простая душа.

– Как? – всполошилась Клара.

– Мужчину надо интриговать, делать сюрпризы, – сказала Дездемона с назиданием.

Они посмотрели на мужа в коляске. Старик пригрелся и щурился на солнце, открыв рот.

– Как ты его интригуешь, Мона? – спросила Клара.

– Как! Как! Он порнушку по Интернету вылавливает. Иногда смотрим. Джон! – разбудила она мужа. – Как ты к порнушке?

Старик заволновался, посмотрел виновато, шевелюра на лбу заездила туда-сюда. Клара попыталась представить возбужденного Джона и не смогла.

– У каждого свое. Дело интимное, – неожиданно резко сказала Дездемона. – Пойдем ко мне спустимся, зелень у русских на твою долю взяла.

Она покатила кресло с Джоном к лифту.

…Клара вернулась в квартиру с пакетом в руках и нашла Колю, возбужденно ходящим по комнате.

– Мона нам лагман купила. Хачапури с лагманом – пальчики оближешь! – сказала она и поднялась на приступку в бар-кухоньку к холодильнику.

– Боюсь, не успею попробовать хачапури. У друга суд на носу. Летим с Ашотом в Палм-Бич.

– Я отвезу, – предложила Клара с энтузиазмом. – Заедем за ним пораньше, чтобы не нервничать в пробках.

– Атлычно! – сказал Коля на грузинский манер.

У аэропорта Клара высадила Ашота и Колю, чмокнула каждого в щеку и уехала.

Ашот взглянул на часы:

– Время есть. Давай в бар, по пиву!

Хмельные и довольные дарованной свободой, они вышли из бара и направились на посадку. Среди вылетающих с сумкой на плече сияла улыбкой Клара.

– Хотела сюрприз сделать! Дорогой, у нас закончился медовый месяц. Мы продлим его на юге. – Клара обхватила Колю за шею.

– Нет ничего прекраснее любящей женщины! – сказал Ашот, расплываясь в улыбке. – Ах, как она тебя любит! Рад?

– Еще бы! – Коля неуклюже изобразил неописуемую радость.

– Я так и знала! – Она взвизгнула, чмокнула Колю, крутанулась на месте и пошла вперед первая. – Я выяснила, – болтала Клара, сидя среди мужчин в салоне самолета. – В госдепе не будут тянуть с Колиными документами, если дождемся моего гражданства. Я налягу на язык, обещаю! У меня только с ним загвоздка. Подождем немного, Кола.

Она схватила его руку.

– В Нью-Йорке, – сказал Ашот, – говорят, психиатр за пять тысяч справку делает, чтобы по-русски собеседование держать.

Клара рассмеялась.

– Я выясняла. Он ставит диагноз: «склеротическая неспособность к запоминанию». Но я такое при полном вдохновении не сыграю.

– Я тебе говорю, Коля, – сказал Ашот. – На ринге Клара против США – опасный противник. Неожиданный апперкот, и госдеп – в нокауте. Раз, два, три… Аут! У тебя в руках грин-карта.

Яркое солнце. Безоблачное небо. Лазурный океан. Клара ходила вдоль кромки воды, размахивая широкополой мужской шляпой, пытаясь поймать бабочку. Насекомое, правда, не особо интересовало Клару – она получала удовольствие от того, что глаза окружающих мужчин застыли в ее направлении. Сама поглядывала в сторону тента под пальмой. Коля, Ашот и адвокат Давид сидели там в напряжении.

– На любой вопрос, – тихо говорил Коле Давид, – отвечаешь только: «Да», «Нет», «Не помню», «Не знаю». Никаких предположений и размышлений: «Я думаю…» и прочее! Ухватятся, не выпустят.

– Ах, Гиви, Гиви! – в очередной раз вздохнул Ашот. – Зачем было женщину злить, так с ней попутавшись. Она со злобы – не человек. Сама будет не рада, но во грех введет.

– Если возникнет вопрос, получал ли ты деньги, – продолжил Давид. – Сразу протестуешь: «Отвечать отказываюсь! Свидетельствовать против себя не буду». Запомни. Есть поправка в Конституции по такому поводу.

– Если бы его Тома не была в курсе «круиза», – сказал Ашот, глядя на испуганного Колю, – дело, считай, выиграно. Скажи, Давид.

– Большой процент за то, что они не станут притягивать новогодние события, – ответил юрист. – В ответ можно вытащить факты ее махинаций с налогами и процесс, который идет по ее компании.

Клара упустила бабочку и направилась к тенту. Она надела шляпу на Колину голову.

– Смотри, какую я красоту в ларьке нашла. Ковбой! Ты – вылитый ковбой! Спасибо, тебе, Ашот, такого ковбоя мне выбрал.

– При чем тут я? Вы давно друг друга выбрали. Да, Коля?

– Давно, – сказал Коля.

Ему было не до шуток, не до Клары, не до чего.

В здании суда Коля оказался в изолированном помещении. В комнате свидетелей он сидел один. Помещение без окон после солнечной улицы давило, холодило и усугубляло напряжение. Он сидел неподвижно, уставившись в спинку лавки напротив. Насколько хватало воображения, Коля репетировал допрос.

«– Мистер Мавроди, поднимите руку, – спрашивал воображаемый судья.

Коля поднял руку.

– Вы понимаете, что говорить надо только правду. Лжесвидетельствование карается судом по закону.

– Клянусь говорить правду и только правду, – сказал он трясущимся голосом.

Коля скривился недовольной гримасой, потер вспотевшие руки и теперь повторил ответ твердо:

– Клянусь говорить правду и только правду.

– Где вы познакомились с обвиняемым? – спросил судья.

Коля подумал и вспомнил:

– В туалете.

По залу прошел смешок. Коля усмехнулся нелепости ответа, согнал ухмылку с лица. Задумался.

– Вы принимали участие в организации новогоднего круиза? – спросил адвокат потерпевшей.

– Да.

Адвокат немедленно задал следующий вопрос:

– Вы понимали, что это афера?

На лице свидетеля проскочил секундный испуг, который сменился просветлением и уверенностью:

– Круиз никогда не являлся аферой. Он был организован как бизнес. – Коля посмотрел на Давида. Тот одобрительно кивал.

– Круиз не состоялся, так? – спросил адвокат потерпевшей.

– Так.

– Вы вернули деньги, собранные с пассажиров?

– Нет.

– Значит, вы обманули людей? – наседал адвокат.

Коля напрягся с ответом. «Думай, Коля, думай!» – насиловал он себя. «Думалка» не слушалась и не рожала мыслей.

Давид спас ситуацию.

– Протестую! – заявил он. – Моему свидетелю предлагают свидетельствовать против себя.

– Протест принят, – сказал судья».

Коля встал со стула, прошелся по комнате, тревожа рукой лицо. Подошел к двери, прислонил ухо. Ничего не услышал. Сел. Воображаемый процесс продолжился.

«– Вы с обвиняемым принимали деньги за билеты? – спросил адвокат потерпевшей.