Леонид Головня - Вкус «лимона»

– Облом! – констатировал Коля за рулем.

С шоссе он свернул на почту. Вошел. Голубоглазой полненькой в платочке на рабочем месте не было. Старшая по отделению работала одна. Коля прошелся по приемной.

– Вам не доставили газету или подписаться решили? – спросила старшая. – Тогда – ко мне, в очередь вставайте.

Коля взглянул на женщину, вспоминая сон, и засмотрелся. Его подсознание, о котором он не ведал, ухватило верно. Женщина с «халой» на голове в ее сороковник была вся в соку. В разрезе кофточки просматривалась соблазнительная холеная грудь.

Женщина строго глянула на него.

– Что примолкли? – спросили полные ненакрашенные губы.

– Доставляют газеты четко. Я так, насчет письма из-за рубежа проведать, – сказал, растягивая слова, Коля.

Старшая усмехнулась, подняла глаза к женщине в очереди.

– К Нюрке целое нашествие! Настреляется она глазами! – И посмотрела на Колю. – В декрет Нюрка ушла! – Пояснила нравоучительно: – Сына мужу рожает.

Люди в очереди повернулись к Коле, смотрели сочувственно. Он попятился к двери.

– Я насчет письма, зачем на Нюру наговаривать! – Он вывалился на улицу. – Вот блядюшки! – незаслуженно оскорбил Коля почтовых работников, усаживаясь за руль.

Стрелка счетчика бензина двинулась в критическую зону. Коля развернул «Жигули» назад, на шоссе. На ближайшей бензоколонке шла заправка баков, пришлось искать другую. Нашел колонку на пустынном перекрестке шоссе. У будки он нагнулся к узкой щели за решеткой. В глубине двигались толстые красные губы, по которым гулял пестик помады. Больше ничего не было видно. Он сунул навстречу губам деньги. Губы с помадой исчезли, появилась женская рука с маникюром.

– Какой бензин? – последовал из будки вопрос.

– Девяносто третий, – сказал Коля и отошел.

У колонки он завозился со шлангом. Шланг не доставал до бака. Пришлось разворачивать машину – не той стороной поставил к заправке.

Заправившись, Коля сел за руль и увидел хозяйку губ. Она вышла из будки и подошла к дереву у шоссе с сигаретой во рту.

– Мама миа! Какой блонд! – процедил Коля сквозь зубы.

Грудастая, упитанная, крашенная с начесом «блонд» прислонилась спиной к дереву. Нога в черных чулках-авоськах, согнувшись в колене, уперлась каблуком в ствол. Оттопырив пальчик, девица курила.

Коля медленно подрулил.

– Спасибо, девушка! – поблагодарил он для начала. – У меня в Лесном дача. Может, посидим на террасе, поужинаем. Я заеду после вашего дежурства?

«Девушка» глянула свысока.

– Я не дежурю, дорогой. Видишь машину, – указала она за будку, откуда выглядывала БМВ. – Мы с мужем – владельцы предприятия. Тебе до него далеко, парнишка. А работница сейчас вернется. В кусточки пробежалась. Пригласи ее на ужин, – уставилась она на Колю наглым взглядом.

– Чегой-то вы все замужем?! – вздохнул он.

– Незамужних на вокзале ищи. Или на Тверской-Ямской, если зеленью располагаешь. – «Блонд» затянулась сигаретой.

Работница, пожилая в розовой кофте женщина, появилась у будки. С ехидной улыбочкой «блонд» покивала начесом в ее сторону, подергала глазками, демонстрируя собственное превосходство.

Колю заело. Он снял кепочку, выпустив волны русых волос, открыл дверцу, вышел, развернул широкие плечи. Куртка расправилась, явив на свет многодолларовую шмотку фирмы «Найк». Рядом с «девушкой» он был на голову выше. Посмотрел «стальным взором».

– Мужиков не читаешь! Неопытная! – сказал снисходительно. – Полковник в отставке, ныне руководитель отдела охраны Кремля Роговой. – Коля во вранье решил не скромничать.

Она взглянула на ботинки. Такой народ если в чем разбирался, то – в шмотках. «Наутика» добила ее.

– Хотел тебя в общество свозить, – продолжил Коля.

«Блонд» колебалась, бегала глазками.

– Не заводись, полковник. У меня с мужем и без того проблемы. Ну вас на хер, кобелей! – закончила она резко, присоединив Колю к виновникам каких-то своих неприятностей.

Она бросила сигарету, растерла ее по-мужски ногой на земле и поплыла к месту собственности. Ветерок дохнул бензином.

– Ладно, торгуйте. – Коля сморщился от запаха.

Вернувшись домой, он обнаружил у ворот рыжую собаку. Шерсть свалялась от репейника и грязи. Собака скулила.

Коля открыл ворота, въехал. Собака шмыгнула за ним, подбежала к навесу и легла носом к очагу. На сковородке оставалось мясо. Он вывернул его на тарелку и пододвинул к лапам.

– Ешь!

Коля не умилялся котятами и щенками, к животным относился спокойно, как к мебели, не стал искать с собакой общий язык и выбирать репейник. Он оторвал картонку от папки с бумагами и написал, нажимая на карандаш: «Кто потерял рыжую собаку, назовет имя и она подбежит, отдам. Дом напротив». Картонку засунул в пластик, оставшийся от документов, и примотал проволокой к дереву на проезде у дома.

Наевшись, собака походила вокруг, улеглась на соломенный коврик.

Стопка «Коммерсанта» выросла над столом и накренилась. Зима загнала Колю в домик. Хозяева собаки не объявились. Коля вздрогнул от ожившего мобильника. На дисплее обозначился телефон Клары. Он дождался запись на автоответчик.

Отчаявшаяся женщина была лаконична: «– Ау! Я лублу тебя! С наступающим Новым годом, дарагой! Почему ты испугался, милый?»

Вопрос уперся в панцирь глухой к ее чувствам Колиной души и умер без ответа.

Коля двинулся к машине. Собака пошла за ним, влезла в «Жигули», устроилась на пассажирском сиденье.

– Что за мной ходишь? – формально спросил Коля и тронулся с места.

Он купил несколько бутылок спиртного и закуски, покайфовать. Долгое ожидание выматывало нервы.

Возвратившись, обнаружил неожиданное явление. У ворот дома прохаживалась высокая шатенка в свитере поверх спортивного костюма. Лыжи опирались на забор.

– У нас гости! – радостно воскликнул Коля, шагнул из машины навстречу, представился: – Николай.

Лыжница увидела собаку и расцвела сероглазой улыбкой:

– Лесли!

Собака завиляла хвостом, запрыгала вокруг, пытаясь лизнуть в лицо. Шатенка повернулась к Коле.

– Почему вы так неудачно записку повесили?! – заговорила она возбужденно. – Два месяца на станцию и к доскам объявлений бегаю. Мало того, что я с ней после смерти хозяина мучилась. Она во всех каталогах числится. Школу престижную закончила. Я с ума сошла.

– В голову не пришло, что она – знаменитость, – виновато сказал Коля. – Записку на всякий случай повесил, думал – собака беспризорная.

– Как же колли такого экстерьера может быть беспризорным! – возмутилась шатенка.

Коля хмыкнул, посмотрел на колли, не определил в грязной собаке особого экстерьера.

– Я должна вам что-то? – спросила лыжница.

Пришло в голову пошлое предложение. Но он промолчал – шатенка не располагала к фамильярности. Коля отрицательно махнул рукой и спросил: